Лиловый (II) - Ганнибал

Зажегся свет; точно перед ним вспыхнул небольшой экран, предназначение которого оставалось неясным. Леарза не знал, что ему делать, нужно ли что-то говорить, чтобы предупредить Лекса о своем присутствии, — или Лекс уже знает?.. И где сам Лекс?

Спас его Богарт, который спокойно встал рядом, заложив руки за спину, и негромко произнес:

— Твое поручение выполнено, Лекс.

— Принято, — немедленно отозвался сухой электронный голос, в котором не было ни единой интонации. Экран коротко мигнул. — Ожидалось, что ты раньше заинтересуешься и придешь сюда, Леарза.

— Я… — начал было тот, но осекся. Перед ним была машина; все, что в этой машине сближало ее с человеком, был ее голос, и то бесчувственный, совсем не человеческий. Как с ней нужно было разговаривать?..

— Рекомендовано успокоиться, — произнес Лекс. — Известно, что тебя пугает моя сущность. Но мои создатели сочли необходимым лишить меня человеческого характера. Это обязательное условие для выполнения моих повседневных задач. Данные цели в определенном аспекте сходны с твоим Даром.

Леарза замер, и внутри у него что-то обвалилось: Лекс знает!..

— Одна из областей моего применения — прогнозирование, — равнодушно продолжал электронный голос. — Нет потребности опасаться научного совета или меня, потому что по текущим прогнозам твое состояние достаточно стабильно. К тому же, есть некоторые определенные данные, изменяющие решение задачи. У тебя наверняка есть вопросы? Рекомендовано задать их теперь.

Какое-то время он стоял, как дурак, хлопая глазами и пытаясь вникнуть в значение слов Лекса. Лекс ожидал; в комнате воцарилась тишина, только экран перед площадкой иногда мерцал, будто давая знать о присутствии холодного машинного внимания.

— И ты… — начал было Леарза, но голос его совсем осип, и пришлось прокашляться. — Ты управляешь всем?

— В круг моих задач входит регуляция экономической жизни в системе Кеттерле и контроль деятельности подобных мне машин на внешних колониях, — немедленно сообщил Лекс, — координация разведческих экспедиций, консультирование на постоянной основе научного совета и разовые консультации граждан Кеттерле и колоний, регуляция демографической политики, контроль регистрации внешних данных…

Казалось, остановить этот поток будет невозможно; добрых пять минут Лекс безжизненным голосом перечислял свои функции, и Леарза уже даже перестал пытаться справиться с массой слов, когда наконец Лекс замолчал.

— Он не совсем понял твой вопрос, — негромко сказал тогда Богарт, стоявший справа. — Слово «все» имеет для него слишком конкретный характер.

— Это был приблизительно тот ответ, которого я ожидал, — пробормотал Леарза, потом снова вскинул голову, глядя на экран, который ему стал казаться чем-то вроде лица незримого Лекса. — То есть, никаких экспериментов надо мной ставить не будут?

На этот раз ответ был коротким до невозможного.

— Нет, — сказал Лекс.

— Эксперимент над разумным существом возможен только с его письменного согласия, — тихо добавил разведчик. — Именно за это научный совет едва не подверг Морвейна наказанию: с их точки зрения, он поставил над тобой эксперимент, на который ты не соглашался.

— Это решение было мной отклонено, — добавил Лекс.

— Неужели ты пожалел его? — дерзко спросил китаб.

— Жалость не входит в число моих функций. Суждение было совершено на основе анализа ситуации.

— Он всегда так говорит? — зло произнес Леарза, обращаясь к Финну. Тот лишь пожал плечами.

— Не забывай, что перед тобой машина. В отличие от наших младших, Лекс не является живым существом, это всего лишь инструмент.

Леарза быстро бросил взгляд на экран, но Лекс никак не отреагировал на слова разведчика.

— А что насчет этого Анвина? — спросил руосец. — Ведь ты тоже принимаешь все решения по экспедиции на Анвине?

— Экспедиция находится в моем ведении, — отозвался Лекс. — Согласно последней полученной информации, разведчики отозваны на космическую станцию, утвержден состав дипломатической миссии. Рекомендовано вступить в контакт, но не настаивать на приземлении на планету. Ты приглашен сюда также в связи с открытием дипломатического канала, Леарза. Твоя кандидатура рекомендована к включению в состав дипломатической миссии.

