Мой Ванька. Том второй - Алексей Лухминский

Сажусь на «свою» табуретку у стола на кухне и закуриваю. Надо обдумать создавшиеся новые условия. Именно для этого я сюда и приехал. А вообще-то, можно сказать, что ноги сами меня сюда принесли… Ведь здесь мне даже стены помогают. Как здорово, что сейчас лето и вся наша компания размещается на даче, которая тоже стала вехой в нашей общей с Дашей судьбе. По крайней мере, сегодня меня никто не хватится. Все знают, что я ночую в городе.

Только результатов моего обследования они не знают и пока не узнают! Да и вообще о том, что я поехал обследоваться, не знает никто. Я ведь обследовался не в родной Медицинской академии… Специально сделал это в Медицинском университете или, как его называют, Первом меде, как в конкурирующей фирме.

В общем, третья, а вообще почти четвёртая степень онкологии – сейчас для меня реальность. Да! Я ощущал эти предупреждающие звоночки в виде ухудшения дыхания и потери сил. Окружающие меня люди стали говорить, что плохо выгляжу, да и сам я стал это замечать. Видимо, следуя интуиции, практически прекратил энергетическую работу с пациентами, оставив только хирургическую. Только вот из-за вечной нехватки времени всё откладывал обследование. А когда всё же сам себя просмотрел на собственном фантоме, то сам себе и поставил диагноз. Осталось получить подтверждение традиционной медицины, чтобы убрать остававшиеся сомнения. Вот сегодня я его и получил. Сомнений больше нет.

Как тогда Шахлатый мне сказал? «Смотри, не привей себе рак!» Видимо, всё-таки привил… Да и ранение в лёгкое скорее всего поспособствовало. Надо хорошенько подумать, как это могло произойти через энергетику. Хотя чего здесь думать? Если другими болезнями можно заразиться через дурную энергию, то тут уж, как говорится – сам Бог велел!

Ну и что теперь? Хотя в общем-то мне понятно, какой исход ждёт меня в скором времени… Коллеги врачи мне отмерили всего где-то два месяца и пообещали неприятный финал с – удушьем…

Закуриваю следующую сигарету… Гм… Сам Бог велел…

Но неужели ТОТ, кто всю мою недолгую жизнь направлял меня, помогал мне в моих праведных делах, вот так взял и оставил меня своими заботами? Тогда, значит, вскоре и я тоже оставлю своими заботами тех, кто мне так дорог.

Господи… Как же они все тут без меня-то будут? Ведь я же им всем защитник! Кому я их перепоручу? Гм… Надо же, как выходит!.. Только ЕМУ самому!.. Тебе, Господи!

А раз так – то, Господь всемилостивейший, пошли тем, кого я люблю и, может быть, покину, покоя и радости. Более того! Пошли всем этим людям здоровья и счастья… Знаешь, как я этого хочу?! Прими же на себя заботы о тех, кого я люблю! Пусть у них всё будет хорошо…

А вообще… Вот Ты меня хочешь прибрать, Господи… Зачем Тебе это? Может, я Тебе надоел тем, что всегда своевольничаю и нарушаю Твой промысел?

Чувствую, что губы от этой мысли сами растягиваются в иронической усмешке.

Увы, Господи… В самовольстве грешен. Это действительно так. Я знаю, что болезнь – это Твоё наказание нам, чадам Твоим, за грехи наши. А я лечу эти болезни, значит – нарушаю Твой промысел. Или Ты решил меня наказать за то, что я порой присваивал себе Твоё право наказывать некоторых людей за их разнузданное скотство? Что ж, прости меня, грешного, но если такие люди существуют, то я даже не могу позволить себе подумать, что это происходит с Твоего, Господи, благословения. А если это так, то значит, что по своей вечной занятости Ты не можешь увидеть все происходящие в нашем мире безобразия и покарать виновных. А я эти безобразия вижу, ну и, соответственно, наказываю! Значит, я помогаю Тебе, Господи! Разве нет?

И ещё… Забавно как-то выходит… Вот Ты решил меня прибрать… Понимаю… Тут, в этой жизни, я Тебе покоя не давал – хулиганил, делал всё по-своему… Но, прибирая, Ты же меня к себе приближаешь! А Ты представляешь, Господи, что это для Тебя значит? У Тебя же покоя будет ещё меньше! Я Тебя по-честному предупреждаю! Ада я не заслужил. В рай Ты меня точно не пустишь. Да и скукотища там у Тебя! Вот и буду болтаться между, как известная субстанция в проруби, и таких же, как я, баламутить! Прости меня, Господи, за аналогию!

Ну вот… Уже зубоскалю с Господом…

Давлю очередной хабарик в пепельнице…

– Уф-ф… Устал я от такой беседы с Тобой, Господи. Понимаю, что на всё Твоя воля. Но я ещё пожить хочу! Я тут нужен. Нужен такой, какой я есть. Я хочу лечить страждущих. Обращаться к Тебе за помощью и спасать чад Твоих неразумных. Всё-таки если мой уход – это моё наказание, то пойми: тем самым Ты наказываешь и тех, кто уже никогда не сможет рассчитывать на мою помощь. Я должен жить хотя бы ради них!

Закуриваю очередную сигарету. Ну вот… Пепельница уже наполнилась…

Что за чёрт! Это ещё что такое? Щёлкает замок, хлопает входная дверь… Ванька?! Заходит на кухню и плюхается на табуретку напротив меня, как это делал всегда.

