Еврейское остроумие - Зальция Ландман

— Золотце мое, это не имеет никакого отношения к возрасту!

— Как не имеет? Смотри: я еще маленький, и я христианин. Вы с мамочкой немного старше, но тоже еще христиане. А вот дедушка — тот уже еврей!

Сын набожного еврейского адвоката крестился. Коллеги адвоката, сплошь христиане, насмехаются над ним по этому поводу.

— А я этим доволен, — говорит им адвокат. — Мой сын, к сожалению, слишком глуп, чтобы прожить, оставаясь евреем.

В прежней Австрии было время, когда всех обратившихся в католическую веру церковь награждала небольшой денежной премией.

Старик Капланович, бедняк из бедняков, вдруг решает креститься. Со всех сторон на него сыплются упреки.

— Может, кто-нибудь из вас может мне сказать, — оправдывается Капланович, — где мне еще взять денег на мацу?

Когда выяснилось, что некоторые евреи, чтобы вырваться из нищеты, переезжали с места на место и везде крестились, получая за это небольшую мзду, церковь выплаты прекратила.

— И в самом деле, мы народ, на который сыплются удары со всех сторон, — сказал на это один попрошайка, прежде живший на церковные выплаты. — Был у нас один-единственный легкий способ подзаработать, так и его отобрали!

Об одном бедном еврее, жившем на общинные деньги, стало известно, что он тайком принял христианство. Его все позорили, потому что он и после этого продолжал получать денежную помощь от еврейской общины.

На это бедолага, крестившийся только ради церковной премии, ответил так:

— Евреи перешли вместе с Моисеем целое Красное море и все равно остались евреями и пришли в Землю обетованную. А мне вы устраиваете такой скандал из-за нескольких капель воды!

Почему мешумад (крестившийся) живет хорошо, а гер (перешедший из христианства в иудейскую веру), напротив, плохо? Потому что мешумад имеет еврейскую голову и гойскую судьбу, а гер — гойскую голову и еврейскую судьбу.

Время насильственного крещения в Испании миновало, исповедовать иудейскую религию уже не опасно. Один приезжий заходит в храм, где находится чудотворная статуя Мадонны.

Ризничий объясняет:

— Если еврей подойдет к этой статуе, она начнет лить слезы.

— Чепуха, — отвечает приезжий. — Вот я — еврей!

Ризничий, осторожно оглядевшись по сторонам:

— Только никому не говорите, но я тоже еврей.

Следующая история показывает, как трудно понять чужую религию. Когда католические священники подходят к алтарю, они обнажают голову.

Кон размышляет, стоит ли ему креститься.

— А ты сходи в церковь и посмотри сам, — советует ему приятель. — А я подожду тебя в кафе.

Через час Кон приходит в кафе и злобно сопит:

— Не стану я переходить в католичество! Сплошной обман! Представь себе: полно народу, впереди на возвышении стоит один большой гой (священник) и один маленький гой (причетник), что-то вроде нашего шамеса. Потом большой гой идет куда-то и прячет свою ермолку (кипу, какую набожные евреи носят весь день), а сам поднимает большой шум: "Вы не видели мою шапку?" — "Нет, мы не видели твою шапку!" — отвечают ему хором. Большой гой ходит по церкви и ищет свою шапку. Берет в руки толстую книгу и сдвигает ее в сторону, но за ней шапки нет. Он открывает небольшой ящичек и заглядывает внутрь, но и там нет его шапки. Тогда он опускается на колени и ищет под столом — нет ермолки, и все тут. Наконец маленький гой берет кошель для сбора денег, идет с ним по рядам и собирает деньги, чтобы купить на них новую ермолку. А как только деньги собраны — ермолка тут же находится… Ну, и как ты думаешь, хоть кто-нибудь из верующих получил назад свои деньги?

Один миссионер оказывается выкрестом, бывшим раввином. Правоверный еврей горько его упрекает, но миссионер возражает ему:

— Я не изменил своих убеждений. Раньше, когда я был раввином, я проповедовал, что Мессия придет. Сегодня я проповедую, что Он уже пришел. А сам я с малых лет был уверен, что Он не пришел и не придет.

Один австрийский политик, крещеный еврей, заявил как-то:

— В моем лексиконе слова "страх" нет вовсе!

На что другой политик с улыбкой заметил:

— Господин статс-секретарь, поищите-ка в словаре на букву "м" слово "мойре" (на идише "страх")!

