Скверная жизнь дракона. Книга седьмая - Александр Костенко

только из основы, — ответил я, аккуратно хлопнув по поясу. — На жезл у меня всё было, на посох нет.

— Мы думали, ну, когда в Магнаре с тобой встретились, что в свёртке у тебя было. Это же такие же? — Нот показал на мой посох, намекая на его чёрное древко.

— Да, и такие же неподготовленные. Единственная магическая осталась в академии. Попробую до зимы найти всё нужное.

Нот с Галисом в ответ молча закивали и продолжили смотреть по сторонам.

Идёт середина четвёртого дня разведки. Сначала доехали до крайних деревушек, потом сутки добирались до широкого луга между двумя лесами. Прошли через него и отправились на юг, где в прошлый раз заметили признаки логова оруков, но свежих ям от выкорчеванных деревьев или оруков мы не нашли. Только нашли опустевший длинный полудом-полуземлянку из сложенных стволов деревьев и невзрачной крыши из толстых веток в три наката. Снег в лесах стаял сильно, а во многих места и вовсе исчез вместе со следами, и нельзя было сказать, когда именно опустело логово и почему — но втроём мы ни за что бы не смогли разобрать этот длинный дом. А поджигать его бесполезно: от стаявшего снега стволы набухли от влаги. Нот и Галис посовещались и решили вернуться, к небольшому перешейку луга между двумя лесами.

Там мы провели третью ночь и сегодня, на четвёртый день, решили отправиться на северо-восток, пройдя недалеко от скверного места и выйдя на восточную опушку леса. Причина исчезновения логова неизвестна, но на деревьях около длинного дома нашлись участки содранной по кругу коры. У самой земли. Именно поэтому авантюристы решили пройтись крюком до восточной границы леса и посмотреть на состояние тамошних деревьев. Смотреть моим отличным зрением, конечно, но сути дела этого не мешает.

Пять минут назад мы отошли от макиры, скверного природного места. То ли раньше это был небольшой лесной луг, то ли ещё что, но там росла исключительно Чророрская полынь скверны. Огромная и вытянутая трава из толстого стебля с гипертрофированной листвой ярко-салатового цвета с синим отблеском. Листья широкие, практически метр на два, на материке скверны скручивались трубочкой и с оглушительным хлопком били по земле, стараясь прихлопнуть мельтешащие порождения — но в этой макире всякая полынь стояла неподвижно, легонько покачиваясь на ветру.

Вот именно из-за вида этой полыни авантюристы и заговорили о моём жезле. Их ещё в Магнаре привлекло изменение на моём поясе, но в городе поднимать эту тему они не решились.

— Да ты так не рассказал, сложно вообще эту полынь добывать, — спросил Галис, пытаясь хоть как-то себя развлечь.

— Это у профессиональных добытчиков спрашивать нужно.

— Да они все одно твердят, что всякую тварь сложно, — одноухий раздосадованно махнул рукой. — Да чего у них не спроси, так они…

Договорить Галису не дал Нот. Он прогнусавил, чтобы мы заткнулись, и замер. Вокруг нас лишь смешанный лес, в пяти минутах ходьбы начало макиры, а впереди поросший кустарником небольшой холмик. Слышен скрип веток, редкое пение птиц, да звук вдали, словно железную бочку тянут по грязи.

— Да это не к добру, — полушёпотом сказал Галис, аккуратно поравнявшись со мной и Нотом. Дождей не было уже как несколько дней, земля чуть подсохла и не хлюпала под нашими ногами. — Да, может, повернём обратно?

— Холм. Осмотримся с него. И пойдём. Медленно, — прогнусавил Нот. И медленно зашагал вперёд, поглядывая под ноги. Мы отправились следом, но уже через десять шагов остановились.

Глухой скрежет и постукивание нарастали, приближаясь со стороны холмика. Позади него некоторые деревья раскачивались не от ветра. Мне чудилось клацанье зубов, но сильно звонкое. Паранойя взбесилась, я невольно покрепче сжал посох.

— Да в скверну эту разведку. Да давай назад, — Галис сразу же попятился, не выпуская холма из виду.

— Не отставай, ксат, — прогнусавил Нот, пятясь назад, но я и так пятился, едва успевая поглядывать за спину.

Но мы успели пройти шагов десять, и замерли. На холмик заползли три монстра, раскачивая практически человеческими телами. Ниже пояса — обычная змея шоколадно-коричневого и тёмно-оливкового цвета, выше пояса змеиная кожа переходила в серо-коричневую человеческую, но грубую и твёрдую. Грудная клетка слегка увеличена от крупных рёбер, у всех трёх женская грудь объёмная и упругая, как надутые мячи. Широкие плечи, бугристые мышцы, и три когтистых пальца на руках. Шеи не было, распухший подбородок, щёки и затылок толстой складкой переходили в плечи. Волос и носа также нет, а чуть увеличенные глаза с вертикальными змеиными зрачками неотрывно следили за нами и лишь изредка моргали третьим веком. И длинный змеиный раздвоенный язык высовывался там, где у обычной головы рот, но у твари было лишь начало вертикального сомкнутого зёва, шедшего от головы до самого начала змеиного тела. И по всему этому зёву язык и проходил, облизываясь.

— Вот это попали, — тихо прогнусавил Нот, стараясь не провоцировать монстров в пятидесяти метрах от нас. — Ксат, ты с ламиями сражаться умеешь?

— Впервые вижу. У меня есть «Паутина» и «Ступор». Оба действуют десять секунд.

— Они юркие, суки. Что-то боевое будет?

— «Копьё льда».

— Галис, — Нот позвал приятеля, — сможешь левую отвлечь? Продержаться надо секунд десять.

— Да это справлюсь, ток не дольше, — Галис осторожно потянулся к лямкам рюкзака. Как и мы с Нотом, опустив на землю сначала поклажу, а вскоре аккуратно добавив и плащи, чтобы не мешали.

— В правую пусти своё копьё, надо попасть в место, где тела соединяются. Она тогда сразу умрёт, а оставшуюся быстро убьём. Попадёшь?

— Попаду, если не дёрнется, но… — я прервался, услышав звук металлической бочки, которую тащили по грязи. — Нам нужен новый план.

— Да у меня ж всё только начало налаживаться-то в жизни, а, — горько протянул Галис.

— В скверну пожитки, давай отступать. К тем растениям. Медленно, — сказал Нот и, аккуратно, сделал шажок назад. Ламии остались на холме, подёргивая когтистыми пальцами.

Мы отступали, не спуская с монстров взгляда, медленно пятясь, слушая своё учащённое дыхание и вздрагивая, когда ступали на хрустнувшую ветку или чавкающий кусок мха. Медленно пятились, не переговариваясь, и вскоре опять замерли. На холм взобрались ещё пять ламий.

— Ну, вот, кажется, и всё, — прогнусавил Нот, тяжело вздохнув и пригладив рукоять ножа на поясе. — Ты как знаешь, ксат, но я себя живьём разорвать не позволю.