Упражнения в стиле - Раймон Кено

ЭТЬЕН. Мы пересечем тихие предместья, отягченные нелегкими трудами, и на заре дойдем до опушки огромного леса.

ПРОХОЖАЯ. В кронах его гигантских черных деревьев вьют гнезда невиданные птицы.

ЭТЬЕН. Мы проникнем в глубь этого леса. Время от времени мы будем встречать там полчища кабанов, их преследуют исчезающие за стройными соснами охотники, которых мы не увидим больше никогда... мы встретим работающих дровосеков, которые годами не читали газет...

ПРОХОЖАЯ. ...или пастуха, который на большой поляне присматривает за своим стадом. Он-то уж знает, какая будет погода! А еще он знает, как заговаривать раны...

ЭТЬЕН. ...или доброжелательных и пугливых краснолицых карликов, которые разбегутся при нашем приближении.

ПРОХОЖАЯ. Мы будем держаться перелесков, где спят валуны и под сводами листьев дремлют тропинки.

ЭТЬЕН. Чтобы переходить бурные потоки, нам придется идти по мокрым булыжникам.

ПРОХОЖАЯ. Мы поднимемся по другому склону долины, продираясь через кустарник и поросль.

ЭТЬЕН. Мы будем идти, не считая дней, иногда распевая...

ПРОХОЖАЯ. Но чаще — молча.

ЭТЬЕН. Однажды, на закате, мы ступим на посыпанную мелким песком тропу, по которой до нас еще никто не проходил.

ПРОХОЖАЯ. И вот пред нами появится...

ЭТЬЕН. Замок.

ПРОХОЖАЯ. Белый и зубчатый.

ЭТЬЕН. Подъемный мост опустится сам собой.

ПРОХОЖАЯ. Мы войдем внутрь.

ЭТЬЕН. Весь мир будет заключен в его бесчисленных залах, и там начнет протекать существование каждого из нас.

ПРОХОЖАЯ. Этот коридор — путь Солнца, по которому карабкается сороконожка его лучей, сливающиеся дороги наших жизней.

ЭТЬЕН. Эта прихожая — ледяной лемех мира, равнина и пустыня, связующая колыбель наших желаний.

ПРОХОЖАЯ. Эта гостиная — отдых людей, спокойствие предметов, ночь пространств, мир наших отношений.

ЭТЬЕН. Эта кухня — беспрестанное бурление океанов, поглощение планет, впитывание туманностей, красная лава наших страстей.

ПРОХОЖАЯ. Это окно выходит на скопление кристаллов, а то — на превратности наших судеб.

ЭТЬЕН. Эта дверь — утренняя заря, та — корона.

ПРОХОЖАЯ. Мы станем хозяевами, одни посреди сумятицы атомов, и нас никогда не разлучат изощренные изгибы лабиринта.

ЭТЬЕН. Покоренный нами мир не сможет восстать против великолепия наших уз.

ПРОХОЖАЯ. Мы бережно пронесем наше двойное бытие через любое перевоплощение, любое становление.

ЭТЬЕН. Ты будешь моим неугасимым светочем, моей прекрасной тревогой, моим заколдованным дворцом.

ПРОХОЖАЯ. Ты будешь моей тысяча и второй ночью, моим зарождающимся днем, моим вечерним гостем.

ЭТЬЕН. Мы будем существовать вместе.

ПРОХОЖАЯ. Мы существуем вместе.

ЭТЬЕН (заключая ее в объятия). Я люблю тебя.

ПРОХОЖАЯ. Я люблю тебя.

Раздается пронзительная сирена.

НИЩИЙ. Ага! Лавочка закрывается.

САБИНА (просыпается). Кажется, я заснула.

НИЩИЙ. Выметаемся.

САБИНА. Выметаемся?

НИЩИЙ. Последний поезд, дуреха.

Он уходит. Снова сирена. Этьен и Прохожая смотрят друг другу в глаза. Они не двигаются.

Сабина встает.

САБИНА (сухо). Этьен!

Этьен не двигается.

САБИНА. Этьен!

Этьен не двигается. Снова сирена.

САБИНА. Этьен, ты слышишь? Последний поезд!

Он вздрагивает.

ЭТЬЕН. Что?

САБИНА. Я тебе говорю, это последний поезд.

ЭТЬЕН. Ах! (Прохожей.) Сударыня... Сударыня... извините меня... но вы понимаете... (Делает несколько шагов назад.) ...последний поезд... (Поднимает чемодан и уходит с Сабиной. Оборачивается и виновато разводит руками.) ...последний поезд.

