Золотая шпора, или путь Мариуса - Евгений Ясенов

— Может, уйдем без шума? — спросил вдруг Мариус. Расмус понял друга.

Мас, благородная душа, хочет избавить товарищей от непомерных опасностей. Шпора-то ему одному нужна — чего другим-то головой рисковать? — так, скорее всего, он рассуждает.

— Некогда мне с вами спорить. Два идиота, понимаешь! — раздраженно бросил Уго и поспешил к храму.

Расмусу и Мариусу пришлось чуть ли не бежать за ним. Нагнали они компаньона уже у ступенек. Поднялись вместе. Вот дверь, ее едва заметно в темноте. Уго осторожно заглянул вовнутрь. Где-то в глубине храма мерцал синий огонь, ближняя же часть была совершенно не освещена.

По знаку Уго троица переместилась под своды здания. Чуть постояли, адаптируясь к потемкам. Медленно пошли на огонь. Широкий проход окаймляли непонятные при таком освещении предметы с пугающе необычными очертаниями.

Синий огонек плавно трансформировался в пламя очага, у которого примостились два мирных старца в черных халатах. Два теософа, понимаешь, подумал Уго. Он чувствовал: именно здесь — смысловой центр храма. Где-то поблизости должен находиться источник священной реки Силь. И здесь же следует искать сапфир.

Скудный свет очага едва достигал старческих физиономий. Но Уго, этот зоркий сокол, смог заметить в потемках монументальное сооружение, вершина которого тонула во мраке. Именно туда Уго и поместил бы священный камень — на самую вершину. Чтобы видно было и чтобы никто не достал. Но логика степняков — логика наоборот. Поэтому сапфир на вершине искать наверняка не стоит.

— Друг Расмус, — шепнул Уго. — Нужно отключить дедушек. Только без единого звука. Сможешь?

Пренебрежительно усмехнувшись, Расмус по-кошачьи подкрался к старикам сзади и резким движением столкнул их головами. Раздался сухой деревянный стук. И ученый разговор оборвался на полуслове. Два человека в черных халатах послушно улеглись на каменный пол.

— Шикарно! — вполголоса похвалил Уго. — Свяжи их и заткни им рот.

У очага стоял светильник, в котором оказалось немного масла. Уго разжег его и промолвил:

— Теперь приступим. Ты, друг Расмус, как свяжешь этих, иди к дверям и стой на страже. Чуть что — подай знак.

И вновь Расмус удержался от возражений.

Мариус и Уго пошли по закуткам помещения. Изнутри оно казалось еще более обширным, чем снаружи. Сделав судорожный круг по храму, и проигнорировав коридорчик, уводивший в неизвестность, искатели сокровищ вернулись к пирамиде. Она положительно смущала Уго.

— Как думаешь, где он может быть? — задумчиво спросил Уго.

Мариус прислушался к тому, что происходило в его душе. Внутренний голос явно взял отпуск. В последнее время он себя вообще перестал проявлять.

Уго посмотрел на скрытую во тьме вершину пирамиды. Логика наоборот. Сапфир — талисман всего народа. По логике, такие вещи положено выставлять на всеобщее обозрение. Степняки наверняка его спрятали, причем наверняка в таком месте, которое нормальный человек посчитал бы видным. Фу ты, черт! Как же заставить себя мыслить алогично, если всю жизнь в тебя вбивали логику?

Уго готов был дать голову на отсечение, что пирамида и сапфир как-то связаны. Так. Еще раз. Вершина пирамиды — самое видное место. Самое удобное для демонстрации чего угодно. Можно ли спрятать вещь там, где она видна со всех сторон? Или, дьявольщина, пирамиду возвели не для демонстрации? А для чего?

Перед глазами Уго возникла картинка из учебника "Предания древних стран". Пирамиды. Желтые ступенчатые пирамиды народа куку. Внутри них, как отмечалось в учебнике, находились захоронения царей. Вот для чего служат пирамиды! Уго провел рукой по гладкой поверхности сооружения. Камень — тщательно отшлифованный. Даже на ощупь чувствуется, что отдельные глыбы идеально пригнаны друг к другу. Уго постучал. Вполне натуральный звук. И все же…

— Постой! — услышал он глухой голос Мариуса.

Что-то странное почудилось ему в этом голосе. Уго посмотрел на Мариуса. То стоял, закрыв глаза. В его голове роились разноцветные искры. Мариус знал, что это неспроста. Из таких искр в свое время возник Космический Ас, а позже — Кот. Мариус ждал. И вот искры расступились, и он увидел бледное, скорее — выбеленное лицо с пухлыми накрашенными губами и подведенными глазами. У левого глаза красовалась черная пятиконечная звезда.

