Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 2 - Дмитрий Галантэ

Именно тогда он вдруг всплеснул руками и громко вскрикнув, свалился, как подкошенный, уйдя под воду с головой. Правда, Лари сразу же поднялся и со своим обычным смешком принялся тщательно растирать ушибленное место, корча при этом страдальческие гримасы и остервенело ругаясь на непонятном языке вполголоса. Оказалось, что под водой находился валун размером с лежащего крупного буйвола, наполовину вросший в прибрежный песок. Об него наш герой и стукнулся бедром правой ноги, ради справедливости надо заметить, ушибся он довольно сильно. Но Лари, будучи волевым человеком, взял себя в мужественные руки и держал, крепко-накрепко стиснув зубы и успокаивая. К нему подошёл змей-искуситель Юриник и посоветовал не мучиться и не терпеть зазря, а отдаться на милость знающим толк в утешениях девушкам. Лари ещё слегка поартачился, а потом плюнул и отдался весь без остатка.

Пока девушки лечили раскапризничавшегося сверх меры Лари, Дормидорф уже знал, в каком направлении ему предстоит искать в первую очередь, при условии, конечно, что подобных булыжников в этом месте под водой немного. Оказалось, этот камень был единственным на несколько сотен метров в одну и другую сторону побережья. Таким образом, вопрос, откуда начинать поиски, был решён, и вновь обретший физическое и душевное спокойствие Лари принялся методично обследовать дно от подводного камня вглубь озера, благо, вода была прозрачна, как горный хрусталь, что, естественно, существенно облегчало поиски.

То, что выпил незадолго до своего погружения Лари, было не чем иным, как тем самым зельем, сваренным на молоке кита, о котором говорил Дормидорф. Это чудо-зелье позволяет долгое время не дышать под водой, ощутимо замедляя обменные процессы в организме и, как следствие, процесс потребления кислорода. Юриник с Дорокорном и я ринулись было помогать ему, так же как и многие герониты, но не успели мы раздеться и до половины, как Лари, вынырнув метрах в сорока от берега, быстро поплыл к нам, держа в руках нечто округлой формы.

Нужно заметить, что подземные люди обычно купаются голыми, не считая это чем-то особенным. Подобное обстоятельство в первое время нас немного шокировало, и если к виду поросших шерстью мужчин привыкнуть было нетрудно, то с мохнатыми женщинами вопрос обстоял несколько сложнее! Но ничего, лично я представлял, что это у них просто купальники такие экзотические из редкостного местного мохера. Это сколько же моющих средств нужно, чтобы ухаживать за подобным количеством шерсти? Видимо, у них был какой-то секрет, ибо шёрстка у всех лоснилась и переливалась на свету, просто загляденье!

Наш домовой, как только познакомился с Лари, тут же окрестил его Ларьком. Со временем это прозвище успешно прижилось, и никто в кругу друзей иначе его и не называл, за редким исключением. Так вот, Ларёк очень быстро доплыл до берега и, отдав Дормидорфу то, что извлёк из-под воды, так же быстро, не молвив ни слова и не объясняя причин, ринулся обратно в таинственные глубины озера. Красиво нырнув прямо возле берега, он мгновенно исчез под водой, только дорожка мелких всплывающих и лопающихся пузырьков показывала, где он проплывал за несколько мгновений до этого.

У Дормидорфа в руках вместо ожидаемого свёртка с одеждой Томараны оказалась небольшая бутыль из тёмно-красной глины, запечатанная чем-то вроде сургуча, с верёвкой, торчащей из тёмно-коричневой пробки-нашлёпки. Дормидорф, удивлённо приподняв косматые с проседью брови, решительно потянул за верёвочку, поднатужился, и с характерным звуком бутыль распечаталась. Из горлышка пулей выскочило что-то маленькое и чёрное, словно сверхскоростной дрессированный шмель и, жужжа, как майский жук, это нечто в мановение ока умчалось восвояси. Дормидорф с досадой развёл руками и, огорчённо насупившись, пробурчал сквозь зубы:

– Старый мухомор, ящер пустоголовый, семикрылый херувим! Во-во, и пень лесной! Постоянно недооцениваю Томарану, а она ведь так предсказуемо изворотлива. Мне достаточно было только предположить её последующий ход и подстраховаться на всякий случай, поставив ловушку перед задуманными ею каверзами и хитростями. Ведь была же мысль открыть эту бутыль аккуратней, чтобы ничего не вылетело иль не вывалилось! Так нет! Ведь можно было сорвать сургуч в замкнутом пространстве, и тогда бы пташка не упорхнула. А Томарана ни за что не узнала бы о том, что мы идём за ней по пятам и была впредь менее осторожна. Ну, да ладно, будем в следующий раз умнее, не зря же говорят, за битого двух небитых дают! Век живи, век учись!

