Союз летящих - Завацкая Яна

Но Линне порой казалось, что маараниты воспринимают тайри не иначе, как детей, очень развитых, продвинутых, но все же маленьких детей, и пользуясь их услугами, в основном транспортными, почти не замечают их самих и не очень-то стремятся к общению.

Планет слишком много; на каждой из них — свои чудеса, никогда не познаешь всего, даже если у тебя есть возможность познавать через других тайри, не сходя с места; можно до бесконечности бродить и путаться в мелочах, завязнуть в них. Теперь Виэрел шел к следующей планете, Нир-га-Шин, тоже своеобразная цивилизация разумных муравейников; Линна пообещала себе во избежание конфуза в этот-то раз тщательно изучить все заранее. Но еще два галактических месяца идти до планеты. Линна поднялась в Астропортал. Здесь оболочка корабля была прозрачной, можно лечь на спину — и видеть сливающиеся звездные узоры, дорожки, пятна, туманности, смотреть в Космос можно до бесконечности, звездное небо не может надоесть. А можно воспользоваться наблюдательными приборами, часть из них, конечно, была занята — тайри вели наблюдения за Космосом. В Астропортале всегда был народ — и тайри, и разные существа, переносящие подпространство. Линна обошла гигантского гаари, распростершегося на полу и молча глядящего в звездное небо. Волна нежности коснулась ее. Улыбнувшись, Линна посмотрела на тайри, стоящего перед ней. Его звали Риид, немногим старше ее, Риид Виэрел Мон, Риид Зернышко. Тайри обнял ее и поцеловал, Линна с радостью ответила ему. Но в объятие вплелся вопрос, который заставил обоих потерять интерес к телесному; они подошли к одной из Линз, уселись, надев смотровые очки. Линне хотелось увидеть звезду, над которой сейчас работали техники, разделяя ее надвое, чтобы уменьшить массу, чтобы не допустить в районе Земли взрыва Сверхновой. Риид разделил ее любопытство, вдвоем они молча наблюдали за грандиозным процессом; Линна поспешно искала в суперкомпе сведения о технике звездостроительства. Хорошо, что это строительство не видно с Земли, что подумали бы земные астрономы?

Линна вдруг почувствовала сигнал малой локальной сети. И подумав, ответила. Это была малая сеть ученых, работавших над проблемой передвижения в подпространстве; ускорить движение кораблей тайри — очень, очень важная задача; новые теоретические подходы могли бы открыть путь к этому. Линна тоже интересовалась этим разделом, уже достигнув достаточного уровня знания.

Сеть началась. Пять десятков тайри интенсивно обменивались мыслями, шел мозговой штурм, временами казалось — они в тупике, и нельзя обойти известные законы движения. Они мыслили почти исключительно уравнениями, символы и графики вспыхивали в мозгу Линны; она отвечала тем же, внезапно одной из тайри, Санаре Виэрел Вей, удалось обратить внимание на переменную в длинной цепочке; после этого участники локальной сети слили все свои потоки воедино, теперь их разумы были гораздо ближе, чем при обычной разреженной связи; они почти стали единым целым. Линна лишь ощутила телесным потоком, как Риид — не участвовавший в локалке — поднял ее на руки, снял с неудобного кресла и уложил на мягкий пол, как сам лег рядом, с удовольствием согревая ее тело своим. Но она была не здесь, локальная сеть преобразилась в единый суперкомпьютер, токи радости пробегали по нему, едва удавалось нащупать решение…

Когда Линна отключилась от локалки, прошло несколько галактических часов; Риид давно ушел, заботливо накрыв ее согревающим полем-одеялом; Линна чувствовала опустошение и неистовую радость, потому что сегодня им удалось приблизиться к решению ускорения в подпространстве еще на шажок. На ощутимый шажок. Линна не знала, какова ее роль в этом решении, и не думала об этом; главное — то, что скоро, может быть, корабли тайри заскользят в подпространстве еще быстрее.

Линна села на полу и телепортировала вниз, в стереометрический отсек, спроектированный группой безумных архитекторов-тайри. Если в обычных помещениях корабля была смоделирована природная среда, здесь создали сумасшедший искусственный мир. Не было низа и верха; цвета переходили один в другой без всякой закономерности, не было формы помещения — массы различных форм чередовались с пустотами; причудливая комбинация зон невесомости и притяжения окончательно запутывала. В виртуальном пространстве такой мир создать несложно, но в реальном? Линне нравилось здесь бывать. Здесь перестраивается мышление — как ни крути, зависящее от восприятия; начинаешь думать формулами, видеть мир с неожиданной стороны. Мало того, что помещение огромно, его формы еще и меняются постоянно; были тайри, проводившие в стереометрическом отсеке почти все время. Линна отправлялась сюда, когда обыденный мир, необозримый и прекрасный, становился тесным и слишком банальным.

Она плавно опустилась на шершавую поверхность розового куба, прошла несколько шагов, взмыла вверх, но то, что показалось ей верхом — оказалось боковой стороной, а низ, оказывается, был расположен теперь перпендикулярно, из гладкой зеркальной поверхности торчали две нелепые колонны. Линна приземлилась на зеркало и долго удивлялась миллионам своих отражений вокруг. Потом ей понравилась сверкающая радужная спираль впереди. Линна вскочила на эту спираль, уцепившись рукой за виток. Спираль медленно вращалась, напоминая гигантский винт, и уходила куда-то вниз. Вдали Линна увидела двух парящих тайри, Неиду Солнышко и Кару Стрелу; им было хорошо, они медленно кружились в воздухе, держась за руки, решая вдвоем какую-то задачу; Линна на миг присоединилась к ним, получила в ответ ласковое приветствие, но углубляться в их общение не стала. Ей вдруг захотелось снова побыть ближе к своей любимой подруге, оставшейся на Земле.

Линна позвала, и оказалась мысленно рядом с Алейн. Та в одном из своих потоков лучилась радостью от встречи с Линной. Алейн работала, сидя за столом, и портрет Дьена, очень похожий, висел на стене; ее друг, Мартин, спал, над Европой повисла глубокая беззвездная ночь. Линна тут же поделилась с Алейн радостью от удачного мозгового штурма, они вместе поразмышляли о возможных перспективах новых открытий для физики подпространства, для двигателей.

Алейн показала Линне последние важнейшие события Земли. Самолеты НАТО бомбили очередную страну. Люди бежали из разрушенных домов, матери разыскивали в развалинах мертвых детей. В Африке перед воротами лагеря гуманитарной помощи скопились несколько тысяч людей на разных стадиях голодной смерти; у ворот шла сортировка. За колючую проволоку пускали только тех, у кого были шансы выжить; дети с огромными головами и скрюченными тельцами умирали прямо на потрескавшейся от жара сухой почве. В Маниле по гигантской мусорной свалке неутомимо, как муравьи, ползали множество детей, подростков, стариков — они отыскивали хоть на что-то годящиеся куски металла, чтобы сдать их в утиль и не умереть и на следующий день; в Бангладеш в огромном, раскаленном от жара цеху сотни девочек от десяти до четырнадцати лет не разгибаясь, с утра до вечера сидели за швейными машинками; их мысли текли прямо и ровно, как швы на дешевых блузках; они давно перестали сознавать страдание, да и себя самих, их рабочий день длился от темна до темна. Все это были лишь массовые, особенно кричащие явления; люди страдали повсюду; одинокое, безнадежное страдание было нормой и закономерностью. Алейн, ощутив реакцию Линны, поспешно отвлеклась от этих картин.