— Приветствую вас, мессир! — пропел новый персонаж. — Мой недостойный усатый наперсник должен был вас предупредить о моем появлении. Мой творческий псевдоним — Любовник. Впрочем, это несущественно. Извините за несвоевременное вторжение. Хотя… Оно может оказаться весьма полезным. Не будет ли драгоценный мессир столь любезен заглянуть внутрь пирамиды?

И Любовник растаял вместе со своими искрами. Мариус очнулся. Уго внимательно смотрел на него.

— Камень там, внутри, — уверенно сказал Мариус. По его тону Уго понял: так оно и есть. Проверять не стоит.

Но как проникнуть внутрь пирамиды?

— Подставь-ка плечи, друг Мариус, — попросил Уго.

Поймав равновесие, он выпрямился. Мариус, держась одной рукой за пирамиду, другой подал коллеге светильник. Тот поднял источник золотистого огня над головой — и увидел, наконец, вершину пирамиды. Она была срезана наискось и находилась в каком-то метре выше вытянутой руки Уго.

Спрыгнув, он сказал Мариусу:

— Позови друга Расмуса. Ничего не поделаешь — придется рискнуть и снять наблюдение за входом.

Мариус сходил за Расмусом, с участием которого был организован натуральный акробатический этюд. Стороны пирамиды уходили вверх под углом приблизительно в 60 градусов. Упершись ногами в пол, Расмус улегся на гладкую поверхность. На его плечах ту же позу принял Мариус. Соответственно, Уго, взобравшись на Мариуса, смог без труда обследовать вершину пирамиды.

Нечто в этом роде он и ожидал увидеть. Разумеется, пирамида оказалась полой внутри. И, безусловно, внутри находился голубой сапфир величиной в конскую голову, как и описывает аббат Этельред. А кроме того, внутри пирамиды журчал, бился источник священной реки Силь.

Сапфир был непонятным образом укреплен так, что казался подвешенным в воздухе. Его окутывал голубой ореол — казалось, камень источает мягкий свет. Чем больше Уго смотрел на сапфир, тем больше ему казалось, что священный камень парит в воздухе, в эфире собственного производства. Талисман степняков вызывал легкий транс и головную боль. Даже духовно закаленный Уго начинал чувствовать, что подчиняется властной силе сапфира. Впрочем, разве может быть иначе, когда имеешь дело с предметом поклонения миллионов людей? Реликвии такого масштаба впитывают в себя эту энергетику поклонения и распространяют вокруг себя особое поле, изменяющее среду. Уго знал это и приказал себе: соберись!

С трудом отведя глаза от сапфира, он спустился вниз, отмечая неожиданную дрожь в коленях. Итак, сапфир помещен таким образом, что достать его невозможно. Уго знал, что в определенные дни камень выставляют на обозрение огромным массам народа, приходящим сюда на сезонное моление. Как извлекают реликвию из пирамиды? Отверстие в вершине сооружения не пропустит и руку. Значит, есть механизм, позволяющий раскрыть пирамиду. Секрет-то, конечно, есть, но как его узнать?

— Надо кого-то заставить рассказать, как вынуть оттуда сапфир, — произнес Уго с напускной задумчивостью, чтобы товарищи не поняли, какой чушью кажутся ему самому эти слова.

— Этих? — Расмус показал на валяющихся без сознания старцев.

— Нет. Они ничего не скажут, — авторитетно заключил Уго. — Да могут и просто не знать. Есть один, который знает наверняка.

Уго имел в виду Курш Бахара, и все его поняли.

— Ты знаешь, где он? — спросил Мариус.

— Помнишь боковой коридор, в который мы не стали сворачивать? Я думаю, стоит посмотреть там.

И что же? В конце темного, как внутренности сундука, коридора оказалась дверь. Незапертая. А за ней…

Курш Бахар почивал на широченном ложе. Спал он одетым, несмотря на духоту, переполнявшую комнату. Несмело посветив, друзья увидели, что у подножия ложа, на немыслимой козетке, дремлет кто-то менее значительный. Мелкий причетник или что-то вроде того. И никакой другой охраны. Да, Курш Бахар не опасался за свою жизнь, пока был в Кабе, где бог Митра защищал свою креатуру непосредственно.

Резкий мускусный запах тошнотворно сливался с ароматом южных благовоний, образуя нелегкий дух хорошо выдержанного рокфора. Расмус без лишних разговоров дал рукояткой ножа в темя человеку на козетке. Пока что у Расмуса все получалось замечательно. Причетник или что-то вроде того даже не шелохнулся.

— Теперь соберись. Он парень здоровый, — прошептал Уго, кивнув на Бахара. Действительно, в первосвященнике угадывалась немалая животная сила. Впрочем, наверняка ослабленная гиподинамическим образом жизни.