— Должен рассказать вам смешную историю, которая произошла со мной, — говорит Ицкович. — Вы ведь знаете, что я католик…

— Ха-ха-ха! Уже смешно!

Медицина и гигиена

Два господина знакомятся в купе железнодорожного вагона:

— Мюллер. Хирург.

— Волленштейн. Специалист по обрезанию в религиозной общине города Плоцк.

— Хирург, иронически:

— А мы с вами, оказывается, коллеги!

— Что вы такое говорите! Я же специалист!

— Доктор, дорогой, я стал плохо слышать. Сам себя хвалю — и не слышу.

Доктор выписывает рецепт:

— Вот вам лекарство, принимайте три раза в день по десять капель.

— И что, я буду лучше слышать?

— Нет, но станете громче хвастаться.

— Дорогой доктор! У меня такое, извините, дерьмо, что если его куснуть, то можно сломать себе зубы!

— Мойше, ведите себя прилично и не выражайтесь. Вот, возьмите рецепт и принимайте это лекарство.

На следующий день Мойше встречает доктора в синагоге и, сияя от радости, рассказывает:

— Доктор-лебен, у меня теперь такое дерьмо, что им можно полоскать горло!

У еврея тяжело больна жена. Он шлет телеграмму знаменитому венскому профессору Нотнагелю и просит его приехать в Лодзь за гонорар, соответствующий уровню медицинского светила. В Лодзи он встречает профессора на вокзале, весь в трауре, и скорбно сообщает:

— Моя бедная жена умерла. Но вы, господин профессор, не должны понести убытки. Сегодня пятница, и я попрошу вас прийти вечером в нашу синагогу. Многие жаждут попасть к вам на прием, так что вы в целом, разумеется, получите тот гонорар, который я обещал вам за консультацию моей жены.

Сказано — сделано. Больных собралась целая толпа, так что Нотнагель получил причитавшуюся ему сумму. На следующий день еврей провожает профессора на вокзал и признается:

— Понимаете, я никогда не смог бы позволить себе пригласить вас на консультацию, господин профессор. Но моя жена была вчера среди тех евреев, которых вы обследовали, так что консультация обошлась мне намного дешевле.

Бедные евреи в Берлине, чтобы немного улучшить свое финансовое положение, играли роль "буксира" для своих родственников из провинции, приезжавших ненадолго в Берлин. Они встречали их на вокзале, подыскивали им жилье, договаривались о деловых встречах и консультациях у медицинских светил — все это, естественно, за вознаграждение.

Однажды такой "буксир" приводит свою тетушку к известному терапевту профессору Сенатору.

— На что жалуетесь? — спрашивает профессор.

— В моем животе настоящий кало-концерт.

Профессор в недоумении, он вопросительно смотрит на

"буксира" — перевод тоже входит в его обязанности.

— Извините меня, пожалуйста, за то, что вмешиваюсь, — поясняет он. — Господин профессор, вероятно, не знает этого иностранного выражения. Моя тетушка хочет сказать: у нее в животе бурлит.

Еврейская дама приходит к профессору-христианину.

— Как давно вы страдаете от своего недуга?

— С самого Тиша-Беав (день поста в августе).

— Что такое "Тиша-Беав"? — интересуется профессор.

— Это день разрушения Иерусалимского храма две тысячи лет назад.

— И с этим вы приходите ко мне теперь? Я не могу помочь беде, которая случилась так давно.

Галиция, 1918 год, конец войны. Дизентерия и холера косит всех подряд. Среди ночи двое санитаров стучат в дверь гостиничного номера:

— Господин Бромбергер, нас прислал хозяин отеля. Он боится инфекции, а вы наверняка заболели. Сегодня ночью вы двенадцать раз ходили в туалет.

— Это верно, — отвечает Бромбергер. — Но одиннадцать раз туалет был занят.

— Я заболел в дороге и два месяца пролежал в городе. Это обошлось мне в две тысячи рублей.

— Обидно! Заболей ты в нашем местечке, за такие деньги ты бы мог два года болеть.

Старик Катценштейн пришел к врачу. Тот осмотрел его и сказал:

— Это все не страшно. С вашими болячками вы можете протянуть до восьмидесяти лет!

Катценштейн, испуганно:

— Господин доктор, чего вы от меня хотите? Мне уже восемьдесят пять!