Гроза над Миром - Венедикт Ли

 – Спасибо, парни! – напутствовал я их. – Вы нам очень помогли.

 – Кир найдется? – спросил кто-то.

 Я не ответил. Безмолствовала и Пини. Через полчаса так же молча, мы снова сошли на берег. Белесый хрусткий ракушечник под ногами, несколько ив у самой воды – приятное, тихое место. Но… не совсем. Сквозь шепот листвы и посвист ветра пробивается ровный, однотонный звук. Он никогда не меняется и никогда не исчезает. Это отдаленный гул тысяч тонн воды, рушащихся с шестидесятиметровой высоты в море. Виольский водопад.

 Когда дирижабль, идущий из Тира, подходит к порту, то сверху хорошо видно, как у самого корня Тонкого мыса, справа от Большой бухты русло главной реки Острова словно перерублено гигантским тесаком. Протянувшийся на два километра уступ – след древнего землетрясения преграждает путь с моря вглубь Острова. Сообщение возможно только через Большую бухту, перевалом через Вагнок.

 – Он пошел наверх? – Пини, задрав голову, смотрела на тропинку, вьющуюся по береговой круче.

 – Да, в город отсюда один путь, – подтвердил я.

 Не хотелось лишать Пини последней надежды. Если Кир высадился здесь недавно, то где его плавучая доска? Он не потащил бы ее с собой (для восьмилетнего пацана слишком тяжело), а спрятал на берегу. Но здесь ничего похожего нет, я осмотрел все закоулки маленького пляжа. И потом… Если Кир жив, то пора ему объявиться в городе. Наверняка прослышал о крупных (мягко сказано) неприятностях у Тонки и ринулся на помощь – верный маленький рыцарь.

 – Нам проще вернуться назад катером и добираться до Двора на авто, – предложил я.

 – Как хотите, – безучастно отозвалась Пини.

 Она все поняла…

 Хозяйку мы застали не одну, ей докладывал командир сторожевого корабля, который я послал к подножью водопада в тайне от Пини. И офицер этот держал в руках обломок тонкой доски, окрашенной с одной стороны в красный и желтый цвета, белое на изломе дерево местами казалось измочаленным. Пини охнула. Офицер мрачно продолжал:

 – Нашли неподалеку от берега…

 – Тело? – спросил я.

 – Нет. Что вы хотите: дно – сплошной скальный гребень. И сумасшедшее течение – настоящая мясорубка. Мальца просто…

 – Довольно, – оборвал я. «…Размололо в фарш» – вот что он чуть не вякнул. – Вы справились с делом и не виноваты, что известия ваши не утешительные. Можете идти.

 Офицер отсалютовал нам с Хозяйкой (все это время она не проронила ни словечка) и вышел.

 – Теперь ты довольна? – с надрывом спросила Пини. – Этого хотела? Ты ничего не делаешь просто так…

 – Мальчик погиб по неосторожности, – тихо возразила Хозяйка. – Пусть душа его покоится в мире.

 И, вслед за моим порученцем, Хозяйка с достоинством удалилась.

 Пини плакала у меня на груди, я осторожно гладил ее густые, светло-желтые волосы. Потом ее горе перешло в ярость.

 – Будь… прокляты! Будь все мы прокляты… за то, что взлелеяли этого монстра!

 На следующий день я встал совершенно разбитым. К вящему огорчению Ригли отказался от завтрака, только принял ледяной душ, чтобы взбодриться. Предстоял доклад о визите в Эгваль и моих переговорах с Авелем. Несчастье с Киром больше не занимало Хозяйку, горе Пини ее не трогало, она снова с головой ушла в хитросплетения политической жизни. И спозаранку затребовала меня к себе. Я прошел знакомым коридором, и путь показался необычно длинным. Когда вошел к Эне, меня вдруг повело в сторону. Собрал все силы и, почти вслепую дошагав до знакомого стула, осторожно уселся. Лицо Хозяйки расплывалось в моих глазах. Услышал щелчок коммутатора и, издалека, ее голос:

 – Рон, скорее ко мне!