— Ч-что? Но… я думал… — Леарза совершенно опешил. — Разве в эту миссию не войдут только ученые мужи и все такое? Я же даже…

— Ты являешься представителем цивилизации, отличной от нашей, — сказал Лекс. — Твое присутствие оценивается как важное для успеха миссии. Но я оставляю право выбора за тобой, Леарза. Это подчеркнуто. Позиция предложена, ты можешь принять или отказаться.

— У любого человека есть право принять совет Лекса или отказаться от него, — добавил Богарт, сунувший руки в карманы штанов. — Он, видимо, счел, что для тебя необходимо это особенно выделить.

— Не совсем так, Финн Богарт, — возразил Лекс. — Как представитель цивилизации Руоса, Леарза не обязан исполнять мои рекомендации. Пока не получен официальный запрос о признании его гражданином Кеттерле, он находится вне моей юрисдикции.

— Вот как… что это значит, Лекс? Ты отказываешься признавать его одним из нас?

— Это значит, что Леарза должен сам принять решение. Каждое разумное существо имеет право на самоопределение. Является ли желательным для Леарзы, чтобы его считали гражданином Кеттерле, или нет?

— А пока я не гражданин, — хрипло спросил Леарза, — у меня нет тех же прав, что у всех остальных?

— У тебя есть права разумного существа, Леарза. Звание гражданина включает в себя не только права, но и обязанности.

Леарза замолчал; он чувствовал, что ему еще предстоит не один час раскладывать услышанное по полочкам в своей голове, чтобы затем принять решение, — и он не был уверен в том, что правильно понял слова Лекса.

— Ну так что, — спросил его Финн, — ты соглашаешься отправиться на Анвин?

…Отправиться на Анвин! Вдруг до него это дошло со всей ясностью. Быть частью дипломатической миссии Кеттерле, иметь самую что ни на есть возможность повлиять на судьбу целой планеты! Именно он, Леарза, может все изменить! Заставить этих людей помочь анвинитам, спасти тысячи, если не миллионы жизней!

— Я согласен, — сглотнув, сказал он. Экран Лекса опять поморгал.

— Принято.

14,21 пк

До звездной системы Сеннаар было почти двадцать часов полета, и Леарзе на этот раз удалось рассмотреть космический корабль извне. Это зрелище, несмотря ни на что, впечатлило его; доселе он видел звездолеты Кеттерле только на картинках.

Времени оставалось в обрез, только слетать до квартиры Эннис и собрать вещи. Он примчался туда на максимальной скорости и сначала бестолково суетился по комнате, потом догадался связаться с девушкой.

— Эннис, я улетаю, — было первым, что он сказал ей. Она не сразу нашлась, что ответить, но потом будто собралась с мыслями.

— Ты улетаешь на Анвин? — уточнила она. — С дедушкой? Они разрешили тебе?

— Они сами предложили мне это, — не без гордости отозвался Леарза. — Лекс говорил со мной, он сказал, что считает мое присутствие там очень важным…

— Хорошо, — как-то без выражения сказала Эннис. — Надеюсь, ты пробудешь там не очень долго.

— Я не знаю.

— Ну, хотя бы меньше десяти лет, — и она усмехнулась, но без особого веселья.

Ему ничего не пришло в голову, он попрощался с ней так, будто они увидятся вечером за ужином, а потом понесся собираться. Он прибыл в космопорт раньше назначенного часа и потому имел возможность выбраться на обзорную площадку, откуда и увидел корабль.

Огромная серебристая махина неподвижно стояла наверху, возвышаясь над ним горой, больше всего она напоминала диковинный шпиль и была столь хитроумно состыкована со зданием космопорта, что казалась неотделимой частью крыши. Леарза бы еще долго рассматривал ее, если б в кармане у него не завибрировал коммуникатор.

Финн Богарт, как оказалось, тоже отправлялся в путь, так что Леарза встретился с ним уже внизу, в одном из холлов, и вдвоем они попали на корабль. Леарза был лихорадочно возбужден, ни секунды не мог посидеть на месте, то на него нападало деловое настроение, и он начинал рыться на планшете, где у него уже была вся доступная информация по Анвину и неудачной экспедиции, то, наоборот, ему хотелось вести себя по-детски, и он пытался донимать Финна, только разведчик отвечал ему односложно и потом вовсе ушел, оставив руосца одного.

До взлета оставалось не больше пятнадцати минут; какие-то люди, которых Леарза не знал, уже находились на борту звездолета, никто не обращал на него внимания, но вот в холл, в котором он по-прежнему сидел наедине со своим планшетом, нервничая и ерзая в кресле, вошел еще один человек.