Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

Левин задал затем провокационный вопрос с политическим подтекстом: можно ли быстрее отреагировать на просьбу командующего в Афганистане за счет ускорения темпов вывода войск из Ирака? Генерал Картрайт ответил, что сначала необходимо создать в Афганистане дополнительную инфраструктуру и соответственно изменить циклы развертывания и переподготовки, так как в настоящее время эти циклы рассчитаны на тяжелые бригадные группы, востребованные в Ираке, а для Афганистана нужны иные формирования. Сенатор Джефф Сешнс из Алабамы поинтересовался, не должны ли мы вести себя в Афганистане «скромнее, чем до сих пор», в том, что касается наших планов переделать эту страну. Вопрос был как нельзя более кстати. Я сказал: «Мы должны внимательнее прислушиваться к тому, что говорит афганское руководство. Если афганский народ начнет воспринимать иностранцев как оккупантов, у нас ничего не выйдет; следует убедиться, что наши интересы совпадают с интересами афганского народа».

К осени 2008 года президент также пришел к выводу, что война в Афганистане идет не по намеченному сценарию, и попросил СНБ подготовить аналитический отчет, назначив ответственным Дуга Люта. 24 сентября я встретился с Картрайтом (Маллена не было в городе), Эдельманом, помощником министра обороны по специальным операциям и конфликтам малой интенсивности Майком Викерсом (это бывший сотрудник ЦРУ, я с ним работал по Афганистану в 1980-х; он прославился благодаря книге и фильму «Война Чарли Уилсона») и другими сотрудниками администрации, чтобы обсудить участие министерства обороны в подготовке этого отчета. Центральное командование сообщило, что не сможет предоставить подкрепления, запрошенные Маккирнаном, до периода с июня по октябрь 2009 года. Во-первых, требовалось переформировать бригадные группы для последующего развертывания (меньше танков и бронемашин); во-вторых, нужно многое построить – казармы, аэродромы, ангары и площадки для самолетов и вертолетов; в-третьих, необходима инфраструктура для обеспечения тысяч дополнительно перебрасываемых солдат.

Разведывательное сообщество заканчивало работу над докладом Национальной разведки – это самый авторитетный документ подобного рода, – и в нем ситуация в Афганистане рисовалась в чрезвычайно мрачных тонах. Еще до публикации доклада по Вашингтону пошли гулять сплетни, что в Афганистане «слабое, некомпетентное, коррумпированное правительство»; что силы международной коалиции топчутся на месте; что нападения талибов на города, даже когда их удается отбить, подрывают у населения уверенность в возможностях коалиции и правительства; что повстанцы все ближе к Кабулу. Безусловно заинтересованный в успешном исходе афганской кампании, я пожаловался на том сентябрьском совещании на «подножку пессимизма», отметив, что в целом для разведки «ситуация прошла путь от сумерек до темноты за шесть – восемь недель».

Чтобы изменить как развитие событий в Афганистане, так и восприятие происходящего дома, в Америке, мы рассмотрели ряд вариантов: резкое увеличение численности афганской армии; укрепление взаимодействия с племенами, но не давая возникнуть локальным «центрам силы», способным сформировать собственные войска и бросить вызов центральному правительству; сотрудничество с компетентными местными губернаторами; предоставление помощи Пакистану с целью нормализации обстановки в приграничной зоне; налаживание торговых и иных связей между пуштунами по обе стороны границы; сосредоточение усилий в стратегически наиболее важных областях – на юге и востоке; военное планирование из расчета долговременного присутствия США в стране.

Как и в 2006 году, когда президент решил, что в Ираке не все гладко, мы обсудили три аналитических документа по Афганистану, подготовленных разными департаментами администрации. Отчет Государственного департамента был составлен по просьбе Конди; министерство обороны представило сразу несколько докладов (доклад ОКНШ с военной точкой зрения, «гражданский» доклад Эрика Эдельмана, обзор Центрального командования и, кажется, какие-то еще; для удобства будем считать их все одним) и доклад СНБ, подготовленный Дугом Лютом. Ключевым был именно доклад СНБ, и рекомендации, которые в нем содержались, сильно напоминали тезисы, звучавшие на совещании в министерстве обороны в конце сентября. Президент Буш в своих мемуарах высказался так: «[Мне рекомендовали] активизировать войну с повстанцами, в том числе направить в Афганистан военные подкрепления и гражданские ресурсы, а также еще теснее сотрудничать с Пакистаном для преследования и уничтожения экстремистов». Через год, уже при Обаме, Лют составит аналогичный доклад – и придет к совершенно иным выводам.

Учитывая, что у администрации оставалось буквально несколько недель, мы обсудили, стоит ли делать этот доклад достоянием общественности. Исходя из прошлого опыта, я советовал повременить: ведь любой документ, публично признанный «наследием» уходящей администрации Буша, будет немедленно отвергнут новой администрацией. Все согласились, что лучше просто принять рекомендации к исполнению. И вот, при 33 000 американских войск в Афганистане, еще нескольких тысячах в пути и почти 31 000 человек в составе международных сил (при запросе командующего на 20 000 дополнительно), затянувшаяся война в Афганистане фактически перешла в ведение нового президента. В декабре Буш был готов утвердить отправку дополнительно 20 000 солдат, и Стив Хэдли справился у новоназначенного советника по национальной безопасности Обамы Джима Джонса, согласна ли новая администрация с решением Буша (каковы бы ни были последствия) или предпочтет выждать? Новая команда остановила свой выбор на втором варианте.

Одиннадцатого декабря 2008 года я нанес визит – первоначально планировалось, что он будет прощальным, – в войска, дислоцированные в Афганистане. В комментариях для прессы я предупредил новую администрацию о необходимости проявлять осторожность в наращивании иностранного военного присутствия в стране, где предыдущий опыт подобного присутствия оказался не слишком благоприятен: «Думаю, афганцы слегка обеспокоены тем, что мы будто бы указываем им, что и как делать, вместо того чтобы совместно разрабатывать планы, учитывать их поправки, а затем сотрудничать в реализации этих планов… Это их страна, их борьба и их будущее». Мы слишком часто упускали это из вида – и сами же страдали от последствий.

Хотя в сентябре 2007 года несколько попыток демократов законодательно изменить стратегию Буша в Ираке провалились, критика войны со стороны этой партии продолжалась, как продолжались и поиски способов избавить нас от этой войны как можно быстрее. Администрация ощущала постоянное давление, целью которого было ускорение вывода войск, и отбивалась от обвинений в том, что, несмотря на очевидное улучшение ситуации с безопасностью в Ираке, война не может считаться успешной: ведь иракцы по-прежнему не приняли законов, необходимых для реализации политического урегулирования и национального примирения. С началом нашего собственного экономического кризиса все чаще и громче в конгрессе стали рассуждать, что иракцам пора взвалить на себя основную часть военных расходов. В сентябре конгресс выделил только ту сумму, которой хватило бы на два месяца войны. В октябре сенаторы Левин и Рид затеяли кампанию, направленную на то, чтобы сенатский комитет по ассигнованиям сопроводил выделение средств на следующий период обязательным условием вывода большинства американских частей из Ирака в течение девяти месяцев после вступления решения в силу – причем финансы по этому законопроекту выделялись всего на шесть месяцев. Подобное законодательное маневрирование растянулось почти на весь следующий год, но я ощущал растущую уверенность: пока Буш остается президентом, никакие поправки к законам, которые способны радикально повредить нашей стратегии в Ираке, через конгресс не пройдут.