Еврейское остроумие - Зальция Ландман

— Господин доктор, чего вы от меня хотите? Мне уже восемьдесят пять!

Еврей говорит врачу:

— Давно известно, что все врачи попадут в ад. Но вы определенно попадете в рай, ибо я могу засвидетельствовать: никакой вы не врач!

Гольдберг приезжает в город обследоваться у врача. Тот просит сдать мочу на анализ, и Гольдберг приносит целую бутылку.

— А еще больше вы не могли притащить? — раздраженно спрашивает врач.

Гольдберг молча сносит упрек.

На следующий день он получает результаты анализа и радостно телеграфирует своей семье: "Мы все здоровы!"

Вариант.

Врач ставит диагноз: диабет.

На это Гольдберг отвечает, побледнев:

— Доктор-лебен, то была моча от всей моей семьи. Теперь мне придется принести двенадцать бутылок, чтобы мы могли узнать, у кого именно диабет!

Йойне приносит мочу на анализ. Врач предупреждает:

— Это будет стоит один рубль.

— Так дорого? За одну работу? — удивляется Йойне. — Материал-то я поставляю сам!

— Нас, евреев, — такое уж наше еврейское счастье! — бьют со всех сторон. Если гой испытывает жажду, он выпивает пару кружек пива. А если еврей испытывает жажду, он сдает кровь на сахар.

У Симхи головная боль, и он хочет пойти к врачу.

— Из-за головной боли к врачу не ходят, — отговаривает его друг.

Но Симха объясняет:

— Врачу тоже жить нужно!

Он получает у врача рецепт и шагает с ним в аптеку.

— Да не будь ты дураком, — опять уговаривает друг, — головная боль сама пройдет!

— Помолчи, — останавливает его Симха, — аптекарю тоже жить нужно.

Симха приносит лекарство из аптеки и выливает его в канаву.

— Боже мой, — причитает друг, — такое дорогое лекарство — и в канаву!

На что Симха:

— Мне же тоже жить нужно!

Когда старый Мориц умер, другой старик на бирже вздохнул:

— Если уж такой человек, как Мориц, может умереть в восемьдесят шесть, то никто не может быть спокоен за свою жизнь.

Старый биржевик Залингер заболел. Друзья утешают его — он обязательно поправится и доживет до девяноста.

— Ах, — уныло замечает Залингер, — почему Господь должен призвать меня к Себе в девяносто, если может получить меня и в восемьдесят?

Биржевой маклер лежит в постели, у него жар. Жена сообщает врачу:

— Всю ночь у него колебалось между тридцатью восемью и тридцатью девятью.

— Маклер, слабым голосом:

— При сорока — продавать.

Еврей жалуется врачу на очень неприятный болезненный кашель. Врач выписывает ему рецепт:

— Три раза в день принимайте по стакану этого слабительного.

Спустя два дня еврей опять приходит к врачу.

— Ну, — спрашивает врач, — все еще кашляете?

— Что вы, доктор, боюсь!

Еврейка жалуется профессору:

— У меня нет аппетита.

Профессор прописывает ей какое-то лекарство. Через несколько дней она снова приходит на прием.

— Ну как, помогло? — спрашивает профессор.

— К сожалению, нет, — вздыхает пациентка. — Я долго ждала, когда подействует, а как увидела, что аппетита все нет и нет, так взяла и покушала без аппетита.

Бенцион прошел обследование у профессора и положил тому на стол три рубля.

— Обследование стоит у меня десять рублей, — замечает профессор.

— Простите, пожалуйста, — защищается Бенцион, — а мне сказали пять…

Профессор имеет привычку брать за первую консультацию пять рублей, за последующие — три. Зоншайну хочется сэкономить два рубля и, входя к профессору, он весело восклицает:

— Добрый день, господин профессор, а я опять к вам!

Профессор обследует его и говорит:

— Диагноз прежний. Продолжайте принимать то же лекарство.

Любящие наследники вокруг постели больного дядюшки. Один из них расспрашивает врача, который обследовал больного, и огорченно сообщает остальным:

— Пока нет водянки, никакой надежды нет.

Еврея собираются оперировать. Он лежит на операционном столе с наркозной маской на лице.

— А теперь начинайте спокойно считать, — говорит ему анестезиолог.

Еврей считает:

— …девяносто восемь, девяносто девять, рубль!

