Kurohibi. Черные дни - Gabriel

Войдя за порог, он даже не успел сделать и шага, как из гостиной раздался быстрый топот ног, судя по звуку, босых, и в коридор влетело осунувшееся рыжее существо, еще издали заверещав:

— Синдзи!.. Синдзи! Синдзи-Синдзи-Синдзи!!!

Отчаянно перепуганный и восторженный голосок Аски звучал, словно сумбурная трель колокольчиков, наполненных пронзительной горечью чувств и вдруг пришедшим облегчением, надеждой и болезненным счастьем. Рыжеволоска, несясь со всей скоростью, казалось, была готова кинуться ему на шею, но в паре шагов она будто наскочила на невидимую стену, замерев, как вкопанная, сжавшись и устремив на Синдзи бездонные колодцы голубых глаз, чистых и блестящих от недавно излитых слез.

— Синдзи… — надсадно пропищала она, сдавив горло в подступившем плаче. — Я думала, что ты ушел насовсем… что ты бросил меня… Я так испугалась…

— А… — тот вдруг слегка опешил, окинув девушку взглядом. — Аска, ты почему голая?

Девушка тут же опустила удивленный взгляд, мгновенно забыв о слезах и словно только сейчас обнаружив, что стоит посреди коридора без одежды, совершенно нагая, и пылающая буря чувств в ней быстро сменилась растерянной стыдобой, заставив невольно прижать одну руку к грудям, а второй прикрыть пах. Оставшись в таком положении и беспомощно взирая на Синдзи умоляющим потерянным взглядом, Аска слегка согнулась и с дрожью в голосе тихо произнесла:

— Т-Ты… ты не сказал, что мне можно… — на ее глазах вновь навернулись слезы, и рыжеволоска, сдавленно всхлипнув и проглотив остальные слова, слабо заскулила.

— Ну, не убивайся так, солнышко, — Синдзи улыбнулся в умилении и, подойдя к Аске, крепко прижал к себе ее трясущееся вздрагивающее тело, утопив лицо в густых рыжих локонах. — Я вернулся.

— Почему так долго?.. — Ее голос ощущался одним горячим дыханием на шее. — Я не знала, что мне делать… Было так страшно… Я думала, что опять осталась одна, насовсем…

«Где-то я уже слышал эту песню».

— Ты и впрямь так нуждаешься во мне? — ласково спросил Синдзи, разомкнув объятия и взглянув в столь близко замершее лицо девушки.

— Я… — ее губы задрожали, и взгляд заметался из стороны в сторону, будто его отовсюду обжигал ослепительный свет.

— Да?

— Я… я… — голос скатился на шепот. — Я нуждаюсь в тебе…

Неожиданно эти слова будто кипятком выплеснулись на сердце Синдзи, ошпарив с такой силой, что взор на секунду застлала темная вуаль, и он медленно отстранил от себя рыжеволоску, однако спустя миг это наваждение бесследно испарилось, оставив одно лишь недоумение и грусть в душе. Впрочем, Синдзи был уже поглощен видом соблазнительно сжавшейся Аски в его руках, и о ничем другом он думать больше не мог.

«Черт, а я все так же истощен. И где эти чертовы таблетки, когда они так нужны».

Однако следующей мыслью было осознание, что эти чертовы таблетки спокойно лежали в его кармане, и, в принципе, никакой нужды в них не было, и тогда Синдзи вновь улыбнулся, потому что вспомнил об одной важной вещи, купленной сегодня утром в зоомагазине.

— Солнышко, у меня для тебя подарок.

— П-Подарок?.. — робко переспросила Аска, с легким страхом и смутным любопытством слегка вытянув голову и следя за движениями Синдзи, как маленький котенок.

— Специально для тебя. Надеюсь, понравится.

Жестом фокусника он извлек плоскую коробку из своего ранца и торжественно открыл ее перед замершей рыжеволоской. А та после долго раздумья и под ободряющий взгляд Синдзи неуверенно протянула руки к коробке и вытащила из нее тонкий кошачий ошейник на средней длинны красном поводке-шнуре, заканчивающимся петлей. Застыв в прострации, Аска с немым вопросом на лице и медленно проясняющимся пониманием в глазах медленно раскрыла рот, выдавив жалостливый стон, но Синдзи бодро потрепал ее макушку, ответив:

— Теперь ты привязана ко мне этой красной нитью. Не снимай ошейник, и тогда, даже если я не смогу держать поводок, ты всегда будешь рядом со мной. Пойдем, дорогая, опробуем покупку.

Он решительно зашагал в гостиную, и рыжеволоска, помявшись еще немного на месте, осторожно, с уже привычным испугом, затаившимся в глубине души, последовала за ним. Там уже Синдзи размотал шнур и, развернувшись, медленно, со всей возможной бережливостью, чуть ли не торжественно сомкнул ошейник на тонкой шее девушки, откинув за спину густые рыжие копны и ощутив дрожь на ее напрягшихся плечах. Когда твердый кожаный ремешок сомкнулся в пряжке за спиной, Аска тихо пискнула и зажмурилась, однако Синдзи ласково, едва касаясь, провел пальцами по ее щеке, плавно перейдя по шее к груди, и прошептал:

— Все в порядке, солнышко, все хорошо.

А затем развернул ошейник, осторожно подтянул его так, чтобы тот не сдавливал горло и не мешал гортани, но прилегал плотно, продел язычок в деление и замкнул пряжку. Дыхание Аски заметно потяжелело, хоть это было связано скорее не с ремешком на шее, а самим ощущением скованности, выраженным символом ограничения свободы, теперь уже бесповоротным и абсолютным, или может быть от нежных ласк чередующихся движений рук Синдзи, однако страх, возникший вместе обреченностью на ее лице, вдруг исчез, оставив после себя смутную, оробелую радость и столь желанную, наконец-то достигнутую легкость на сердце. Глядя, как на расслабившемся лице Аски проступила теплая смутная улыбка, Синдзи сам расплылся в блаженной теплоте, чувствуя, как запульсировала кровь в висках, когда он развернул колечко на пряжке и застегнул на нем замок поводка.

— Готово, — удовлетворенно произнес Синдзи, окинув взглядом недвижимую, обнаженную, сияющую внутренним счастьем Аску с ошейником, отчего ее вид еще больше напомнил представителя семейства кошачьих. — Пойдем?

Взяв поводок, он слегка дернул его, сорвав рыжеволоску с места, и потянул за собой на кухню. Та, с непривычки спутано и слабо сопротивляясь, вцепившись пальчиками в ремешок и даже чуть не упав, все же повиновалась и засеменила вслед, морщась от мнимой боли и постыдного унижения, однако притом в глубине глаз не переставая сиять от счастья. Синдзи, довольно хихикнув, притянул Аску к себе и прошептал:

— Только еще один мелкий штрих. Будь добра, расставь ноги чуть шире.

Как будто внезапно очнувшись, рыжеволоска распахнула глаза и вздрогнула, кажется, вновь сорвавшись в пучину страха, однако приказ выполнила, разведя чуть согнутые в коленях ноги на ширину плеч. С улыбкой кивнув, Синдзи взял поводок, направил его вниз и провел между бедер девушки, стянув его за спиной. Шнур, достаточной толстый, чтобы развести в стороны чувствительную плоть,