Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2 - Дмитрий Галантэ

Мы так и поступили. Хорошо ещё, у Дормидорфа были с собой в рюкзаке все необходимые для этого ингредиенты и причиндалы. Старина Дормидорф вообще человек очень запасливый и предусмотрительный.

Уже через пятнадцать минут всё было готово. Отвара хватило на восемнадцать человек и приблизительно на час бега. Коршан не пил, зато кроме нас его выпили Сергай с Якобом и ещё с десяток геронитов и лесных людей. И через пять минут после приёма внутрь этого чудодейственного отвара мы понеслись по дороге, словно резвый табун горячих жеребцов, учуявших поблизости запах молодых кобыл! Понеслись, поднимая облака клубящейся пыли, вслед за Коршаном, летящим впереди и показывающим нам наикратчайшую дорогу.

Мы скакали молча около сорока минут со скоростью даже большей, чем тогда в лесу, во время нашего первого пробного приёма этого чудесного зелья. Каждый думал о своём. Юриник мечтал лишь об одном, чтобы Томарана не вздумала учинить с нами какую-нибудь из своих неприятных и даже в чём-то обидных и жестоких уловок, связанных со слабительным отваром или отваром правды. Об этих ухищрениях она немало и с явным наслаждением распространялась не так давно, подшучивая над Юриником. Вот он и запомнил. Но, кто знает? Может быть, она и не обманывала вовсе? А вдруг она действительно способна на такое или на что-нибудь похлеще? Особенно в критической ситуации, когда заметит погоню. Уж у неё наверняка припасено на этот случай что-нибудь вроде летающих и самоставящихся клизм, чтобы наверняка и надолго сбить с толку погоню. Так что мы ещё вполне успеваем найти на свои задницы приключений.

Вдруг Юриник принялся как-то подозрительно копошиться. Мы начали было смеяться над его предусмотрительностью, заметив, что он прямо на бегу подсовывает себе сзади под штаны какую-то тряпицу, свёрнутую для верности в несколько раз, но, поразмыслив немного и узрев в этом его поступке здравое зерно, принялись делать то же самое. И все остальные повторили за нами этот простой, но эффективный манёвр, естественно, после некоторых разъяснений с нашей стороны. Только Дормидорф не стал делать ничего подобного. Но это его личное дело, в конце концов, каждый волен сам распоряжаться собой, видимо, его вовсе не пугали последствия возможной атаки Томараны.

Мы неслись дальше, но теперь Юриник уже открыто посмеивался над нами, даже не пытаясь скрывать этого. Ликуя, он победоносно проговорил:

– Правильно-правильно! Вам не стоит надеяться на то, что у неё на всех клизм не хватит, может, они у неё многократного применения. Ох, чует моё сердце, она нам так просто не дастся!

Дорокорн, услыхав разглагольствования своего беспокойного друга, без тени улыбки пообещал ему:

– Юриник, рассчитывай на меня, я всегда и без раздумий готов уступить тебе свою клизму, имей это, пожалуйста, в виду!

Юриник, видимо, только этого и ждал, весь расплылся от удовольствия и проговорил, давясь от смеха:

– Да уж, в виду, так в виду! Спасибо тебе, добрая душа, но я-то, в отличие от всех вас, проделал все эти манипуляции с тряпочкой в шутку. Понимаешь? Ради смеха! А вы, насколько я вижу, всерьёз подготовились, задраились и забаррикадировались основательно.

Вдруг Коршан, указывающий направление, закувыркался в воздухе, словно заправский почтовый голубок, подавая, таким образом, условный знак, означающий, что он увидел наконец-таки Томарану.

Мы в этот момент бежали галопом по тропе, проходящей в ложбине меж двух невысоких, но довольно больших по протяжённости холмов, которые вскоре закончились, уступив место раскинувшейся, насколько хватало глаз, просторной песчаной долине. Вдалеке, метрах в восьмистах от нас виднелась маленькая двигающаяся чёрная фигурка, благодаря нашей скорости довольно быстро приближавшаяся. А ещё через пару минут мы уже совершенно отчётливо разглядели идущего не очень быстрым, но легким и размеренным шагом человека. Такой походкой обычно ходят на большие расстояния, экономно расходуя силы.

Это действительно была Томарана, собственной персоной. Мы узнали её по походке и фигуре. Когда же она резко обернулась, видимо, заподозрив неладное, то, естественно, сразу заметила погоню. Она встрепенулась, мгновенно вся подобралась и припустила что есть мочи, красиво выбрасывая вперёд длинные ноги. Рывок у неё получился впечатляющий, она сразу опередила нас метров на триста, что дало ей короткую передышку. Передышку пусть всего в полминуты, но и это не помешает, по крайней мере, вполне можно успеть подумать и определиться в своих дальнейших действиях.