Говоря это, он вытряхнул из бутыли скрученный в рулон свиток, на котором было написано послание. Вот дословно текст, который Дормидорф торжественно зачитал вслух присутствующим:

«Достойному предводителю Дормидорфу и моему любознательному другу и ценителю прекрасного Юринику, а так же тем, кто придёт вместе с оными достойными мужами!

Подозреваю, друзья мои, и смею надеяться, вы всё ещё пребываете в том же славном составе, что и в школе, где я имела удовольствие с вами познакомиться. Как вы догадались, я давно разгадала ваши хитроумные намерения, скажу больше: они успешно вписывались в мои скромные планы, ибо основной моей задачей было проникновение в настоящий Подземный город. Что, к сожалению, сделать сама я никак не могла, ибо не знала месторасположение тщательно скрываемого потайного хода. Но нужно отдать должное, каким-то чудом вам это удалось проделать, подозреваю, что не обошлось без помощи иных сил, обладающих неординарными способностями! Потом, надеюсь, вы обязательно поделитесь этим со мной. Лично я рассчитывала, что герониты откроют проход сами, заинтересовавшись происходящим в школе, а мне всего лишь останется незаметно воспользоваться этим. Но промашка вышла, и я просчиталась, пошла по шерсть, а воротилась стриженной!

Конечно, я не исключала возможности проникновения в ряды учеников разведчиков, кои непременно станут мешать моим далеко идущим намерениям, но моя задача была вынудить их, то есть вас, друзья мои, действовать в моих интересах, не осознавая того. Коли вы читаете это послание, значит, я немного недооценила вас, и вы успешно идёте по моему следу, но не по пятам, как вам, возможно, кажется, а с достаточно большим отставанием. Я предусмотрела и это, как вы, достопочтимый Дормидорф, уже имели удовольствие догадаться, откупорив сию бутыль и заслуженно обругав себя «старым пнём, мухомором, ящером пустоголовым и семикрылым херувимом», именно это я нашептала в бутыль.

Теперь я буду непременно предупреждена о вашем приближении, искренне благодарю вас, старина. Но не вините себя, достопочтеннейший, и ни в коем случае не корите. Вам, любезный друг, легче недооценить меня, нежели отдать должное, а уж тем более переоценить! Ведь я женщина, куда мне до вас, умных и проницательных вездесущих мужчин! Ваше импульсивное, а потому и необдуманное решение предугадывать и впредь расставлять ловушки перед задуманными мною хитростями будут в дальнейшем также успешно учтены. Вам всегда легче бывает сказать, чем сделать. Любите вы, мужчины, однако, прихвастнуть! Откуда я знаю про это? Всё слишком очевидно, а потому к другому выводу вы и не могли придти. Ну, надо же было так опростоволоситься и упустить заговорённую колибри, которая, кстати, очень скоро найдёт меня.

Примите мой добрый дружеский совет: не пытайтесь найти меня, я не представляю совершенно никакой угрозы для этого мира, который очень люблю! Не теряйте даром сил и времени, я вам не враг, и обязательно найду вас в ближайшее время, может быть, даже смогу помочь, коли в том будет нужда.

Искренне ваша, Томарана».

Дормидорф, закончив чтение, был немало удивлён, как впрочем, и все мы. Повисла неловкая тишина, которую разорвал душераздирающий вопль, прокатившийся по окрестностям многократным эхом, доносившийся со стороны, куда недавно уплыл наш любитель погружений. Все обернулись на крик и увидели что есть мочи гребущего к берегу ошалелого Ларька, который удирал во все лопатки от стаи белёсых крупных дельфинов, уже почти настигших его. Он грёб, как одержимый, периодически издавая вопли. Грести с такой силой и плавать с подобной скоростью человек может только в том случае, если его дражайшей жизни угрожает смертельная опасность.

Я был немало удивлён не столько опасности ситуации, сколько появлению дельфинов. Либо вода в озере соленая, либо это и не озеро вовсе, либо здесь живут пресноводные дельфины. Ладно, потом разберусь.

Всё происходило очень быстро, но мы всё же успели забежать в воду по грудь и, схватив под белы рученьки выбившегося из сил Ларька, практически выволочь его на берег, тем самым, очевидно, спасти его.

Незадачливый естествоиспытатель и мастер всевозможных погружений находился сейчас не в лучшем виде, он висел у нас на руках и не мог произнести ни слова, а только бешено вращал глазами, отплёвывался, булькал и пускал пузыри ртом и носом. А ещё Ларёк, по своему обыкновению, постоянно идиотски и истерично подхихикивал. Не успели мы его окончательно выволочь на берег, как дельфины, развив огромную скорость, надавали ему под водой своими носами множественных пинков, придав нам такое мощное ускорение, что мы вместе с Ларьком, словно огромный снаряд в бурлящей и пенящейся волне, кубарем выкатились на прибрежный песок. Причём дельфины до последнего продолжали метко шпынять многострадального Лари, ни разу не задев никого из нас.