Святые из Ласточкиного Гнезда - Донна Эверхарт

их жилах течет их с мужем кровь. Дети стали нестираемым знаком того, чего им удалось добиться; как «кошачьи мордочки» на стволах длиннохвойных сосен, дети – отпечаток их с Ризом любви, свидетельство того, кем они были и кем стали, и это свидетельство будет жить и тогда, когда они сами уже давно покинут этот мир. Сейчас Рэй Линн нужно было на свете только одно: подойти и покрепче прижать детей к груди, что она и сделала.

Глава 37. Дэлвуд и Джереми

Темноволосые в мать, от отца они унаследовали ярко-голубые глаза. Восьмилетний Дэлвуд, родившийся в мае тридцать четвертого, был тихим и задумчивым, а Джереми, которому, как он любил всем напоминать, уже почти исполнилось шесть (он появился на свет в августе тридцать шестого), вечно трещал без умолку и ни минуты не мог усидеть на месте. В тот день в начале лета они бежали по лесу за своими старшими кузенами Джоуи и Дарреном туда, где ждали родители. Рядом бежал их пес Кролик – енотовая гончая. Свое прозвище он получил за длинные висячие уши и подвижный нос. Дэлвуд и Джереми были вне себя от радости: сегодня отец собирался показать им, как делать смешные кошачьи мордочки на тех особенных соснах, которые он называл длиннохвойными. У обоих юных Ризов были с собой маленькие инструменты, которые смастерил им отец. Он сказал, что это хак для обдирания коры.

С тех пор, как мальчики научились ходить, они целыми днями пропадали в лесу вместе с родителями и, как их старшие кузены, уже знали названия всех сосен, лиственных пород и еще многих растений и цветов. Знали, что такое скобленка, знали все о сосновой камеди, смоле, дегте и вонючей мази под названием скипидар, которую их мать применяла как средство чуть ли не от всех болезней. Они знали о том, сколько смолы можно собрать с деревьев, о том, как подрубщики распределяются по участкам, но тверже всего они знали одно: работа, которую делает их семья, – трудная, но важная. Эти особенные сосны, длиннохвойные, как говорит отец, раньше росли повсюду, а теперь почти совсем исчезли.

Мальчики увидели свою мать и сестренку Биби: малышка расхаживала вокруг, прихлопывала в ладоши и напевала. Мама стояла рядом с отцом, и оба они разговаривали с тетей Сьюди Мэй, дядей Эймосом, их почти что родственником дядей Пиви и еще с несколькими рабочими возле семейки сосен. Кузина Норма держала на руках самого маленького братика Ризов, Джошуа.

Мальчики подбежали к отцу, и тот присел на корточки, чтобы поговорить с ними.

– Ваша работа не сразу будет выглядеть вот так, – он указал на причудливые отметины на дереве, образующие кошачью мордочку. В высоту она была почти как весь Джереми, от пят до макушки. – Надо будет попрактиковаться. Придется вам запастись терпением.

Мама подошла поближе и тоже слушала. Для мальчиков она была самой красивой из всех женщин, каких они только видели, и они любили ее всей душой. Часами собирали цветы или разноцветные камешки с речного дна, чтобы принести ей, и то, что она дарила взамен, было для них бесценно. Например, когда наступала пора ложиться спать, мама тихо проскальзывала в их комнату, целовала детей в щеки и усаживались в кресло-качалку у открытого окна, на котором колыхались под теплым летним ветерком занавески. Она тихонько напевала песенку, пока мальчики не засыпали.

Маленький Дэлвуд указал на ствол дерева и сказал:

– Мама, покажи, как ты это делаешь.

На поясе маминых штанов висел хак, и она взяла его в руки.

Дядя Пиви, который, как знали мальчики, на самом деле не был им дядей, хоть и приезжал на ферму пару раз в год, заявил:

– Она была не хуже любого мужчины из тех, что у меня работали.

Мальчики внимательно смотрели, как их мать берет инструмент и подходит к одной из длиннохвойных сосен, которую предстоит обработать. Она провела по стволу дерева рукой с обрубленным пальцем, вид которого неизменно будил в мальчиках любопытство: мама пока не рассказывала им, как это произошло. Секунду-другую она осматривала поверхность дерева, а затем подняла инструмент и стукнула по коре. Потом еще раз, а потом провела лезвием наискось вправо. Несколькими короткими движениями сняла полоску коры, обнажив бледно-желтую древесину. То же самое она проделала с противоположной стороны, так что получился еще один такой же след, только скошенный влево. Вместе надрезы образовывали что-то вроде буквы V.

Отец сказал:

– Смотри-ка, хватку не потеряла. По моим расчетам, норму выполнила бы. Считай, что принята на работу.

Это была их любимая шутка. Мама, сморщив нос, показала на дело своих рук, и Дэлвуд с Джереми подняли взгляды.

– Видите? – сказала она. – А что потом будет с этой новой свежей полоской, которую мы прорезали над вот этим желобом, а, Дэлвуд?

Сын взглянул на нее, а затем, старательно показывая пальцем, начал рассказывать, чему его учили:

– Вот по этому жестяному желобу живица будет стекать в чашу. Когда чаша наполняется, смолу из нее вычерпывают и переливают в ведро. Его выливают в большую бочку, и все бочки везут в Рокфиш. А оттуда они плывут по реке в Уилмингтон на дис… дист… дисталляцию.

Мама разулыбалась.

– На дистилляцию. Молодец! А как называется то, что я делала только что?

Мальчики хором закричали:

– Подсочка!

– А когда мы ставим желоба, это как называется?

– Закрепка!

– А когда сливаем живицу из чаш?

– Заливка!

– Очень хорошо, отлично! – похвалили мать с отцом.

Маленький Дэлвуд улыбался, гордо выпятив грудь. Иногда родители рассказывали о том, как они впервые встретились там, где работали вместе с тетей Нелли, которая тоже стала членом их семьи, как и дядя Пиви. Это место называлось Ласточкино Гнездо. Мальчики не до конца понимали, что к чему в этих историях. Рассказы о Ласточкином Гнезде звучали пугающе, особенно когда родители вспоминали о деревянном ящике, где их запирал плохой человек по имени Ворон. Он совсем не нравился мальчикам, этот Ворон. Однажды ночью, когда все думали, что они уже спят, братья подслушали, как он чуть не убил их маму, а еще облил ее дегтем вместе с тетей Нелли. Они были рады, что им никогда не придется встретиться с Вороном, как и с другим плохим человеком – тем, который был мужем тети Нелли. Они были для мальчиков чем-то вроде буки.

Если на братьев иногда и нападала грусть, то только из-за тети Нелли. Они очень скучали по ней, хоть и старались не показывать этого маме. Когда тетя Нелли заболела,