Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник) - Найо Марш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Благодарю, – сказал Аллейн. – У вас найдется минутка свободного времени?
– Найдется.
– В таком случае присаживайтесь.
Уилл некоторое время колебался, выбирая, куда сесть – в кресло или на стул. Наконец остановил свой выбор на стуле и опустился на самый краешек сиденья. Фокс достал блокнот. Аллейн выложил на поверхность стола три ключа.
– Полагаю, мы можем их вернуть, – сообщил он. – Надеюсь, вас обрадует известие о том, что «Плюмаж» снова имеет право функционировать в прежнем режиме?
– Спасибо. – Уилл протянул руку, сгреб со стола ключи и сунул в карман.
– Тема, которую мы хотим с вами обсудить, – продолжил Аллейн, – касается возможности нанесения на стрелку «дартс» крысиного яда, который хранился в угловом шкафчике частного бара. Итак, ваш отец…
– Да знаю я, что наговорил вам по этому поводу отец, – перебил детектива Уилл. – И в корне не согласен с его мнением. Ему, знаете ли, иногда приходят в голову весьма странные мысли.
– Это какие же? – поинтересовался Аллейн.
Уилл одарил детектива внимательным взглядом, но промолчал.
– Быть может, вы хотите сказать, что у вашего отца имеются кое-какие весьма странные идеи относительно мистера Роберта Леджа?
– Совершенно верно. Просто у отца зуб на Боба Леджа из-за его политических взглядов. И в том, что он говорит, нет ни правды, ни здравого смысла. Богом клянусь, что Боб Ледж не имеет никакого отношения к этой чертовой отравленной стреле. И я знал об этом наверняка еще до того, как кончилось дознание.
– Но откуда у вас такая уверенность в его непричастности к смерти мистера Уочмена?
– Потому что я наблюдал за Леджем. Стоял в углу между стойкой бара и мишенью и не сводил с него глаз.
– Все время? С той минуты, когда стрелки распаковали, и пока он не начал метать их в мишень?
– Да, – подтвердил Уилл, упрямо выпятив подбородок. – Все это время.
– Почему?
– Извините, не понял…
– Почему вы за ним наблюдали – да еще так внимательно?
– Потому что тогда все на него так смотрели. Из-за того, что он собирался сделать.
– Предположим, – произнес Аллейн, – что в полемическом задоре я бросил бы вам: «Мистер Ледж, держа стрелки в левой руке, на минутку сунул правую руку в карман пиджака». Что бы вы на это сказали?
– Сказал бы, что это ложь. Потому что он этого не делал. То есть не совал правую руку в карман, как вы позволили себе предположить.
– А почему вы так в этом уверены?
– Да потому что он был без пиджака, а главное – закатал рукава рубашки.
– И что с того? Разве это могло помешать ему сунуть руку в карман жилета или брюк?
– Жилетку он тоже снял, а рукава рубашки закатал до локтя. И я все время следил за его руками. Ну так вот: его правая ни разу не прикоснулась к брючному карману, да и вообще не опускалась ниже талии. Поскольку ему требовалось целиться перед каждым броском, его правая рука постоянно находилась в возвышенном положении, сжимая стрелу, а указательный палец лежал на ее острие. А еще он все время нахваливал новый комплект стрелок «дартс». Говорил, что они хорошо сделаны и отлично сбалансированы.
Уилл наклонился и устремил на Аллейна испытующий взгляд.
– Сами посудите, сэр, – сказал он. – Если бы Боб Ледж хотел нанести какой-либо вред своими стрелками, то он вряд ли стал бы привлекать к ним внимание. Ведь всякий раз, когда он расхваливал эти штуковины, мы все невольно переводили на них взгляд.
– Пожалуй, вы правы, – согласился Аллейн. – Вряд ли при подобных обстоятельствах он стал бы привлекать к ним внимание.
– А я о чем говорю?
– Хорошо. С этим, кажется, разобрались. Потом, насколько я понимаю, он начал метать стрелки в цель и бросил одну за другой шесть штук. Их ведь было шесть, а не две или три, как утверждают некоторые?
– Точно так. Всего он метнул шесть стрелок, и все они были из новой упаковки. Обычно в игре «Вокруг циферблата» каждый игрок бросает всего три штуки, но на этот раз он тренировался перед демонстрацией особого трюка, для которого требовались все шесть.
– Все понятно. А что он сделал, когда закончил бросать?
– Отметил, что стрелки показали себя с лучшей стороны. И результат об этом свидетельствовал, поскольку все брошенные стрелки попали туда, куда нужно. Помню, после этого мистер Уочмен вытащил их из мишени и осмотрел. А потом приложил левую руку к мишени, передал правой стрелки Леджу и сказал: «Можете открывать огонь», – или что-то в этом роде.
Аллейн издал удивленный возглас, и Уилл быстро на него глянул.