 Дальше была темнота, заполненная галлюцинациями и бредом. Меня окружал пронзительный холод и Алек кричал, что это – наша последняя вахта, и мы все замерзнем, а Эна отрицательно качала головой, прекрасная в своем невесомом одеянии. Мороз сменился дикой жарой, я плавился в ней вместе со своими работягами, а Ригли твердила: «Нат… Нат… Нат!» И бородатые горцы обступали меня со всех сторон, каждый держал в руках «Крамер-2». Я поражал их, одного за другим, из бластика, удивляясь ошибке Эны, уверявшей, что он стреляет только с ее руки. Горцы исчезли и остались только мы с Эной посреди заново разрушенного Тира. Я был палачом и должен был казнить Эну.

 Кир проснулся, как хотел, когда за окном еще стояла чернильная тьма. Похвалил себя за то, что поспал накануне днем и теперь бодр и готов к своему предприятию. Однажды он уже опробовал этот путь, а потом сказал, что уходил через кухню. Сейчас будет сложнее, потому как темно. Скомкав, отпихнул ногами в угол постели одеяло и, протянув руку в щель между стеной и кроватью, достал длинную, плоскую деревяшку с заточенным краем. Встал на колени. Никто не знает, что это окно открывается – гвозди, которыми была забита рама, он давно вытащил. Каких трудов ему это стоило!

 Оглянулся – все спят. Друзья (их двое), враги (один), остальные четверо – просто жуки. В комнате слышно сонное дыхание. Храпун никого больше не достает, после того, как стали привязывать ему полешко за спину, чтоб спал на боку. Кир поддел оконную раму снизу своим импровизированным рычагом и стал осторожно поднимать ее вверх. Раздался тихий скрип и Кир замер, прислушиваясь. Тишина. Поставил деревянную планку вертикально, законтрив раму, чтоб не упала вдруг, отбив руки. Ночной воздух пах рекой. «Звезда героев» светилась в небе зеленым маячком.

 Кир закинул ноги за подоконник и, упираясь руками в свою постель, стал медленно сползать наружу. Перехватил ладонями край подоконника и стал нашаривать босыми ступнями карниз, что опоясывал здание приюта на уровне второго этажа. Ничего. Под ногами пусто. Кир похолодел, на секунду ему представилось, что никакого карниза никогда не было, и прошлый раз ему просто пригрезился. Ладони скользили по шелушащейся струпьями отставшей старой краски поверхности. Кир сполз так низко, что теперь уж точно не удержаться… Большой палец правой ноги коснулся шершавого кирпича. Еще чуток! Оп! Он твердо стоял, придерживаясь поднятыми над головой руками за жестяной скат. Все на месте, только ночью все по-другому.

 Осторожно развел руки в стороны, пока его пальцы не нащупали в стене выветрившиеся от времени швы между кирпичами. Инстинкт подсказывал ему, что от стены нельзя отклоняться ни на йоту, иначе он потеряет равновесие и сорвется вниз. Прижимаясь щекой к стене, Кир стал медленно, по сантиметру, перемещаться вправо, где в четырех метрах от окна проходила водосточная труба. Но он не видел ее, не видел вообще ничего! Стоит потерять ориентировку, перестать чувствовать, где верх, где низ и он погиб. В это мгновенье отчаянья он вдруг вспомнил свой первый опыт. Как все было легко! И каждый кирпич в красно-бурой стене, все неровности и трещины, замеченные им тогда, вдруг ясно увиделись ему. Дыша медленно и осторожно, Кир шажок за шажком двигался к заветной цели. Если вытянуть правую руку, то он достанет до железной скобы… вот она. Кир тихо обнял, затем сжал ногами прохладное цилиндрическое тело трубы. Это звено совсем новое, недавно поставили, и жесть еще не утратила цинкового окраса. Кир видел цвет отчетливо, несмотря на темноту. Слегка ослабил хватку и плавно съехал вниз, ноги уперлись в следующую скобу. Теперь до земли два метра. Внутреннее зрение Кира вдруг померкло, и он решил не рисковать – днем спрыгнул бы и все дела. А сейчас он так же аккуратно доехал до низа. Вот вам. Тонка не зря называла его упорным. «У тебя бойцовский характер». Теперь она в беде и некому выручить.