– Чего припёрся? – бурчу я.

– Вываливай! – в таком же тоне приказывает он.

Отрицательно мотаю головой. Ну не могу я сказать ему!

Его взгляд упирается в меня, как луч прожектора в ночь. От него не спрятаться.

– Сашка, я же чувствую! Потому и приехал. Я точно вычислил, где ты можешь быть. И то, что ты здесь, – уже показатель того, что у тебя случилась беда. Ты приехал сюда думать! Что у тебя произошло?

Да… Родной мой, заботливый Ванюха… Господи! Как я не хочу и одновременно хочу разделить с ним свои мысли. Мысли о своей большой беде…

– Сашка! Не молчи!

– Лучше было бы отмолчаться… – я вздыхаю, но понемногу начинаю рассказывать ему всё.

Вижу, что Ванька слушает с напряжённым вниманием. Лицо его по мере моего рассказа приобретает серый оттенок.

– Ванюха, я смотрю на тебя и жалею, что рассказал, – криво усмехаюсь я.

– Я чувствовал… – еле шевеля губами, бормочет он. – Несколько месяцев… Может, три, может, четыре, я чувствовал, что с тобой что-то происходит. Ты так надёжно закрылся…

Он встаёт, берет табуретку, перебирается ко мне. Снова мы сидим, обнявшись, как в ту первую ночь… И много последующих.

– Сашка… Ты же умный… Скажи, что я должен сделать, чтобы помочь тебе? – тихо звучит бесполезный вопрос.

– Родной мой Ванюха… Спасибо тебе… за всё… – трусь щекой о знакомые лохмы и чувствую, как вздрагивает его плечо. – Помочь ты мне, прости, не сможешь. Разве что будешь молчать о том, что я тебе сказал. Не надо раньше времени пугать наших с тобой близких.

– Сашка, я готов… Научи, и я буду тебя лечить! – настаивает он.

Как он, обняв меня, за меня цепляется! Всё, как… тогда…

– Ладно… Не переживай… – бросаю я дежурную фразу, гладя его по голове. – И пойми – всё на свете имеет свой конец. Это естественно!

– Сашка, не может быть, чтобы не было выхода. Ты… загляни в будущее… Посмотри, что там?

– Нет!

– Загляни! Ты должен это сделать для нас для всех!

– Родной мой Ванюха… Давай на сегодня закончим. Езжай-ка ты к своим. Мне подумать надо. Одному и обо всём!.

– Давай вместе!

– Нет, братишка! Пожалуйста, оставь меня одного, – и, прочитав его мысли, усмехаюсь. – Не волнуйся. Я не стану торопить естественный финал. Я действительно хочу очень обстоятельно подумать. И пока никому ни слова!

Всё это я говорю очень тихо, почти шёпотом, прижимая Ваньку к себе.

Ну вот… Ванька уехал. Ещё какое-то время сижу на кухне, потом иду в комнату. Сам не знаю почему, но мне хочется музыки! Нет, не Верди! Отпускаю свою интуицию и беру диск наугад.

Зазвучавшие могучие звуки оркестра заставляют меня вжаться в старое Ванькино кресло. Интуиция меня снова не подвела. Действительно, эта музыка своей упругостью, даже жёсткостью встряхивает меня. Она будто одну за другой выковывает мои мысли о моем будущем и даже… Да! Она заставляет меня буквально перевернуть всё в своей голове! Я уже понял, что должен бороться за себя, за свою жизнь хотя бы ради тех, кого я в ней люблю. Эта музыка властно зовёт меня на эту борьбу, и я к ней готов!

Я – доктор Елизов! Я многое умею, многое могу! Почему бы мне не попробовать излечить себя самому? Я ведь лечил себя после ранения! Действительно! Если я кому-то даю какие-то установки и при этом организмы начинают активнее бороться со своими недугами, то почему я не могу дать такую же установку самому себе, своему организму? Попутно можно, поставив такой эксперимент, ещё и ответить на извечный вопрос: что же первично? Природа?.. Сознание?..

Мой интеллект, мой мозг, умеющий приказывать другим, должен суметь приказать этому телу, в котором завелась проклятая опухоль, отторгнуть её, как паразитирующее образование! Мои мысли должны мне помочь! Я должен это сделать! Хотя бы ради тех, кто будет обо мне печалиться.

Решено! Я, конечно же, постараюсь… Я буду очень стараться!

Я сделаю это! Обязательно сделаю! Так что, Господи, прости меня, грешного, но я снова вмешаюсь в Твой промысел. Таким уж Ты меня создал!

Теперь – как это осуществить? Думай, голова! Думай дальше! Нужна программа действий, для начала можно только первые её пункты. Дальнейшее, как это у меня часто бывает, я смогу придумать по ходу дела. Пока что мне ясно одно: для жесточайшей концентрации на борьбе за свою жизнь, на своём лечении, я должен себя полностью изолировать от окружающего мира. Все мои мысли и действия должны быть направлены на эту жестокую и изнурительную борьбу, каждый день, каждый час, каждую минуту я должен приказывать своему организму бороться, отторгать эту опухоль до полного её уничтожения силами здоровых клеток. Я должен насиловать свой организм, чтобы не давать раковым клеткам высасывать энергию здоровых клеток и, паразитируя на них, расти и делиться. Только физические нагрузки и отсасывание энергии от этих клеток могут мне помочь.