Гроза над Миром - Венедикт Ли

 Сарай виднелся смутной громадой в конце двора. Дверь, как всегда заперта на огромный, уродливый замок, но все воспитанники хорошо помнили смешилку про хату, у которой «одной стены нет». Взрослый через эту щель не пролезет, а пацан – пожалуйста. И его плавучая доска тоже. Свою Кир нашел сразу: четырнадцатая во втором ряду.

 Калитка тоже на запоре, поэтому делается так. Перепихиваешь через верх доску на ту сторону (тяжеловато!), потом перелезаешь сам. Ух-хи-хи! Неужели взрослые настолько глупы? Ходят только по дорожкам и только в двери. Кир представил воспитателя Уртила повторяющим его, Кира путь. Хо-хо-хо.

 Виола белесо светилась под ночным небом, вода пованивала тиной. Кир долго прилаживал складную мачту, наконец, парус развернулся, как надо. Восток высветлился, над рекой плыли клочья тумана. Кир столкнул свое плавсредство на воду и сам с разбега вспрыгнул на него. Ветер был дохлый – дорога до Вагнока вниз по течению займет все два часа. А то и больше.

 Тонка звала, долго и отчаянно, Кир рвался к ней, в него стреляли, и пуля ударила в голову… Кир вскрикнул и очнулся. Он сидел на корточках, лбом упираясь в мачту, отчего и привиделся страшный сон. Слева слепило солнце, берега не видать. Справа… Кир быстро поднялся на ноги, чертов ветер, как не было, так и нет. Правый берег вздымался кручей и быстро, непривычно быстро уходил назад. Где же маленькая бухта с белым песком на берегу? Он собирался там пристать и дальше – пешком в город – знакомая дорога.

 Что за крик слышен вдали, отчаянный и неумолчный? В нем боль и тоска. Скорей к берегу! С внезапной тревогой Кир понял, что здесь ему не выбраться из воды, слишком круто и течение быстрое. Парус встрепенулся, поймав ветер, и Кир стал забирать влево. Доска слушалась неважно – для него она пока что слишком тяжела. Другой берег покажется минут через двадцать, если ветер не предаст Кира снова. Так оконфузиться! Киру стало очень стыдно. Герой! Позорно дрых и вот результат. Теперь выпутывайся. Кир откинулся всем телом, кладя свое суденышко почти поперек течения, благо ветер позволял. Скорее. Скорей! Солнце насмешливо улыбалось в лицо. Стоящий в ушах Кира крик постепенно перешел в грозный вопль и внезапно горизонт впереди отдалился, раздался вширь немереным туманным простором. Доска уже не слушала ветра, и Кир летел вместе с ней навстречу безбрежной гудящей синеве. Несколько секунд Кир ничего вокруг не видел – почему-то вдруг захотелось плакать. Потом поднял голову. Сквозь водяной туман увидел длинные острые зубы скал, вгрызшиеся в небо, а над ними… Так выглядит смерть? Над черными скалами в непрерывном грохоте падающей воды сияла радуга.

10. «САДОВНИК ЛЮДЕЙ»

 – Хорошая прополка.

 – Не понимаю тебя, – Эна поменяла цвет метаморфа с серого на темно-синий.

 В обычной обстановке она надевала его только когда ей было неуютно, стыдно, страшно. Когда не умела сразу изобрести способ переложить ответственность на кого-то другого. 

 – Ты быстро идешь на поправку, Нат, – она торопливо меняла тему разговора.

 – Я говорю о прополке. На чистых грядах ты вырастишь новых людей.

 Эна побелела.

 – Перестань. Все не так. Это болезнь говорит в тебе.

 Неделю назад я ковылял, держась за стены и старый, добрый Рон Гаяр меня страховал. Тоже негодяй, каких поискать, но доктор знатный. «Вы, милый мой, чуть не отдали концы. Все потому, что боролись с недомоганием, вместо того, чтобы сразу лечь в постель. Крэг таких взбрыков не прощает. Но вы сделаны из железа». В общем, месяц я провалялся пластом и оклемался худым и желтым. Но теперь все идет хорошо… или я чего-то не заметил.

 Первым делом, когда я очухался, Гаяр спросил меня: делали мы посадку на зараженных землях? Естественно, нет. Снижались до высоты триста, рискуя быть обстрелянными, но надо ж было разбираться с обстановкой. «Пыль. Вы дышали забортным воздухом, экономя кислород. Фильтры ненадежны. Частицы пыли с осевшими на них спорами…» Ему лучше знать. Он успокоил меня насчет моего будущего: импотентом я не стал. Просто семя мое мертво и останется таким до конца жизни. Из перенесших крэг ни один мужчина не способен зачать ребенка и ни одна женщина не сможет родить, даже от здорового. Лихорадка-крэг очень заразна, но не смертельна. Ха. В старину, говорят, дома заболевших сжигали вместе с жильцами…

 Нынешнее поколение горцев еще поборется. Мелкие набеги, диверсии, захват заложников… Но, со временем, бойцы уйдут, не оставив потомства. И, если Авель Орьега в своих отчаянных усилиях преградить жуткой болезни путь не добьется успеха, то Эгваль также обречена. Не грозить ей больше Острову, не теснить Тир. Через два поколения миллионы и миллионы исчезнут без следа, только ветер останется гулять по неохватным просторам, среди опустевших жилищ. И автор этого невообразимо бесчеловечного плана – невысокая, симпатичная женщина сидит за столом напротив меня.

 Она все еще старалась что-то мне втолковать:

 – …Даже в голову не пришло, ни мне, ни Рону. Ты ж не житель Острова – потому не вакцинирован. Моя вина.

 – Не обо мне речь, Эна!

 Она встала из-за стола, отпихнув локтем кипу бумаг, прошлась неторопливо, руки за спину и уселась обратно, храня непроницаемую мину на милой мордашке. Не нашла ничего лучшего, как скрыться за маской Хозяйки.

 – Получишь компенсацию за ущерб здоровью. Ты у меня на службе. И… перестань хныкать. Подумаешь: отпрысков не будет. Я вот тоже не намерена размножаться.

 – Не изворачивайся. Убила население огромной страны, а переводишь на личности. Не сосчитать не родившихся детей, их детей, внуков…

 – Меня душит смех, солдат. Застрелив врага, ты разом ликвидируешь его потомство в будущих поколениях. Что ж не каешься, убивец? И потом… Кто тебе сказал, что Я это сделала?!

 Я напомнил, что наш воздушный флот продолжал рейды в Горную страну и после официального окончания кампании.

 – И не тверди о разведке. Вы сеяли заразу. И не оправдывайся,… ты все рассчитала заранее. На карте, по которой ты животом ползала и на которой я тебя трахал, отмечены места, куда крэг пришел в первую очередь.

 Хозяйка отмалчивалась. Рукава метаморфа выросли в длину и охватили черными перчатками ее кисти. На кончиках пальцев выросли острые, блестящие наплывы – когти, и она их задумчиво рассматривала. Скоро игра ей наскучила, и она вернула своей шкурке вид мышиного цвета комбинезона.

 – Хватит, Нат… Договорились? Нервы подлечишь и забудешь свою блажь.

 – Не сомневаюсь. Забуду.

 Она возразила неулыбчиво:

 – Не стану такого делать.

 – Спасибо. С твоего разрешения, я вернусь в Эгваль.