Еврей заказывает в аптеке слабительное и хочет его принять тут же. Аптекарь спрашивает, далеко ли живет покупатель, и соответственно составляет лекарство. Когда этот еврей заходит еще раз, аптекарь спрашивает:

— Ну, подействовало как следует?

— Нет, на два метра раньше!

— Подействовало ли мое слабительное? — спрашивает врач.

— Так точно, дважды.

— Только два раза?

— Так точно. Первый раз — от полудня до полуночи и второй раз — от полуночи до полудня.

Мать основателя банкирского дома Ротшильдов была уже очень стара. Однажды, осмотрев ее, врач сказал:

— Увы, я не могу, к сожалению, сделать вас моложе.

На это старая дама возразила:

— И не надо. Я хочу только стать старше.

Из записной книжки фельдшера: "Существует только два абсолютно надежных средства против желтой лихорадки. Оба не помогают".

Второй рецепт из записной книжки фельдшера: "Хорошее средство против зубной боли: в теплых штанах сесть на холодную печку. Не помогает, но ведь не вредит и ничего не стоит".

Знахарь тяжело болен. Местный доктор по этому случаю забывает все ссоры и спешит к своему конкуренту. Сидя на краешке кровати, врач щупает пульс.

— Господин доктор, — еле слышно шепчет знахарь, — между нами: зачем обманывать друг друга и наших пациентов? Мы-то с вами точно знаем, что никакого пульса не было и нет…

Липе, красильщик по профессии, лежит с высокой температурой. Фельдшер щупает его пульс и объявляет:

— Скарлатина!

— Глупости, — протестует Липе. — Во-первых, мне семьдесят лет, а во-вторых, я еще в детстве болел скарлатиной.

— А красные пятна у вас на руках?

— Так ведь я красильщик!

— Ваше счастье, — говорит фельдшер, — а то бы это наверняка была скарлатина.

Раввин маленькой и бедной общины приходит к фельдшеру с зубной болью. Тот вырывает ему больной зуб и говорит:

— Я не возьму с вас платы. Скоро будут праздники — считайте это моим подарком.

— Хорошо, — соглашается раввин. — Только никому об этом не рассказывайте! Иначе община, вместо того чтобы прислать мне денег на праздники, попытается вырвать мне оставшиеся зубы.

— Ну, господин Мандельштам, вы идете на поправку! Правда, у вас еще немного отекают ноги, но я не придаю этому никакого значения.

— Господин доктор, если бы у вас отекали ноги, я бы тоже не придавал этому никакого значения.

Кон выходит из кабинета врача и сталкивается со своим другом-заикой. Тот спрашивает:

— Ч-ч-то у т-т-те-е-бя з-з-за б-бо-лезнь?

— Простатит.

— А-а-а ч-ч-т-о эт-то т-та-к-к-ое?

— Видишь ли, я писаю примерно так, как ты говоришь.

Еврей из какого-то медвежьего угла в Галиции приезжает в Вену и хочет за углом справить малую нужду. Подходит полицейский и объясняет, что в Вене это делать запрещено. Еврей в отчаянии мечется по улицам — и вдруг видит вывеску еврейского доктора. Он тут же вбегает к нему в кабинет.

— Господин доктор, — вопит он, едва сдерживаясь, — я не могу пописать!

Доктор приносит сосуд и говорит:

— Сейчас мы возьмем пробу… Погодите, но вы же запросто это делаете!

— Конечно, — соглашается еврей, — но только когда мне разрешают.

Старый еврей:

— Господин доктор, я не могу помочиться.

— А сколько вам лет? — спрашивает доктор.

— Девяносто.

— И с этим вы приходите ко мне? Если вам девяносто лет, то вы уже достаточно помочились на своем веку.

Пациент приходит к еврею-врачу и жалуется на кашель.

— Сколько вам лет? — интересуется доктор.

— Семьдесят.

— В тридцать лет вы кашляли?

— Нет.

— А в пятьдесят?

— Нет.

— Ну и когда же вам еще кашлять, если не теперь?

Еврей приходит к врачу-еврею и не успевает начать рассказ о цели своего прихода, так как врач раздраженно рявкает:

— У меня нет времени на разговоры. Быстро раздевайтесь!

— Но, господин доктор…

— Молчите и раздевайтесь!