Париж… до востребования - Наталья Котенёва

Видение снова сменилось. Широко раскинулось гольф-поле. Плотная трава аккуратно подстрижена, то тут, то там песчаные бункеры-ловушки. Вдали группа гольферов с клюшками переходят от одной лунки к другой. Двое игроков отдыхают за столиком на высокой дощатой террасе клуба. Рядом на подставках стоят сумки для клюшек. Перед ними стаканы с напитками. Рядом за столиками другие члены клуба также отдыхают за напитками после игры. Солнце освещает просторное гольф-поле, или грин, как его называют профессионалы. То тут, то там — купы деревьев. Уходящий к горизонту ландшафт виден, как на ладони. По сторонам — лесная зона.

Одному из мужчин лет пятьдесят, он в прекрасной физической форме. Лицо загорелое, моложавое, тело стройное, под поло на руках бугрятся тренированные мышцы, видно, регулярно ходит в зал. Он делает знак стоящему в стороне темнокожему официанту. Тот подходит, склоняется над джентльменом.

— Чего желаете, мистер Фраст?

— Принесите мне, пожалуйста, Макаллан12. А тебе, Элвин, обновить? — Сидящий напротив него мужчина согласно кивает. — А господину Фицалану принесите Чивас Ригал. Я правильно угадал? Ты ведь не изменил свои привычки? Какой год ты предпочитаешь?

Тот, кого зовут Элвин Фицалан, молча наклоняет голову. Он курит сигару и с сосредоточенным видом выпускает изо рта колечки дыма.

— Принесите Чивас Ригал Салют13

— Да, мистер Фицалан. Сию минуту мистер Фицалан, — угодливо отзывается официант.

— Ты такой внимательный, Уолтер, — усмехнулся Элвин, — все помнишь, просто диву даюсь, как ты держишь в голове столько информации. Впрочем, не удивительно, при твоей работе иначе нельзя.

Уолтер смеется, обнажая крепкие, слегка неровные, но совершенно белоснежные зубы. Эта неровность придает ему, как ни странно, какое-то особенное очарование.

— Да уж, так надежней, предпочитаю держать информацию в голове. Туда уж точно никто кроме меня доступа не имеет, — мужчина весело рассмеялся. — Мой отец всегда советовал мне тренировать память. Он и сам был как компьютер, не вел личных записей, все телефоны и даты помнил наизусть и еще кучу всякой информации, особенно финансовой. Он говорил, что, если тренировать мозг, то никогда не схватишь альцгеймер. — Он хохотнул и иронично скривил губы. — А умер от рака мозга, вот так, такой вот парадокс.

Мистер Фицалан явно не разделяет веселости приятеля.

— Слушай, Уолтер, зачем ты меня сюда приволок? Одна дорога из Лондона до Йоханнесбурга — двенадцать часов. Не для того же, чтобы гонять меня по грину этого чертового гольф-клуба. Давай, выкладывай. У тебя есть новости? Надеюсь, хорошие.

Фицалан снова затягивается сигарой и внимательно смотрит на своего визави.

— У нас неприятности, Элвин. — Уолтер потер лоб. — Вчера было совершено нападение на лабораторию в Габоне. Ее полностью разорили. Уничтожили, сожгли дотла. Образцы исчезли, также как и готовая партия продукции и все лабораторные записи с компьютеров. На камерах слежения ничего нет, все стерли. Подозреваю, что это та же команда, что была в Бирме и Гайане. Кто-то хочет сорвать исследования. Работали профессионалы высокого уровня, следов не оставили. У нас, конечно, есть и другие центры, но в Габоне все уже было готово, промышленное производство было подготовлено именно для этого продукта, к тому же мы имеем все необходимые договоренности с правительством. Альтернативные продукты в других центрах еще лишь на стадии разработки, а наши люди из ВОЗ нас торопят, можем не успеть по срокам, скоро комиссия ООН начнет готовить рекомендации по вирусной политике. Им нужно дать информацию о нашей готовности заранее, чтобы они среагировали немедленно после объявления тревоги. Одним словом, ты понимаешь, это крупная неприятность.

Элвин резко давит сигару хрустальным пестиком в огромной пепельнице.

— Послушай, Фраст, — он внешне спокоен, но глаза становятся злыми, — лаборатории — это твоя забота, также как и их безопасность. Это не первый случай. Где были твои люди, обеспечивающие секретность проекта? Что происходит?

— Уолтер, я поделился с тобой, как с другом. Конечно, мне придется доложить все Правлению Ратуса. Я отдал приказ разобраться начальнику службы безопасности. Его ребята занимаются этим вопросом с момента первых атак на наши лаборатории. И у меня появились сведения, что против нас работает организация, которая, как ни странно, находится в России. Это абсолютно независимая, не зависящая ни от кого организация. Ее деятельность засекречена. Знаем, что она находится в Москве, может и в других городах. Какие у нее конкретно задачи пока не ясно. Но, судя по тому, что это они громят наши лаборатории, они знают о нас. Пока не удалось выяснить кто руководители и каким образом финансируется ее деятельность. Мы пытались внедрить туда нашего агента, но безрезультатно, наш человек пропал. Есть, правда, что-то вроде отделения этой организации во Франции, в Париже. Тоже засекречено. Попытаемся зайти оттуда. Мы выяснили имя ее руководителя, кто он, где работает и живет. Им в ближайшее время им займутся…

Видение оборвалось. Последнее, что мне показал Клод была тихая улочка, усаженная акациями, неподалеку от дома, где мы жили. Клод идет вдоль нее, останавливается на переходе, оглядывается по сторонам, ждет, чтобы пропустить быстро мчащуюся машину. Автомобиль притормаживает на "зебре" прямо перед моим другом. Раздается выстрел, еще один… Клод падает, прижав руку к груди, сквозь пальцы течет кровь… "Натали…" — тихий шепот, последнее слово…

Глава 41. Ах, как неловко

Париж. Январь 2019 года.

В дверь звонили.

Ну, кого это на ночь глядя принесло?

Вот уж совсем некстати. Чертыхаясь на ходу, пошлепала открывать и просто глаза выпучила, когда увидела перед собой радостную физиономию Завадовского. Нежданный гость улыбался, как советский киноактер со старой открытки, а за спиной его топтался водитель, груженый пакетами. Илюшка небрежно чмокнул меня в щеку и, нимало не стесняясь, прошел внутрь.

Чего это он явился, словно его звали? Вот, черт, я и забыла! Если честно, я абсолютно выпустила из вида, что Илья должен прийти. Андрей вроде что-то бормотал, когда я его расталкивала, про то, что Завадовский хотел заглянуть. Значит, это все Андрей, его штучки! Смутно помню звонок Завадовского, когда мы только вышли из подвала, когда у всех мозги еще не варили и, скорее всего, Ратманов на автомате согласился, что Илья приедет вечером. Ну, какой же наглый тип этот Ратманов! Распоряжается, будто имеет право приглашать ко мне всех подряд!

А я, как была, так и предстала перед дорогим шефом Илюшей Завадовским: в коротком халатике на голое тело и с тюрбаном из полотенца на голове.

— Ой, Илья! А ты как здесь? Хоть бы предупредил, позвонил. Подожди, я сейчас