Месма - Вадим Смиян

    - Понял, - бодро отвечал Влад.

    - Ну, а раз понял, разговор этот закончим с тобой, - сказала ведунья. – И теперь о деле… Слушай, что делать станешь. Вертайся обратно в Краснооктябрьск… Завтра иди к Антонине домой. Не с ее соседкой говори теперь, а с ней самой, понял?..

   - С ней?! – Влад опешил. – Так ведь она дверь мне даже не открыла! На порог не пустила! Как же я смогу…

   - Не перебивай! – крикнула Самсониха, да как хлопнет растопыренной ладонью по столу!

   Массивная столешница застонала от удара, а Влад невольно вздрогнул и заморгал испуганно, неотрывно глядя на руку великанши, лежавшую перед его глазами на покрытой скатертью поверхности. На ее мощные большие пальцы… А ну-ка,  такой вот рукой – да по голове! Наповал ведь убьет… Одним лишь ударом!

   - Не перебивай…- уже спокойнее сказала великанша, устремив неподвижный взор в стол. – Никогда не смей перебивать меня, когда я говорю!..Не на рынок, чай, пришел…

   - Извините…- смущенно и испуганно пробормотал Влад. – Я слушаю вас внимательно…

   - Вот и слушай! Разговоришь Антонину, мамашку, стало быть, Галкину. Знаю, непросто, но без этого нельзя… Никак нельзя! Грех на ней тяжкий… С него-то все и началось. Про тот грех ее только Господь ведает, да она сама, да я еще… Больше никто! А теперь и ты знать должен.

   Влад сперва выждал время, чтобы убедиться, что ведунья закончила говорить. Потом несмело сказал:

   - Но если вы про грех тот сами знаете, почему бы вам самой мне о нем не рассказать?

   - Нельзя! – сказала Самсониха, как отрубила. – Господа прогневаю… Дара Божьего лишусь. Ее это тайна, понимаешь? И только она одна может ее кому-то поведать… знаешь, сколько я тайн сокровенных от людей выслушиваю? Могу ли я их кому-то поверять, сам-то как думаешь?

 - Не можете…- согласился Влад.

 - Вот то-то! – сказала Самсониха. – Дар-то Божий, мне даденный, хоть и бремя тягчайшее, однако лишиться его не могу – многим еще помочь должна! Сам-друг к Антонине иди и добивайся, чтобы она тебе сама рассказала, чем Господа прогневала! Как ты это сделаешь – тебе решать!

   Влад угрюмо опустил голову. Задача представлялась ему совершенно невыполнимой. Самсониха взглянула на него с насмешкой.

   - Ну, и чего нос повесил? – спросила она. – Это только начало, дальше-то куда труднее будет!

   - Труднее не труднее, - хмуро отозвался Влад. – Не представляю, как я с ней такие вещи обсуждать стану. Да еще через дверь… Пошлет она меня куда подальше, вот и все…

 - Ну пошлет раз, а ты снова приди! Вдругорядь пошлет, в третий раз приходи! А ты как думал? Зато Антонина ничего тебе не сделает, а вот Галя твоя легко могла бы тебя убить, а ты, голубчик, даже об этом не подозревал! Так-то вот…

   А чтобы не через дверь у тебя с Антониной разговор был, скажешь ей, что от меня пришел. Так и скажи – мол, был у Самсонихи, к вам послала!

   - Думаете, она меня впустит? – поднял Влад на ведунью глаза.

   - Впустит, - ответила Самсониха. – Деваться-то ей некуда. А теперь ступай… Сегодня больше ничего не скажу. Довольно с тебя… Поговоришь с Антониной, снова ко мне приедешь, тогда у нас с тобой другой уже разговор пойдет.

    Влад, однако, не мог заставить себя встать и уйти. Ему казалось, что его бросают в опасный омут и предоставляют самому себе. А он – ничего не знает, не умеет, не может! Ведунья глянула на него снова и теперь уже с сочувствием.

    - Не бойся! – сказала она вдруг очень мягко, по-матерински. – Знаешь пословицу: глаза боятся, а  руки делают? Вот иди и делай! А Бог тебе поможет, ты, главное, сам не оплошай…А теперь иди  себе, милок! ступай с богом.Устала я.

    Она и вправду говорила с трудом, утомленным и все более слабеющим голосом. Однако в голосе этом, где-то в глубинах его, таилась такая внутренняя сила, что не подчиниться ей было невозможно. Влад попрощался и ушел. На улице было совсем уже темно, и в краснооктябрьскую гостиницу он мог вернуться уже только за полночь…

     На следующий день была суббота. Для визита к Антонине это было весьма удобно, наверное, хотя Влад ощущал смутную досаду – ему хотелось, чтобы оставался еще хоть день на раздумья. С другой стороны, каждый прошедший день нес с собой только дополнительное беспокойство, даром потерянное время, плюс еще чисто денежные затраты. Все это было ни к чему, тем более, что Влад не представлял себе, сколько времени ему предстоит провести в этом городишке, чтобы из его поездки сюда вышел хоть какой-нибудь толк.

     Влад, приехавший накануне из Подгорного очень поздно, от души выспался в одиночном гостиничном номере, и наутро чувствовал себя вполне отдохнувшим.  Правда, за завтраком он поймал себя на мысли, что при вчерашнем общении с ведьмой (или там – ведуньей; да какая разница!) потерял бдительность и дал поймать себя на крючок, то есть оказался не менее внушаемым, чем те малообразованные люди, что собирались во дворе ее в очередь, и на которых он поглядывал свысока. Ведунья была хитра: она не пыталась запугать его бесами, чертями и прочей нечистью, зная, что современный молодой человек эту пургу не воспримет. Она заговорила с ним о самом для него важном и сокровенном. Самсониха, видимо, умела говорить с каждым посетителем на самом близком тому языке – это и было основой ее популярности! Не поддался ли он ее внушению, ее психическому воздействию? Только вот вопрос: ей самой-то зачем это было нужно? Неужели для того лишь, чтобы содрать с него несколько рублей? Вот уж на хапугу или вымогательницу Самсониха меньше всего была похожа! И если бы ей нужны были от него деньги, уж точно не стала бы откладывать прием и отсылать по новой в конец очереди!

    Нет, размышлял Влад, что-то есть тут явно не похожее на шарлатанство! А вдруг он и вправду наткнулся на самую настоящую ведьму? Одну на целые тысячи псевдоколдунов и псевдознахарей?

   Гадать тут бесполезно. Можно верить, можно не верить… Но разве у него есть выбор? Выбора нет. Он зачем приехал? говорить с Галиной матерью? Значит, надо идти и говорить! Тем более, что и ведунья это же самое ему сказала…

    И еще до полудня Влад уже стоял на лестничной площадке Галиного дома перед дверью ее квартиры. На его настойчивые звонки никакой реакции не последовало.

   Поняв наконец, что Антонины нет дома, Влад решил ее дожидаться и присел на верхнюю ступеньку лестничной площадки. К счастью, ждать пришлось не слишком долго. Примерно через четверть часа хлопнула входная дверь в подъезд, и кто-то начал тяжело подниматься по лестнице. Каким-то чутьем Влад уловил, что это не кто иной, как Антонина. И когда поднимающийся по лестнице человек ступил на промежуточную площадку, отделяющую первый этаж от второго, и попал в его поле видимости, Влад увидел, что не ошибся.