Другой Владимир Высоцкий - Федор Ибатович Раззаков

Наконец, в середине 70-х, уже на волне другого либерального мейнстрима — разрядки — либералы добились, чтобы власть разрешила перенести «Мастера и Маргариту» на театральные подмостки. И эта честь была доверена главному фрондеру либеральной тусовки Юрию Любимову и его «Таганке». Сделано это было не случайно, а с прицелом: именно этот театр, прорвав в середине 70-х «железный занавес», который висел перед ним с момента прихода туда Любимова, должен был стать одной из главных визитных карточек режима в его кампании (рассчитанной в основном на Запад) по приданию себе более демократического имиджа.

Спектакль «Мастер и Маргарита» стал одним из самых модных представлений в столице. Попасть на него простому человеку было невозможно — все билеты доставались исключительно элите: партийной и хозяйственной номенклатуре, комсомольским вожакам, представителям творческой интеллигенции и нуворишам из числа теневиков, коих в 70-е годы развелось уже тьма-тьмущая. Чуть позже актер «Таганки» Леонид Филатов так выразится по этому поводу:

«Театр на Таганке возник на волне социального презрения к тем людям, которые в конце концов заполонили наши фойе и щеголяли в антрактах мехами и бриллиантами. Мы помимо своей воли стали «валютным» театром. Студенчество из нашего зала вытеснили ловчилы из автосервиса, торговли и т. д. Мы проклинаем их со сцены, а они с большим удовольствием на это смотрят. Мы издеваемся над ними, а их приходит к нам все больше и больше — театр престижный, при случае можно щегольнуть в разговоре. Но самое забавное то, что наши метафоры, наши способы донесения идеи основной массе этих людей совершенно непонятны…»

Лично мне данная проблема видится иначе, чем Филатову. Во-первых, на заре этого театра его фанатами и в самом деле были в основном творческая и научная интеллигенция, студенческая молодежь. Однако ходили они в этот театр потому, что большинство его постановок несли в себе мощный заряд антиофициального искусства. Но уже очень скоро из области эстетики дело перекочевало в область политики. И «Таганка», по сути, стала антисоветским театром, который под видом спора с социалистическим реализмом на самом деле бросал вызов всей советской идеологии.

Между тем с 70-х годов, когда антисоветизм вошел в моду не только в интеллигентских кругах, но и в более широких кругах населения, в «Таганку» протоптали дорожку апологеты коррупции — «хозяева жизни»: директора магазинов и торговых баз, цеховики, фарцовщики и т. д. Эти люди тоже неплохо разбирались в «эзоповом языке» (за десять лет игры «в фигушки» успели поднатореть), однако в этот театр они шли отнюдь не потому, что были «духовной жаждою томимы» — их возбуждало само присутствие в стенах заведения, где такая модная штучка, как антисоветизм, возведена чуть ли не в культ. И в том, что любимым спектаклем подобной публики стал именно «Мастер и Маргарита», не было ничего удивительного, поскольку антисоветская философия была заложена там во всем: и в самом тексте, и во внешних эффектах (в той же «обнаженке»). Как писал один зарубежный критик: «Все эти перебивки текста советской «новоречью» из газетных клише воссоздают в совокупности (да еще при соответствующей актерской мимике и интонации) ту социальную и психологическую среду, которая характеризует советский образ жизни, как высшую мистику с точки зрения здравого рассудка…»

Превратившись в главного проводника антисоветских настроений в культурной среде, «Таганка» стала Меккой для советских нуворишей, этих «красных буржуев», которые сосали соки из своего государства и одновременно его ненавидели. Точно так же поступали и сами актеры «Таганки». Поэтому все их стенания о том, что они не хотели видеть у себя подобную публику, от лукавого. Все получилось вполне закономерно. Да, в 60-е, когда в советском обществе еще сохранялись романтические настроения, «Таганку» и в самом деле многие воспринимали как борца с закостеневшей идеологией. Но по мере все большего озлобления Любимова и К° дух романтизма выветрился из этого театра окончательно. И он превратился, как уже говорилось, в некий закрытый клуб для своих — таких же, как и Любимов, антисоветчиков.

«Ловчилы из автосервиса», которые заполонили «Таганку» в 70-е, только внешне отличались от таганковцев, а по сути были с ее обитателями одной крови: только ловчилы разъедали советское общество экономически, а актеры «Таганки» духовно. И то, что они слились в общем экстазе, отнюдь не случайно. На заре «Таганки» у актеров этого театра не было личных автомобилей, а спустя десятилетие они уже были у большинства. И в автосервис они заезжали регулярно, расплачиваясь с тамошними мастерами не деньгами, а билетами в свой театр. Так «Таганка» стала «валютным» театром — билеты туда по своей престижной стоимости приравнивались к валюте. Сам Любимов чуть позже метко назовет свой театр «филиалом «Березки» (были в Советском Союзе такие магазины, где торговали исключительно за валюту).

Между тем минул всего лишь месяц после того, как Высоцкий был буквально на грани между жизнью и смертью, как он уже включился в новый концертный марафон. Отметим, что именно с 1977 года его концертная деятельность обретает еще более широкие масштабы — он активно начинает выступать на огромных площадках вроде стадионов и Дворцов спорта, где собираются десятки тысяч людей. Причем увеличивается и количество концертов. Например, в том мае 77-го он в отдельные дни давал по 5–6 выступлений за день! То есть «чес» фантастический. Публика, естественно, была рада, впрочем, как и Высоцкий, которому дозарезу нужны деньги не только на хорошую жизнь, но и на… наркотики, которые начинают играть в его судьбе все большую роль.

Расширение концертной деятельности Высоцкого было не случайным. Во-первых, во второй половине 70-х концертные организации страны добились некоторых экономических преференций (увеличился процент от прибыли, который они имели право оставлять у себя), что стало поводом к увеличению числа концертов популярных исполнителей. Да и сама власть была заинтересована в том, чтобы у народа на фоне возрастающего в стране дефицита отдельных товаров была возможность хотя бы в чем-то не испытывать этого дефицита, а именно — в зрелищах. Однако нас интересует другое: как согласуется диссидентский статус Высоцкого с расширением его гастрольной деятельности? Разгадка проста: либералы во власти заинтересованы в дальнейшей популяризации барда, дабы убить сразу двух зайцев: во-первых, показать Западу, что в год 60-летия Великого Октября и предстоящего принятия в СССР новой Конституции (в октябре, в народе ее назовут брежневской) советский социализм становится все более демократическим, во-вторых — творчество Высоцкого по-прежнему должно «рыхлить» сознание советских граждан в преддверии близких либеральных реформ (а в то, что они начнутся, наверху мало кто сомневается).

Кто-то