Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

– Если все так, как вы говорите, с какой стати мне самому было труп находить? Случайность. Стечение обстоятельств. Я же не по собственному желанию сюда отправился.

– Могу подтвердить. Наряд был выписан муниципальной службой, - поддакнул Эста.

– И это может служить хорошим прикрытием! – осенило сержанта. – Есть такое понятие, как преступный сговор. Слышали?

Что стоять на жаре в брезентовом комбинезоне, что работать – удовольствие одинаково сомнительное. А когда кто-то, в дополнение к физическим неудобствам, начинает насиловать твой мозг…

– Сговор, значит? Я вам расскажу, каким он может быть. Видите, сколько тут народу вокруг? Вы да я, да мы с тобой. Меня с сеньором Норьегой вы уже записали в соучастники, а Хозе компанию завсегда поддержит, на это он мастер. Сговоримся быстро, даже слов не нужно. И отправится ваш труп в недолгое и недалекое путешествие по отстойникам. Не знаю, как быстро мясо отпадет с костей, но у вас вроде никаких особых примет нет, так что опознавать будут долго. Если вообще справятся.

Табельное оружие он вытаскивал из кобуры судорожно, явно не выполняя положенный норматив. Хотя, надо признать: направленный на меня ствол не дрожал. Почти. Задергался он чуть погодя, когда сержант сообразил, что опасность может равным образом исходить ото всех троих.

– Угроза офицеру при исполнении расценивается, как…

– Да будет вам, офицер! – Эста расплылся в примирительной улыбке. – Вы поймите: парень с утра здесь торчит, на самом солнышке, припекло его немного, вот воображение и разыгралось.

– А второго? Тоже припекло? – полицейский покосился на Хозе, мрачно скрестившего руки на груди.

– Так они же вместе работают. Вот вы здесь сколько времени провели? Часа не прошло, да? А как себя чувствуете? Запах к тому же… Не говоря уже о том, почему мы все встретились. У кого хочешь крыша поедет.

По лбу сержанта поползла струйка пота. Стеклянисто-мутная.

– Вы же не будете каждого дурака в управление таскать? Он завтра и не вспомнит, что говорил, ручаюсь. Вот и вам не стоит эту дурь запоминать.

– Да, вы, пожалуй, правы… Что-то здесь жарковато. Для всех нас.

– Так давайте переберемся в более уютное местечко! Там дела и закончим.

Полицейский торопливо кивнул, убирая пистолет.

– Все в кабину не влезут, - предупредил Хозе, сплевывая точно между прутьев решетки.

Соврал, конечно: в тесноте да не в обиде, как люди говорят. Правда, желания прижиматься к сержанту у меня лично не было. Ни малейшего.

– Я снаружи проедусь. С ветерком.

– Я тоже. Покажешь, как?

– Костюм испортишь.

– Ничего, переживу.

Скинуть комбинезон было настоящим наслаждением. Правда, сразу же пришлось облачаться в его младшего братца: другой сменной одежды под рукой не было. Но этот хоть не пропитывался так густо водоупорными смесями, а потому пропускал воздух. Слегка.

– Вот на эту площадку встаешь. Держишься тут.

Инструкция вроде бы запрещала такое катание на мусоровозе. Если правильно помню. А зря: немного подбрасывало и пошатывало, зато хорошо обдувало. Что ещё нужно для счастья залитому потом человеку?

Разве только хороший друг. Которому стоит сказать:

– Спасибо.

– За что?

Из-за ковша его лицо было плохо видно. Если не высовываться по пояс, с риском рухнуть вниз, под колеса.

– Ну не за работу же! Хотя…

– А я предупреждал.

– Помню.

– И предлагал.

– Угу.

– Но ты со своим упрямством…

– Мусор тоже кто-то должен убирать.

– Почему обязательно ты?

А почему бы и нет? Все очень органично получается: ни роду, ни племени, ни прошлого, ни завышенных требований к окружающему миру. Вписался. Вполне.

– Проехали. Но все равно спасибо.

– Ещё раз повторишь, и поссоримся. Без шуток. По-твоему, я должен был стоять и смотреть, как он в тебя целится?

Маленький молодой чин, оставшийся без присмотра и поддержки коллег. Конечно, он схватился за оружие. Чтобы почувствовать уверенность хоть в чем-то. Петер, в редкие минуты, которые отводились для инструктажа подзащитных лиц – то есть, сенатора и его окружения – мрачно повторял: либо нападающий стреляет сразу, либо не стреляет вовсе. Кто не успел, тот опоздал, как говорится.

– Ничего бы не случилось.

– А мне вдруг почему-то подумалось иначе. Там, на полях, в самом деле, слишком жарко.

И большую часть года совершенно безлюдно. Одни только полуразложившиеся трупы.

Ана Веласко, по жизни отмеченная несчастьями. Сначала лишний палец на ноге, потом загадочное волшебное событие, которого она ждала с таким нетерпением. И дождалась, видимо. Только закончилось все мерзко и буднично.

Не знаю, о чем думают полицейские и что они нагородят в своем расследовании, но ты не могла по своей воле попасть в канал биореактора. Ты бы ни за что не подняла решетку самостоятельно. А представить, что люки вдруг оказались открытыми… Нет, очень маловероятно. Тебя скинули сюда. Мертвую. А может, даже ещё дышащую. Они знали, что ты не сможешь выбраться обратно. Никто бы не смог. Все было просчитано, продумано, отработано. А стало быть, в здешних отстойниках вполне могут найтись и другие.

Пропавшие без вести.

Например, люди, чьи имена были указаны в папках, которые Глория Толлман трясущимися руками швырнула в мусорный мешок.

– Эста?

– А?

– Что у тебя с той блондинкой?

Он взял время на размышление, прежде чем продолжить беседу встречным вопросом:

– Зачем интересуешься? Сам глаз положил?

– Все на свете бывает.

– Можешь даже не пытаться. Глори не такая. - Ещё одна пауза. Долгая, с отчетливо ощущающимся придыханием. - Вообще не такая, как все.

Да неужели?

– Она гордая. Разборчивая. Чувства не показывает.

Значит, я видел совсем другую женщину. Изголодавшуюся как раз по чувствам и ощущениям. Странно, что Эста тогда этого не заметил. Хотя, смотрел-то он в другую сторону. На меня, как на главную угрозу.

– Вы с ней, правда, пара?

– А ты любопытный сегодня.

Насторожился? Нормальная реакция. Жаль только, невыгодная мне.

– Я серьезно, Эста. Потому что если вы не вместе, как это называется, то…

Не знаю, что. Но он мысленно закончил фразу за меня. Единственно возможным образом.

– Можешь считать, вместе.

Сурово сказал. Вынес окончательный вердикт. Крайне прискорбный, с учетом сложившихся обстоятельств.

– Хорошо, я понял.

– А все-таки, почему спрашивал? Запал на неё, да?

– Какой она вообще человек?

– Странные у тебя вопросы. На самом деле, странные.

Она – звено в цепочке событий. Непонятно, какую именно роль играет, но явно связана с происходящим. Те папки не могли взяться из ниоткуда, чтобы тут же исчезнуть в никуда. Сенатор, опять же. Все это очень важно, даже сомневаться не стоит. Таинственно. Загадочно. Главное, как выяснилось, смертельно опасно для непосредственных участников.

– И все же?

Он замолчал. Метров на триста.

– Она достойна