Видимо, она тоже использовала отвар конь-травы, только не для скоростного бега, а для продолжительной и интенсивной ходьбы, так его действия хватало на гораздо больший срок, мы это знали из её же лекций по растениеведению. Вот и получалось, что если она сумеет продержаться ещё какое-то время, то действие нашей конь-травы иссякнет, и она сможет вновь улизнуть от нас. Но нам этого никак нельзя было допустить, и всё, что мы могли сделать, это прибавить скорости, сокращая продолжительность эффективности нашего зелья. Постепенно мы снова начали нагонять Томарану. Если так будет продолжаться и дальше, то через какие-нибудь пять-десять минут мы всё же сумеем настигнуть её. Коршан улетел далеко вперёд по ходу её следования с особым заданием: он должен был, обернувшись человеком, подстерегать Томарану впереди. Это было предпринято на всякий случай, вдруг у нас всё же не получилось бы настигнуть её? Мало ли чего она способна устроить напоследок, ведь ни у кого не вызывает сомнений, что её каверзный защитный арсенал полон непредсказуемых сюрпризов и неприятных неожиданностей, а по сему хорошенько подстраховаться никогда не будет лишним. Вдруг она всё же выкинет какой-нибудь фортель с коленцем? Вот тогда наш последний козырь Коршан и вступит в игру, он должен будет помешать ей бежать любым способом, хоть выскочить наперерез и поставить подножку, а тут уже и мы подоспеем.

Так что премудрая Томарана была всё равно обречена, ибо у нас было продумано всё до мелочей и теперь ей никуда от нас не деться. Её поимка лишь вопрос времени, которого у нас, в отличие от неё, предостаточно. А там видно будет: хочет она добра или не хочет, виновна в чём-то или невинна. Это мы как-нибудь определим, пообщавшись с ней вживую, а не на основании каких-то там писулек! Написать можно всё, что душе угодно, как правильно сказал Дормидорф возле озера, и подозрительно поглядел при этом почему-то на меня, а затем ещё и добавил: «Бумага-то не краснеет и всё стерпит, можно хоть целую книгу глупостей накалякать! А вот человека провести куда сложнее!». Тут, конечно, старина Дормидорф был прав, спору нет! Особенно сложно провести такого опытного и занудного старо-не-вера, каковым являлся Дормидорф, да и среди наших спутников наверняка найдутся весьма дюжие умельцы справиться с непростой задачей: выяснить и отличить – где правда, а где коварная ложь и хитроумный вымысел.

Итак, мы настигали Томарану, и, казалось, осталось лишь протянуть руку… но это только казалось. Вот впереди появился несущийся ей наперерез Коршан. До их долгожданной и радостной встречи оставались какие-то считанные мгновенья, и мы уже мысленно потирали от удовольствия руки в предвкушении удачного завершения нашей совместной операции, так скоро закончившейся, практически не успев и начаться. Но что это?

Совершенно неожиданно Томарана поступила крайне невежливо по отношению к нам! Она просто-напросто растворилась в воздухе, будто её и не было никогда! Могла бы хоть предупредить, и, кстати, нас она почему-то этому не обучала! Там, где она только что находилась, всё ещё тянулся след от поднятой её сапогами пыли, но и этот след прервался одновременно с её исчезновением. Мы остановились, как вкопанные, приплясывая от нетерпения, один только Дормидорф побежал дальше, не сбавляя темпа, и, казалось, даже прибавил ходу, будто боясь опоздать. Достигнув места, где только что исчезла Томарана, он тоже испарился в точности так же, как за секунду до этого исчезла она.

Мы молча топтались на месте, не зная, что думать, а тем более, делать. Только что они были здесь, а теперь вместо них пустое место, не осталось даже и следа! Это прискорбное обстоятельство в уме никак не хотело укладываться! Но, правда, ради справедливости нужно отметить, что и особенного беспокойства пока не было: ведь раз Дормидорф счёл необходимым так поступить, значит, он, надо думать, знал, что делал. Нам же оставалось верить в его возвращение и надеяться, что он не заставит себя слишком долго ждать. Хорошо бы его исчезновение произошло по его собственной доброй воле, а не вопреки.

Мы разбили небольшой лагерь и с наслаждением отдыхали. Больше спешить было некуда, тем более действие конь-травы почти завершилось, оставался лишь лёгкий гул в конечностях и слабое подёргивание, как остаточное явление.