Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

Вообще-то моя любимая присказка гласит: «Не упусти шанс заткнуться вовремя», – но в данном случае я ей не последовал. Само собой разумеется, начался настоящий ад. НАТО оскорбилось. Эдельман доложил мне, что союзники сильно расстроены, а некоторые страны думают, будто мои критические замечания направлены конкретно против них. Эрик позвонил своим коллегам из Великобритании, Канады и Нидерландов, а также генеральному секретарю НАТО, и все они были изрядно обеспокоены последствиями моего интервью. На следующий день на специальной пресс-конференции я сказал, что мои замечания характеризовали проблему в целом: я вовсе не проводил сравнения между американскими войсками и солдатами других стран и надеюсь, что союзники воспользуются возможностями обучения борьбе с повстанцами. Соединенные Штаты после Вьетнама забыли, как воевать с партизанами, добавил я, и повторное обучение весьма недешево обошлось нам в Ираке и Афганистане. Слава богу, страсти улеглись.

Поездка в Европу в начале февраля предоставила мне случай наладить отношения. Но я не переставал публично говорить о проблемах и вызовах для альянса, искренне опасаясь за его дальнейшую судьбу, ибо нисколько не сомневался в ценности этого военного блока. За день до моего отъезда мы с Майком Малленом выступали на заседании сенатского комитета по делам вооруженных сил, и я предупредил, что альянс рискует превратиться в «двухуровневую структуру»: одни союзники готовы сражаться и умирать ради безопасности людей, а другие – нет, и это подвергает блок серьезной опасности. Почти одновременно со мной Конди Райс неожиданно отправилась в Афганистан, где тоже призывала союзников прилагать больше усилий.

На встрече министров обороны НАТО в Вильнюсе, столице Литвы, 7–8 февраля я признал, что моя резкость приносит плоды, обратные ожидаемым, и постарался смягчить аргументы, но содержание моей речи было вполне традиционным. Под конец встречи несколько стран, в том числе Франция, сообщили, что рассматривают возможность увеличения численности своих воинских контингентов в Афганистане. 9 февраля на Мюнхенской конференции по безопасности я обратился напрямую к европейским народам, а не к их правительствам. Это было совершенно нетипично для американского министра обороны: обращаться к населению других государств, – однако мы с президентом, Райс и Хэдли сочли, что будет полезным объяснить, чем успех в Афганистане важен для европейцев (особенно с учетом того, что их собственные правительства отнюдь не рвутся это делать). Я напомнил о многочисленных террористических актах, устроенных исламскими экстремистами в Европе, и сказал, что задачей США и союзников «является разрушение и уничтожение этого движения… Мы должны постоянно лишать их способности наносить удары в глобальном масштабе, причиняя колоссальный урон, равно как и подорвать саму их идеологию… И наилучшая возможность добиться этого заключается в победе в Афганистане».

Я чувствовал, что у решения по Афганистану на апрельском саммите НАТО хорошие перспективы, – и не ошибся в своих ощущениях. Союзники единогласно поддержали «Стратегическую декларацию», которая обозначила намерение альянса остаться в Афганистане на длительный период и желание повысить эффективность управления за счет большего внимания к подготовке афганских структур, прежде всего полиции. Несмотря на растущую озабоченность Вашингтона вопросами национально-государственного строительства, Соединенные Штаты согласились поддержать заявленный в декларации «комплексный подход», подразумевавший военные меры и экономические шаги. Президент Буш пообещал, что в 2009 году США направят в Афганистан существенные подкрепления, но, по моему совету, не стал называть конкретные цифры. Мы рассчитывали, что такого заявления окажется вполне достаточно, чтобы побудить к действиям правительства союзных стран. И это в самом деле произошло: ряд союзников объявили о грядущем увеличении численности своих контингентов, а Франция сразу сообщила, что отправит в Афганистан еще минимум 700 военнослужащих. По итогам саммита можно было сделать вывод, что риск «дезертирства» наших союзников в конце 2008 года значительно уменьшился. Для меня, человека старой закалки и бойца «холодной войны», было удивительно, что даже русские согласились в Бухаресте на переброску военной техники альянса в Афганистан через территорию России. И уже не имело особого значения, что новые обязательства альянса – довольно скромные и расплывчатые. «Комплексный подход» гарантировал, что теперь можно сосредоточиться на амбициозных целях, каковые я и другие официальные лица США почти привыкли считать недостижимыми в военное время.

Численность американских войск в Афганистане продолжала заботить меня весь 2008 год. В мой первый год в должности министра эта численность выросла с 21 000 до 31 000 человек. Генерал Макнейл в течение нескольких месяцев просил подкреплений, а когда настала пора апрельского саммита, его «аппетит» возрос с 7500 до 10 000 человек дополнительно. Соединенные Штаты единственные могли удовлетворить просьбу генерала. Несмотря на широкую поддержку афганской войны в конгрессе, кое-кто сомневался, что президент Буш сдержит обещание направить дополнительные войска в Афганистан в 2009 году, – ведь администрацией уже будет руководить новый президент США. «Думаю, независимо от того, кто будет избран президентом, этот человек захочет добиться победы в Афганистане, – сказал я однажды. – Поэтому вполне логично, что нынешний президент дал такое обещание». Как я говорил коллегам, по мере вывода войск из Ирака Соединенные Штаты получили возможность перебросить от 3 до 5 бригад (общая численность от 15 000 до 30 000 человек) в Афганистан в 2009 году, но остаток своего министерского срока (который заканчивался в январе 2009 года) я «не желаю переливать из пустого в порожнее»

Весь 2008 год мы были вынуждены «собирать по крохам» – там позаимствовать несколько вертолетов, сям отыскать «бесхозный» батальон, тут подобрать группу саперов, а здесь поживиться освободившейся разведывательной техникой. Президент сказал, что не хочет «Большой волны» в Афганистане, и я ответил, что мы не в состоянии ее устроить, даже возникни такое желание. В конце июля, когда мы прорабатывали варианты, как выполнить запросы боевых командиров в Афганистане до конца ноября, случился ряд утечек информации из Объединенного комитета начальников штабов. Я позвонил Майку Маллену и пожаловался на это обстоятельство. Также пришлось напомнить Маллену, что он снова разозлил президента: выступая в телевизионной программе, адмирал сказал, пусть и не впрямую, что Буш велел ему сосредоточиться на Ираке, а уже потом заниматься Афганистаном. Сам президент упорно повторял, что нужно убедить союзников, неготовых направлять в Афганистан – например Японию, – активнее участвовать в финансировании обучения и оснащения афганских частей. К сожалению, результаты были не слишком утешительными.