Рубиновый рассвет. Том I - Евгений Неволин

опустился на деревянную скамью, вынул клинок и начал методично протирать его куском замши. Кровь Грога, уже засохшая и потемневшая, отходила полосами, оставляя после себя зеркальную поверхность. Каждое движение его рук было размеренным, точным - будто он стирал не следы боя, а ненужные воспоминания.

Подойдя к столу распорядителя, Гилен остановился. Его голос звучал ровно, без дрожи:

— Могу ли я ещё раз выйти на арену? Сегодня или завтра.

Распорядитель отложил перо, которым делал пометки в толстой книге, и пристально осмотрел его. Его глаза, узкие как щели, изучали Гилена с ног до головы.

— Не понимаю, в чем твой секрет... — он постучал пальцами по столу. — Но если сам расскажешь — получишь в пять раз больше выигрыша.

Гилен слегка наклонил голову, изображая непонимание. Его пальцы нервно перебирали край плаща.

— Возможно, мне просто пока везёт... Но как долго еще будет везти — не знаю.

Из угла раздался хриплый смех. Коренастый ветеран со шрамом через глаз, который чистил свой двуручный меч, покачал головой:

— Либо везение, либо неудача тех, кто против него. Но гвардеец явно не хотел его смерти — в отличие от остальных.

Его слова повисли в воздухе, заставив нескольких бойцов переглянуться. Распорядитель перевёл взгляд на говорившего, затем пожал плечами:

— Желающих проверить удачу — хоть отбавляй. Завтра — новый бой.

Гилен подошёл к общему столу с едой. Его пальцы, точные как у хирурга, выбрали:Стакан с соком - прохладный, с легкой кислинкой, освежающий после духоты арены.Ногу поросёнка - запечённую до золотистой корочки, с хрустящей кожей, от которой шел аппетитный аромат.Ломоть хлеба - ещё тёплый, с хрустящей корочкой и мягкой мякотью.

С едой в руках он направился к своей каморке. Дверь закрылась за ним с тихим щелчком, щеколда упала с металлическим звоном.

На жесткой койке Гилен сел в позу лотоса. Его глаза закрылись, дыхание замедлилось. В темноте за веками он видел кровь, текущую по меридианам - она пульсировала в такт сердцу, укрепляя невидимые каналы силы. Мышцы, напрягающиеся и расслабляющиеся - каждая группа по очереди, готовясь к новым ударам. Разум, чистый как лезвие после заточки - без мыслей, без эмоций, только готовность.

"Завтра... новый спектакль".

Его губы дрогнули в едва заметной улыбке. В темноте каморки на мгновение вспыхнул рубиновый отблеск.

Глава 23

Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь едва уловимым шумом ветра за окном и редкими шагами где-то в коридорах. Гилен сидел неподвижно, скрестив ноги, его пальцы лежали на коленях, слегка касаясь ткани штанов. Грудь поднималась и опускалась плавно, словно волны, накатывающие на берег — ровно, глубоко, без суеты.

Внутри него кипела работа, невидимая глазу, но ощутимая каждой клеткой. Кровь, густая и тёмная, пульсировала по меридианам, вырываясь из Истока Крови и растекаясь по телу, как река, разливающаяся после долгой засухи. Каждый удар сердца гнал её дальше, наполняя мышцы жаром, а кожу — лёгким покалыванием.

Кости, подчиняясь незримому давлению, медленно уплотнялись, будто пропитываясь расплавленным металлом. Они не теряли гибкости, но теперь казалось, что внутри них скрыта стальная пружина — готовая в любой момент распрямиться с убийственной силой.

Кожа стягивалась, становясь плотнее, словно дублёный кожаный доспех, но при этом оставалась податливой, не сковывая движений.

Гилен чувствовал, как энергия циркулирует внутри него — то ускоряясь, как стрела, выпущенная из тугого лука, то замедляясь, подобно реке, впадающей в спокойное озеро. Она подчинялась ему, как верный пёс, но требовала концентрации — малейшая ошибка, и поток мог вырваться из-под контроля.

День прошёл незаметно, словно песок, утекающий сквозь пальцы.

Солнце уже поднялось высоко, его лучи пробивались сквозь узкое окно, рисуя на полу длинные золотые полосы. Но усталости не было — медитация не только укрепила тело, но и восстановила силы, будто он проспал целую ночь, а не провёл часы в неподвижном сосредоточении.

В дверь постучали — резко, отрывисто, без церемоний.

— Через час твой бой. Готовься. — голос распорядителя прорвался сквозь толщу дерева, низкий и грубый, как скрип тележных колёс.

Гилен открыл глаза, и в них мелькнуло лёгкое раздражение. Процесс был прерван в самый важный момент — энергия ещё не улеглась, и теперь ему придётся тратить время на то, чтобы снова войти в нужное состояние.

Он встал, ощущая, как мышцы отвечают ему лёгким напряжением — не болью, но напоминанием о том, что тело уже готово к действию. Щит, тяжёлый и неудобный, он взял неуклюже, словно впервые держал его в руках. Меч на поясе болтался нелепо, ударяя по бедру при каждом шаге.

Подойдя к столу, Гилен наполнил тарелку: овощи лежали свежие, хрустящие, слегка блестящие от капель воды — видимо, их только что вымыли. Мясо, густо прожаренное, но сохранившее сочность, было покрыто тонкой розовой прослойкой жира, тающей от тепла. Рис, рассыпчатый и ароматный, пах травами — возможно, в него добавили тимьян или что-то похожее.

Он сел и начал есть руками, не спеша, ощущая под пальцами текстуру пищи — твёрдость мяса, упругость овощей, лёгкую шершавость риса.

Один из бойцов — крупный мужчина с добродушным лицом, обрамлённым густой бородой, — подошёл и положил рядом нож и вилку.

— Эй, дружище, тут приборы есть. Или у вас в диких землях ими не пользуются? — его голос звучал незлобно, скорее с оттенком любопытства.

Гилен посмотрел на столовые принадлежности, словно разглядывая диковинные артефакты. Взял вилку, попробовал есть — неудобно, зато руки оставались чистыми.

Затем, медленно, но точно, отрезал кусок мяса ножом, наколол на вилку и отправил в рот. Боец рассмеялся, громко и открыто, и похлопал его по плечу так, что тарелка дрогнула.

— Ну хоть учится! Молодец!

И ушёл, оставив Гилена разбираться с цивилизованной едой, которая, как оказалось, требовала почти такой же концентрации, как и боевые искусства.

Гилен закончил есть, последний кусок мяса исчез у него во рту, оставив после себя насыщенный, чуть дымный привкус. Он отодвинул тарелку, дерево стола скрипнуло под его ладонью, и поднялся, ощущая, как кровь приливает к мышцам, готовя тело к предстоящему бою.

Распорядитель сидел за своим столом, развалившись в кресле, как король на троне. В его руке лениво покачивался бокал вина, тёмно-рубинового, почти чёрного в тусклом свете зала. Он поглаживал стекло большим пальцем, оставляя мутные следы, и наблюдал за Гиленом с полунасмешливым, полурассеянным взглядом.

— После боя… мне нужно найти окулиста. — Гилен остановился перед столом, его голос звучал ровно. — Не знаешь, где в городе такого