Рубиновый рассвет. Том I - Евгений Неволин

— О-о-о… я… я не хотел! — забормотал он, отползая от дергающегося тела, глаза за очками широкие, полные "ужаса".

Жало Пустыни захрипел, захлебнулся собственной кровью — и затих. Сначала тишина. Гробовая, леденящая, нарушаемая лишь лёгким шелестом ветра, несущего запах крови и страха.

Потом — шёпот.

— ЭТО… ЭТО ЖЕ НЕУДАЧНИК! ОН ЖЕ ДАЖЕ ДЕРЖАТЬ МЕЧ НЕ УМЕЕТ!

— ЭТО НЕЧЕСТНО! ЖАЛО БЫЛ ПЬЯН?!

Но кое-кто уже смеялся — потому что смерть от "случайности" была ещё смешнее, чем запланированная бойня.

Гилен сидел на песке, изображая шок, но внутри — был холоден. "Стиль Пьяного Теневого Волка сработал. Они увидели неудачника. Не бойца".

Толпа ревела, кто-то аплодировал, кто-то ругался, кто-то требовал возврата денег. Но всё это уже не имело значения. Победа была его. Холодная, расчётливая, идеальная.

Парень, всё ещё дрожащий, но уже собравшийся с духом, сделал шаг к Гилену. Его ноги подкашивались, будто налитые свинцом, но он упрямо переставлял их, пока не оказался рядом. Наклонившись, он протянул руку - пальцы дрожали, но движение было твёрдым.

— Всё... всё кончено. Можем идти... - его голос сорвался на шепоте, губы пересохли от страха, но в глазах читалось странное облегчение.

Его ладонь сжала руку Гилена - и он не почувствовал ни дрожи, ни напряжения. Только ровную, холодную твердость, будто под тонкой человеческой кожей скрывались стальные пружины. В глазах мелькнуло недоумение, но он лишь сглотнул и промолчал.

Гилен "неуверенно" поднялся, искусно изображая слабость. Его колени подкашивались, тело раскачивалось, будто после тяжёлого опьянения. Он даже сделал пару шагов, специально споткнувшись, чтобы ухватиться за плечо парня.

С трибун на них полетели огрызки яблок, корки чёрствого хлеба, куски подгнивших овощей. Кто-то швырнул кость с остатками мяса - она звонко ударилась о камень рядом.

— Фу, мясо! Испортили нам шоу! - взвизгнула размалёванная дама в ложе, швыряя в их сторону виноградную кожуру.

— Да это же чистая удача! Жало явно споткнулся! - рявкнул толстый купец, с досадой швыряя пустую кружку.

— Ха! А я поставил на них в шутку - вот везение! - заливисто хохотал молодой аристократ, пересчитывая выигрыш.

Толпа бурлила, как котёл на огне. Среди недовольных рожей и оскорблений мелькали заинтересованные взгляды - несколько пар глаз внимательно изучали Гилена, будто пытаясь разгадать его секрет.

Барни прикрыл Гилена своим плечом, наклонившись к его уху:

— Меня зовут Барни... Держись ближе, пока не выйдем. - в его голосе звучала странная смесь благодарности и настороженности.

Однорукий орк встретил их у выхода, уперев единственную руку в пояс. Его жёлтые глаза изучали их с явным недовольством.

— Чёрт возьми... Ладно. Победителей - даже таких - ждёт комната получше. - он процедил сквозь зубы, явно раздражённый исходом боя. - Можете заказать девочек, еду, выпивку... или чего ещё. За победу - по десять серебра. Но раз вас двое - каждому по двадцать пять.

Не дожидаясь ответа, он недовольно развернулся и зашагал вглубь здания, его массивные сапоги гулко стучали по каменному полу.

Дверь распахнулась, и их встретил волнующий аромат - смесь жареного мяса, пряного вина и... денег. Да, здесь даже воздух пах деньгами - тяжёлыми, пропитанными потом и кровью монетами.

Большой дубовый стол буквально ломился от яств. На нем были жареные кабаны с румяной корочкой, с яблоками в оскаленных пастях - сочные куски мяса источали дымный аромат, а капающий жир шипел на горячих противнях. Копчёная рыба, уложенная на серебряное блюдо - её золотистая кожица блестела под маслом, а тонкие лимонные дольки, разложенные сверху, добавляли свежую кислинку. И свежий хлеб с хрустящей корочкой, сыры с благородной плесенью, фрукты - сочные персики, гроздья винограда, разрезанные гранаты с алыми зёрнами.

Рабы в чистых льняных одеждах бесшумно двигались между столами, меняя пустые блюда на новые, наполняя кубки тёмным, ароматным вином.

В углу, за отдельным столом, группа бойцов - явно не из подвальной братии - негромко обсуждала что-то. Их кубки были полны, а взгляды - оценивающими. Один из них, широкоплечий мужчина со шрамом через глаз, на мгновение задержал взгляд на Гилене.

Гилен "неуверенно" кашлянул в кулак, специально сделав голос слабее:— Мои вещи... внизу...

Горх скривил губы, явно раздражённый, но махнул слуге:— Принесите ему этот хлам, если от него что-то ещё осталось. - в его голосе звучало явное презрение, но правила есть правила - победитель имеет право на своё имущество.

Барни стоял перед роскошным столом, широко раскрыв глаза. Его пальцы нервно перебирали край грязной рубахи, сдерживая дрожь. Он выглядел как голодный пёс перед куском мяса — боялся поверить, что всё это можно трогать.

— Семье хватит... — прошептал он, и голос его предательски дрогнул. — Даже на лекарства останется!

Он резко обернулся к Гилену, и в его глазах вспыхнуло что-то теплое, почти детское.

— Спасибо, хоть и случайно вышло... Обычно выжившим — жалкие десять медяков, а тут целое состояние!

Слуга, высокий и тощий, с лицом, выражавшим вечную скуку, швырнул к ногам Гилена полупустой рюкзак. Тот глухо шлёпнулся о каменный пол, выпустив из себя лишь жалкие остатки былого содержимого.

Плаща не было. Меча — тоже. Только бурдюк с водой, болтающийся на дне, как последний свидетель того, что у Гилена вообще что-то было.

Барни, уже набивший рот жирной бараниной, махнул рукой, размахивая костью:

— Да забей! Теперь хоть новое купить сможешь!

Гилен молча прошел вдоль стола, его пальцы двигались быстро, точно, без лишних движений, пополняя припасы и переправляя всё в рюкзак. Копчёное сало — плотно завернутое в вощёную бумагу, пропитанную дымом и солью. Твёрдый сыр — аккуратно завёрнутый в чистую ткань, ещё сохранивший прохладу погреба. Свежий хлеб — его корочка хрустела под пальцами, а мякоть всё ещё хранила тепло печи.

Бойцы за столом переглянулись. Один из них, коренастый мужчина с перебитым носом, причмокнул, тыча пальцем в сторону Гилена.

— Смотри-ка, наш 'герой' запасается впрок. Как крыса перед зимой.

Другие захихикали, но Гилен сделал вид, что не слышит.

Слуга, всё так же безучастный, провёл Гилена за занавеску в узкую каморку.

— Для вас, господин победитель. — его голос звучал так, будто он произносил это в сотый раз за день.

Комната была крошечной, словно клетка. Прогибающаяся койка с жестким матрасом, на котором угадывались следы десятков предыдущих постояльцев. Деревянный шкафчик с одной полкой, покрытой слоем пыли. Жирные пятна на стенах, оставленные кем-то, кто, видимо, ел прямо