Париж… до востребования - Наталья Котенёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ранней молодости человек еще очень доверчив, он познает и принимает мир в соответствии с теми ситуациями, которые складываются в его жизни, с теми событиями, которые возникают, участником которых он оказывается. Молодые доверчиво относятся к самым фантастическим проявлениям действительности, у юности еще отсутствует скептицизм и недоверие, присущие зрелости. Практически любое необычное явление воспринимается естественно, как некая данность, а внутренняя жажда познания, страсть к приключениям не оставляют места недоверию. Молодость, она смелая.
Когда я вырвалась из лап Палыча, избежала, благодаря Клоду, мести Марины Морлан, убежала во Францию, я еще долго балансировала на грани приятия и неприятия этой двойной действительности. Уже позже я отказалась от того, что невозможно было объяснить с помощью тех скудных знаний о мироздании, которые у меня имелись, или прописных истин научных аргументов. Все забыть — так было проще, новая жизнь в новой стране не оставляла места для магии, здесь она была мне не нужна. Если бы рядом была Агния Аркадьевна, она, возможно, сделала бы переход из мира реальности в мир магический осознанным и простым для меня, она, наверняка, позаботилась бы, чтобы развить мой дар. Но ее не было рядом и поэтому мое сознание отгородилось от того, чем я была наделена природой, предпочло забыть обо всем, что случилось в Москве. Я забыла о Рагаре, о Марине, о Ретрувиле с его подземными обитателями и их Предводителе, забыла обо всем. Спокойная европейская жизнь, новые впечатления, учеба, отношения с Клодом, словом, обыкновенная жизнь обыкновенной благополучной девчонки вытеснили мои воспоминания. И вот все опять вернулось.
И хочется просто закричать, завопить, завизжать, что мне элементарно страшно! Мне плохо от того, что у меня нет никого, кому я могу признаться, что боюсь, что не уверена в себе, что не готова быть героем! Я не хочу повторения московского кошмара, вечного убегания от бандосов Палыча, не хочу пережить встречу с монстрами-крысами в заброшенных туннелях подземной Москвы. Ну, почему: почему я снова должна становиться героем? Не могу, выдохлась…
Господи, когда же это кончится? Темные опять кошмарят мою жизнь, хотят от меня избавиться, а светлые требуют, чтобы я мир спасала! А я не могу, не хочу никого спасать, и точка! Внутренне чувство говорит, что для этого нужно отказаться от душевного комфорта, перевернуть с ног на голову все, чем я живу, что мне привычно и дорого. Нет, пусть каждый побеспокоится о себе сам! Я не хочу никакого дара, не чувствую сил, чтобы взять на себя какую-то непонятную миссию по спасению человечества. Нонсенс! Где я и где все человечество! Нет, нет, нет! Только не это! Отказываюсь категорически! Только судьба решила так, что теперь я сижу в позе лотоса в подземном бункере современной не то магини, не то ведьмы на алтаре для оккультных обрядов, а напротив — подобранный буквально на улице художник, который убеждает меня стать спасителем мира! И, вообще, я собираюсь вызывать фантом своего покойного любовника. Словом, дурдом!
…Ритуал начался. Уф, все, я спокойна, думать только о ритуале. Ничего не забыть бы и не перепутать! Прежде всего — очертить магическим ножом круг, как научила Марго. Луч красного света, даже на вид смертельно-разящий, вырвался из кончика ножа и обозначил на поверхности алтаря яркую светящуюся линию, выжиг в камне борозду. Отложив боевой кинжал в сторону, я сосредоточилась, сконцентрировала внимание на ладонях, прикрыла глаза и стала размеренно считать.
…Сто… девяносто девять… девяносто восемь… девяносто семь… Ладони становились все теплее и теплее… шестьдесят пять… шестьдесят четыре… Тело мелко вздрагивало, по нему, словно змейки, пробегали колкие молнии. Сквозь полуприкрытые веки я видела, как в моих, направленных вверх ладонях, стали возникать сначала неяркие, а потом все более и более разгорающиеся неоновым светом шары, точнее, это были сферы. Внутри сфер метались белые молнии. Сферы увеличивались и, казалось, вот-вот соскользнут с моих пальцев. Я перевела взгляд на Андрея. В его руках разрастались такие же объекты. Лицо моего визави застыло в напряжении и мне показалось, что он испытывал те же ощущения, что и я. Губы плотно сжаты в узкую линию, пальцы слегка подрагивают.
Ратманов сидел, выпрямив спину, по лицу градом катится пот, но, когда в наших ладонях одновременно возникли светящиеся синим светом шары и начали увеличиваться, он стал спокойным и, едва они достигли размеров детского мяча, кивнул мне, и мы одновременно выпустили их с ладоней.
Четыре круглых сферы закружились в хороводе и в какой-то момент соединились в один большой, сияющий ярко-синий шар. Внутри шара вспыхивал анилиновый свет и раздавался электрический треск. Внезапно шар стал стремительно уменьшаться, превратился в слепящую точку и исчез, а, спустя мгновение, на его месте начал вырастать световой столб.
Сердце заколотилось так, что, казалось, оно колотиться о ребра… Расплывчатый светящийся контур обретал очертания человека. Когда я увидела лицо Клода, то уже готова была потерять сознание… Он смотрел прямо мне в глаза… он был, как живой… Невольно я привстала и потянулась к нему, хотела дотронуться… Все наставления Марго мигом выскочили из головы, и плевать на все, мне нужно его обнять, прижать его к себе. Я видела, как Клод потянулся ко мне.
…Мои пальцы едва-едва не прикоснулись к пальцам Клода, но предостерегающий окрик Марго заставил меня застыть и отпрянуть.
— Александра, нет! Не прикасайтесь, фантом исчезнет!
Я отдернула руки и только смотрела на Клода глазами, полными слез.
— Начинайте, Алекс, — глухой, словно неживой голос Маргарэт вернул меня назад в ритуал.
Фантом был настолько реальный, правдоподобный, я видела лицо Клода во всех мельчайших чертах. Даже загар на коже остался прежним,