ПРОХОЖАЯ (с не меньшим сожалением тоже разводит руками). Что я могу поделать? Я просто проходила мимо.

Расходятся.

ЗАНАВЕС

ПРИЛОЖЕНИЕ

(Перевод В. Кислова)

Р. Кено.

ПОТЕНЦИАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА [*] 

Что такое потенциальная литература? Прежде всего, я бы сказал, что это то, чем занимается группа, основанная Франсуа Ле Лионнэ[*] три года назад[*]. Она насчитывает десять членов и носит название Цеха Потенциальной Литературы:

Цех, потому что подразумевается работа;

Литература, потому что речь идет о литературе;

Потенциальная — слово должно пониматься в различных значениях, которые, как я надеюсь, будут раскрыты в этом докладе.

Сокращенно: УЛИПО.

Какова цель наших работ? Предлагать писателям новые «структуры» математического характера или выдумывать новые искусственные или механические приемы, помогающие литературной деятельности: если можно так выразиться, подпорки вдохновению или, в некотором смысле, помощь в творчестве.

Чем УЛИПО не является?

1. Это не движение и не литературная школа. Мы ставим себя по эту сторону эстетических ценностей, но это не означает, будто мы от них отмахиваемся.

2. Это и не научный семинар, не «серьезная» (в кавычках) исследовательская группа, хотя в нее входит преподаватель филологического факультета и преподаватель факультета точных наук. Поэтому я просто представлю присутствующим результаты нашей работы, не замахиваясь на большее.

3. И наконец, речь не идет об алеаторной (произвольной) или экспериментальной литературе (в том виде, в каком они практикуются, например, группой Макса Бензе[*] из Штутгарта).

А теперь я скажу, чем УЛИПО является, или, скорее, чем, по нашему мнению, оно должно быть:

1. Наши исследования наивны (я употребляю здесь слово «наивный» в его околоматематическом смысле, как говорят о наивной теории множеств). Мы идем вперед, не теряя времени на оттачивание. Мы пытаемся обкатывать наши принципы по ходу дела.

2. Они носят кустарный характер — что совсем не принципиально. Мы сожалеем, что в нашем распоряжении нет вычислительных машин — это причина непрерывных ламентаций, звучащих на наших собраниях.

3. Они занимательны — по крайней мере, на наш взгляд. Некоторые находят их «тошнотворно скучными», но это не должно вас отпугнуть, поскольку вы пришли сюда не развлекаться.

Однако я хотел бы остановиться на определении «занимательный». Кому-то некоторые из наших работ могут показаться просто шутками или «игрой ума», наподобие «салонных игр».

Вспомним, что топология и теория чисел своим рождением отчасти обязаны тому, что некогда называлось «занимательной математикой» или «математическими утехами». В связи с этим я хотел бы отдать дань памяти Баше де Мезирьяка[*], автора «Занятных и увлекательных задач, что составляются из чисел» (появившихся в 1612 году, а не в 1613-м, как пишут в словаре «Ларусс»), одного из первых членов Французской академии. Вспомним также, что, как замечает Бурбаки в исторической справке к брошюре номер XXI об интегралах, теория вероятностей поначалу была всего лишь набором «забав». До работ фон Неймана[*] это же относилось и к теории игр.

Поскольку у нас еще не появился свой Колмогоров[*], я попробую рассказать о наших забавах и привести несколько примеров. Мы уже определили около шести десятков вопросов, которые нас интересуют. Но в этом докладе я ограничусь специально сделанной подборкой. Прежде всего, расскажу об исследованиях, касающихся наших предшественников (поскольку они у нас есть).

Часть нашей деятельности связана с историей: она заключается в поисках чего-то подобного, имевшего место в прошлом. Это обширная тема, и я приведу лишь два примера.

Первый липограмматический — не улипограмматический! — от греч. λείπω «отсутствовать» и γράμμα «буква». Слово λιπογράμματος можно найти в словаре Байи[*].

Вот определение, данное Г. Пене[*] в «Забавной поэтике» [оно приведено в его книге «Филологические забавы, или Смесь из всех жанров» (опять слово «забава»), 2-е издание — 1825 год, 3-е издание — 1842]: «липограммагия — это искусство писать прозаические или поэтические произведения, не используя ту или иную букву алфавита».

Можно обходиться и без нескольких букв, но мы ограничимся случаем, где n = 1. Итак, мы запрещаем себе употреблять какую-то одну букву.

Разумеется, текст должен быть достаточно длинным для того, чтобы операция оказалась не слишком легкой.

Сам Г. Пене сочинил 26 катренов александрийским стихом — в первом из них он не употребляет букву А, во втором — букву В и т. д.