Общая культурно-историческая психология - Александр Александрович Шевцов

нужно знать, как с помощью этого слова вписаться в иерархию наук. Поэтому им надо подобраться не к понятию, а к физике… Отсюда и берутся эти странные «единицы», – «юниты», сказали бы сегодня. Это же почти математическая основа, от нее всего один шаг до тех шариков, что заполняют ньютонов-скую вселенную и движутся в ней по законам механики… В итоге вся «логика» Сорокинских построений оказывается как бы вывернута наизнанку и движется словно бы в обратную сторону естественному ходу рассуждения.

«Раз утверждается, что взаимодействие тех или иных единиц составляет сущность социального явления, а тем самым объект социологии, то для полного уяснения этого понятия требуется еще ответ, по меньшей мере, на следующие вопросы:

1) Для того чтобы процесс взаимодействия можно было считать социальным явлением, между кем и чем должно происходить это взаимодействие? Каковы единицы или центры этого взаимодействия? <…>

Без точных ответов на эти вопросы, в особенности же на первую категорию их, понятие “взаимодействие” (а тем самым и социальное явление) становится пустым звуком, и вот почему.

Как известно, процесс взаимодействия не есть процесс, специфически свойственный какому-либо определенному разряду явлений, а процесс общемировой, свойственный всем видам энергий и обнаруживающийся хотя бы в виде “закона тяготения” или закона “равенства действия противодействию”.

Поэтому понятно, что раз взаимодействие хотят сделать специальным объектом социальной науки, то необходимо указать такие специфические признаки этого общемирового и, в этом смысле, родового процесса, которые отделяли бы этот вид взаимодействия от остальных его видов и тем самым конституировали бы социальное явление как особый вид мирового бытия, а поэтому и как объект особой науки» (Там же, с. 33).

Как все-таки было велико очарование естественнонаучности! И не думайте, что Сорокин здесь допустил какую-то предосудительную самодеятельность, он не зря считался после этого одним из сильнейших социологов мира – он полностью соответствует тому, что творилось тогда в умах социологов. Детишки заигрались в то, чтобы из науки об обществе сделать по заветам патриарха Конта социальную физику.

Что же в действительности делает Сорокин? Пытаясь подогнать обществоведение под требования физики, он ведет рассуждение не от естественных вопросов, вроде того, что такое общество и зачем его изучать. А решает задачу: как сделать из обществоведения раздел физики. Трудная задача.

И чтобы ее решить, ему и всем социологам приходится идти на натяжки и передергивания. Вот, к примеру, утверждение: Как известно, процесс взаимодействия не есть процесс, специфически свойственный какому-либо определенному разряду явлений, а процесс общемировой, свойственный всем видам энергий…

При первом чтении оно может показаться верным, и уж точно чарующим. Но это всего лишь так называемое гипостазирование понятий, то есть создание искусственных сущностей там, где их нет. В колдовстве и детском мышлении такой жизнью живут тени – отсутствие света становится присутствием тени, а значит, существом. Тени нет, ничто в мире не отбрасывает теней, но кажется, что есть, и очень хочется, чтобы были. Точно так же во вселенной нет звуков, вселенная безмолвна, хотя и дрожит. Звук рождается лишь в уме человека и животного как способ различать определенный вид дрожания вещества… Но как бедна была бы наша жизнь, если бы мы отказали себе в этой иллюзии!

Вот и «процесс взаимодействия» не существует во вселенной. Нет такого существа, как нет Демона Максвелла. Но про Демона этого можно сказать, что он обладает надмировым бытием, потому что может стоять у ворот между двумя вселенными.

Сорокин и все социологи, читавшие без возмущения это его рассуждения, просто не видят в своем естественнонаучном ослеплении, что пребывают в пространстве слов и понятий. Это добрая воля людей – взять и назвать то, что происходит между яблоком и головой Ньютона, взаимодействием. Но можно назвать и тяготением. А можно горшком, если в печь ставить не собираешься…

Да, мы можем самые разные явления назвать именем взаимодействий. А можем взять, и выделить что-то в разряд, к примеру, взаимоотношений, отказав в праве называться взаимодействиями. Прежде чем строить на подобных речевых оборотах обобщающие рассуждения, да еще и с претензией на механическую точность, необходимо понять, чтj язык понимает под взаимодействиями, а потом исследовать все явления, которые привычно называешь взаимодействиями, на предмет соответствия содержанию понятия «взаимодействие».

Я многократно проделывал подобные исследования в предыдущих книгах и могу ответственно заявить: в итоге такой проверки большая часть «взаимодействий», которые подразумевает Сорокин, просто исчезнет из рассмотрения…

Самое же главное то, что у нас сохранится нечто, что определенно будет взаимодействиями между людьми. И сохранится то, что мы можем назвать взаимодействиями в физике. И это все равно не даст нам никаких оснований для того, чтобы считать происходящее там и здесь родственным. Это совершенно разные явления! Почему?

Да потому, что этимология русского слова «взаимодействия» исходно предполагает наличие взаимных действий. Действия же предполагают деятеля! То есть существо, наделенное волей и разумом.

Использование этого слова в физике – вторично. Физика, особенно, ньютоновская физика – молодое явление по сравнению с языком. Она заимствовала слова из обычного языка, поскольку не имела собственных, заимствовала, подменяя народные понятия на свои, выхолащивая имена. Именно поэтому понятие «взаимодействие» в физике не является родственным понятию «взаимодействие» народного языка. Они лишь созвучны!

Но это так мало интересовало социологов! Им так хотелось прорваться к заветному пирогу, что они повсюду шли на то, что бы ткать ткань своей науки из подобных натяжек. Вот почему Мендра и начинает с раздраженных отмахиваний от всех желающих с ним поспорить: если вся науки соткана из противоречий, поспорить всегда можно…

Для меня это введение чрезвычайно важно, потому что Лев Выготский, как пишет о нем Лурия, чрезвычайно ценил из русских психологов только Владимира Вагнера – автора русской Биопсихологии.

«Особое впечатление произвели на Л. С.Выготского труды В.А.Вагнера, выдающегося русского специалиста по сравнительному изучению поведения животных. Вагнер был ученым, применявшим широкий биологический подход к поведению животных. Его мысли об эволюции произвели огромное впечатление на Л.С.Выготского, и эти два ученых переписывались в течение долгого времени» (Лурия, Этапы, с. 29).

Как вы помните, биологом, знатоком моллюсков, был и Пиаже, с которым Выготский тоже довольно долго заочно «переписывался», и именно ради проверки теории которого и было затеяно сравнительное изучение поведения отсталых людей в Узбекистане.

Так вот, как ни странно это прозвучит, вся социология стремилась вывести себя из биологии! И тот же Вагнер писал свою Биопсихологию с исходным прицелом создать основание как для культурной психологии, так и для социологии. Потребность же в подобном основании родилась в немалой мере благодаря усилиям французских социологов.

Глава