– Кажется, на дознании вы об этом не говорили, – заметил Аллейн.
– О чем именно, сэр?
– О том, что мистер Уочмен вытащил стрелки из мишени и передал их Леджу.
– Только сегодня об этом вспомнил. И хотел при следующей встрече рассказать об этом мистеру Харперу.
– Странно, что вы вспомнили об этом только через две недели после инцидента.
– Неужели? – скривился Уилл. – Человек не обязан все помнить. Кроме того, после происшествия мы думали совсем о другом. Но поговорите со свидетелями, с моим отцом – и они, ручаюсь, тоже вспомнят об этом эпизоде.
– Хорошо, – кивнул Аллейн. – Будем считать, что вы действительно об этом забыли.
– Между прочим, – быстро сказал Уилл, – это очень важный эпизод. Когда мистер Уочмен передавал Бобу Леджу стрелки, они наверняка перемешались у него в руке, и если бы Ледж действительно отравил одну из них, то как, спрашивается, он бы ее нашел?
– Действительно. Ему было бы очень непросто это сделать. Что произошло потом?
– Боб взял стрелки, отошел на несколько шагов от мишени и начал метать. Он даже не смотрел на них. Брал одну за другой – и бросал. За ним трудно было уследить – очень быстро все делал.
– Пока четвертая стрелка не пробила палец жертвы, не так ли?
– Да, – мрачно подтвердил Уилл. – Вплоть до этого момента.
Аллейн некоторое время сидел в полном молчании. Фокс же поднялся с места, подошел с блокнотом в руке к окну и посмотрел поверх крыш Оттеркомби на море.
– Я вам скажу, в чем тут дело, – неожиданно произнес Уилл.
– В чем же? – с интересом осведомился Аллейн.
– Мне кажется, яд, обнаруженный на одной из этих стрел, – уловка преступника. Боба Леджа хотели подставить.
Уилл произнес это нарочито резко, как будто твердо знал, что его заявление встретит протест со стороны детективов. Но Аллейн на удивление спокойно отреагировал на его слова.
– Что ж, – ответил он. – И такое возможно.
– Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? – с большим чувством воскликнул Уилл. – Убийца решил отравить мистера Уочмена и бросил в его стаканчик яд, как только ему представилась такая возможность, а когда Боб Ледж проколол своей стрелой Уочмену палец, решил: вот редкий шанс свалить вину на другого. У убийцы был при себе яд, который он бросил в стаканчик мистера Уочмена, поэтому, когда все стали квохтать над распростертым телом, он незаметно намазал ядом нужную стрелку. Потом стаканчик разлетелся на мелкие кусочки, зато был обнаружен яд на стреле. Вот как все обстояло в реальности. И я не сомневаюсь, что убийца мистера Уочмена намеренно сделал все так, чтобы следствие сосредоточило внимание на Бобе Ледже.
Аллейн посмотрел на молодого человека в упор.
– У вас есть хоть какие-нибудь улики, подтверждающие вашу теорию?
Уилл некоторое время переводил взгляд с Аллейна на Фокса, словно хотел им что-то сказать, но потом, похоже, изменил свое мнение.
– Надеюсь, вы понимаете, – объяснил ему Аллейн, – что я не собираюсь вытягивать из вас информацию клещами? Но если вы действительно знаете что-то важное, я посоветовал бы рассказать нам об этом.
– Я твердо знаю только одно: Боб Ледж не имеет никакого отношения к отравленной стреле.
– Когда все закончилось и констебль начал искать эту стрелку, кажется, именно Ледж нашел ее?
– Совершенно верно! И мне представляется, это и есть то самое свидетельство, о котором вы говорили. Ведь если бы убийцей был он, то наверняка не упустил бы возможности стереть с нее яд, не так ли?
– Думаю, не упустил бы, – согласился Аллейн. – Так что в этих рассуждениях определенно есть рациональное зерно. Но в вашей теории также присутствует стаканчик для бренди. У кого, по-вашему, имелась возможность капнуть в этот стакан цианид?
Уилл покраснел до кончиков своих ярко-рыжих волос.
– У меня нет ни малейшего желания обвинять кого-либо в убийстве, – заявил он. – Зато я совершенно точно знаю, кто к этому не причастен, и выступаю в его защиту. У Боба Леджа из-за его политических взглядов могущественных покровителей нет, и никто, кроме меня, не замолвит за него словечко. Так что я буду и впредь отстаивать его невиновность, а свои догадки оставлю пока при себе.
– Послушайте, – мягко произнес Аллейн, – любая теория нуждается в подтверждении, но то, что сказали вы, меня до конца не убедило, хотя я понимаю вашу мотивацию. Так что мы, как это ни прискорбно, не станем полностью снимать подозрения с мистера Леджа – даже после столь пылкой речи в его защиту. И запомните одну вещь: лучший способ обелить Леджа – указать на того, кто действительно совершил это преступление.