Общая культурно-историческая психология - Александр Александрович Шевцов

Оствальд начинает с Теории познания. Эту часть его философии я опущу, потому что химиком он был, возможно, хорошим, а философом похуже… Да и задача у него здесь простая: свести познание к логике и научному методу. Завершается эта его теория выведением классификации всех наук, отличающейся от Контовской только тем, что Оствальд начинает с логики и признает за психологией право на существование, ставя ее и социологию в ряд биологических наук.

«I. Формальные науки:

Логика, или учение о многообразии

Математика, или учение о причинах

Геометрия, или учение о пространстве

Форономия, или учение о движении.

II. Физические науки:

Механика

Физика

Химия

III. Биологические науки:

Физиология

Психология

Социология» (Там же, с. 29).

Куда-то пропала сама биология и еще кое-какие науки, но это такие мелочи на фоне грандиозности замысла! Хуже другое: сама эта классификация, начинающаяся с логики и математики, вопиет: вся натур-философия будет строиться на надуманных корнях, на искусственных основаниях. Хороший философ тоже начал бы с того, как мы познаем мир. Но его это привело бы не к логике, а к психологии, к изучению самой познающей способности. Оствальд действительно плохой философ, и с обобщаемыми им научными данными он обращается очень вольно.

Но в этой «системе» видна система, а точнее просматривается его цель и задача: все построения натур-философии нужны, чтобы подобраться к социологии. А что это такое? Наука об обществе? Нет, если вспомните Маркса – это наука о том, как воздействовать на общество и управлять им! И достигается это через психологическое воздействие.

Поэтому я опущу все заумные и не слишком точные рассуждения о числах и законах термодинамики, и сразу перейду к разделу биологических наук без биологии. Там все есть, ибо для управления последним и писалось.

А что там?

Попытка превратить человека в энергетическую машину. В сущности – это мечта Оствальда об Идеальной машине, которую он же сам описывает в предыдущем разделе в главе 50, посвященной второму закону термодинамики.

«…необходимым условием работы всякой тепловой машины является переход в ней теплоты от высшей температуры к низшей подобно тому, как в водяной мельнице вода должна течь с более высокого к более низкому уровню; …условия, которым должна удовлетворять идеальная тепловая машина, то есть такая машина, где из теплоты добывается максимальное количество работы.

Нужно заметить, что подобная идеальная машина может обладать весьма различным строением…» (Там же, с. 72).

Вот основная мысль, переносимая на человека и просматривающаяся сквозь весь раздел биологических наук. Начинается он с определения жизни или живых существ.

«Первый признак сводится к тому, что живые существа суть системы не устойчивого, а подвижного равновесия. <…>

Данная система может только в том случае пребывать постоянно в подвижном равновесии, когда ей постоянно же доставляется материал, из которого она состоит…

Материал этот состоит прежде всего из весомых или химических тел с определенными физическими и химическими свойствами, и таким образом обмен веществ выступает как необходимое свойство системы подвижного равновесия.

Но обмен веществ может происходить лишь в том случае, если имеется еще свободная или годная к работе энергия, потому что только она в состоянии привести вещества к обмену…» (Там же, с. 77–78).

Как вы уже догадываетесь, далее человек начинает рассматриваться как энергетическая машина. Когда-то Ламарк пытался научить людей видеть себя машинами механическими, прогресс физики повел к тому, что нас учат видеть себя машинами энергетическими. Поэтому все современные экстрасенсы перестали быть ясновидящими, колдунами или целителями, а стали физиками живых машин – биоэнергентами…

Иными словами, хоть натур-философия или энергетизм Оствальда и были осмеяны самой наукой, в околонаучной среде он до сих пор правит представлениями тех, кто хотел бы погреть руки в тени физики. И живет все это «энергетическое целительство» строго по заветам Оствальда:

«Итак, всю совокупность жизненных явлений можно сравнить с водяной мельницей. Свободная энергия соответствует потоку воды, который должен течь через мельницу в одном направлении, доставляя ей таким путем потребное количество работы. Химические элементы, входящие в состав организмов, соответствуют мельничному колесу, которое постоянно вращается, передавая энергию падающей воды отдельным частям машины» (Там же, с. 81).

Далее Оставальд, похоже, переходит к своей психологии, потому что следующий, 56-й раздел, озаглавлен «Душа».

Впрочем, это какой-то обман. Точнее, попытка научить людей так говорить о душе, чтобы они сами научились видеть и ее машиной. Начинается он вполне откровенно:

«До сих пор мы рассматривали живые существа, как чрезвычайно усложненные образцы физико-химических машин; теперь же нам нужно принять во внимание одну особенность, которая, по-видимому, служит характерным отличием организма от бездушной машины…

Это свойство, которое мы в свое время называли способностью воспоминания» (Там же).

Какая ловкая и грубая подмена! Никто никогда не утверждал, что душа может относиться к организму. Организм как понятие и вообще-то изобретен физиологией, чтобы объяснять то, что жизнедеятельностью лишь тела не объясняется. В сущности, это некая хитрая подмена понятия о душе. Где без души не получается, сделаем вид, что ее нет, а вместо неё и кроме неё у тела еще есть…организм. Полезная вещь. Вполне заменяет душу естественнику!

Ну, а уж подставить нечто, что Оствальд в начале времен поименовал воспоминанием вместо души – это даже академический психолог не додумался бы!

Но и тут все просто: есть же описанные Дарвином законы приспособления. Вот из них все и развивается. Надо только саму эту способность объяснить энергетически:

«Таким образом становится понятным, почему эта способность приспособления, на которую нужно прежде всего смотреть, как на чисто физико- химический процесс, в конце концов оказывается развитой у всех живых существ.

В своих наиболее примитивных формах эта способность порождает явления реакции или рефлекса, то есть ряд процессов в организме, которые следуют за воздействием энергии извне и отвечают на это воздействие в смысле повышения жизнестойкости организма» (Там же, с. 82).

Ну, а от рефлексов один шаг до сознательных действий.

«Таким образом, мы получаем право рассматривать различные ступени психической деятельности, – от самых простых явлений рефлекса до высочайших созданий ума, – как связный ряд все усложняющихся и приобретающих все более целесообразный характер проявлений активности, которые исходят из одной и той же физико-химической и физиологической основы» (Там же).

Всё! Вершина мысли Оствальда.

Последняя психологическая мысль, подготавливающая вторжение в социологию, – походя уничтоженный в пяти строчках Платон. А заодно и решение всех тех загадок мышления, об которые столько бились Пиаже и Выготский:

«Находясь под тысячелетним гнетом ошибки Платона, которая заключается в принципиальном разделении духовной и физической жизни, мы лишь с громадным трудом можем привыкнуть