Наполеоновские войны - Чарльз Дж. Исдейл

самом деле воинская повинность была столь же непопулярна, как и раньше. Хотя местные общины теперь убедились в том, что укрывание уклоняющихся от призыва приносило больше хлопот, чем выгоды, отношение к призыву за редкими исключениями сводилось в лучшем случае к недовольной покорности. Более того, сопротивление по-прежнему оставалось явным: оно заключалось не только в том, что многие мужчины, как и раньше, наносили себе самые ужасающие травмы, чтобы не служить в армии, но в массовых масштабах продолжалось и злоупотребление освобождением от службы для женатых мужчин (во Фландрии восемнадцатилетний юноша даже женился на женщине, которой было девяносто девять лет).

Ненасытность Наполеона в отношении людских ресурсов, возможно, вызывала бы меньшую неприязнь, если бы его правление продолжало приносить Франции явные выгоды, но начиная с 1810 г. это становилось всё менее и менее заметным. До этого времени войны императора в той или иной степени окупали себя сами, расширялась промышленность и происходило скромное повышение уровня жизни. Однако по ряду причин картина теперь резко изменилась. Во-первых, начали проявляться определённые трудности в отношении грандиозного проекта Наполеона превратить остальную часть Европы в захваченный для французской промышленности рынок. До навязывания континентальной блокады крупные районы Центральной и Восточной Европы сильно зависели от экспорта сырьевых материалов и сельскохозяйственной продукции в Британию. Тем не менее и теперь эта торговля не прекратилась, к тому же для Франции оказалось непросто как импортировать товары массового спроса, так и добиться самообеспеченности по этим товарам, в результате чего цены на сельскохозяйственную продукцию, а вместе с ними и покупательная способность, не могли не упасть. Одновременно французский импорт был непомерно дорог, учитывая с одной стороны технические недостатки французской промышленности, а с другой — то, что Франция была вынуждена полагаться на перевозки по суше. Поскольку объём производства во Франции вырос, причём довольно резко, приближался кризис перепроизводства, и он наконец разразился благодаря новым осложнениям при навязывании континентальной блокады. К 1810 г. Наполеону стало ясно, что он не в состоянии закрыть побережье Европы для британских товаров и, кроме того, что экспансии французской промышленности всё время мешает высокая стоимость колониальных сырьевых материалов. В ответ на это император пришёл к выводу, что единственным выходом является открытие прямых связей с Британией; он издал ряд декретов, которые с одной стороны разрешали импорт колониальных товаров, а с другой ограничивали эти торговые операции только Францией. Более того, чтобы провести в жизнь эту французскую монополию, начиная с ноября 1810 г. огромные запасы колониальных товаров, имевшиеся во многих германских, голландских и итальянских городах, конфисковывались, а иногда уничтожались.

Наполеон, обнародуя декреты 1810 г., преследовал три цели — во-первых, извлечь прибыль из торговли, с которой он не мог справиться; во-вторых, поддержать французскую промышленность, и, в-третьих, обеспечить французскую монополию не только на промышленную продукцию, но и на распространение колониальных товаров. Однако эти декреты, вместо того чтобы способствовать процветанию Франции, имели совершенно противоположные последствия. После того как спекуляция колониальным импортом стала обычным делом, события 1810 г. принесли всеобщее разорение, поскольку позиции французских купцов подорвал новый импорт, а иностранные купцы лишились своих запасов. Внутри и в равной степени вне Франции следствием этого стала волна банкротств и сужение кредита, причём последнее привело к распространению кризиса на промышленность (многим промышленникам ничего не оставалось, кроме как брать ссуды на очень тяжёлых условиях, чтобы пережить всеобщее падение цен).

Последовал период общей депрессии. По хлопку и шёлку производство упало на четыре пятых, тогда как производство шерсти сократилось примерно вдвое. Но катастрофа не ограничивалась текстильной промышленностью: пятая часть рабочих и ремесленников, занятых в Париже производством предметов роскоши, также оказалась без работы. К тому же, как будто всего этого было мало, период 1809–1811 гг. сопровождался необычно суровыми зимами, а также циклонами, засухами и наводнениями, при этом урожаи, от которых зависела значительная часть французской промышленности, упали наполовину-две трети, а цены на продовольствие подскочили на целых 100 процентов. Между тем всё это свалилось на страну, уже обременённую постоянно растущими налогами. Наполеону, бывшему более не в состоянии заставить ведомые им войны окупать себя, ничего не оставалось, кроме повышения налогов: так, доход от косвенного налогообложение за 1806–1812 гг. вырос вчетверо.

Имперский режим, столкнувшись с этим кризисом, не остался безразличным. Напротив, он попытался выправить положение с помощью потока указов и декретов. Последовали крупные программы общественных работ, а ремесленникам и мастеровым была оказана помощь посредством правительственных контрактов, организации государственных мастерских и даже издания новых предписаний, относящихся к одежде, которую полагалось носить при дворе (каждый новый костюм был благодеянием для мелкого портного). Принимались меры по усилению благотворительности: в мае 1811 г. Наполеон приказал выделить 300.000 франков благотворительным комитетам в Париже, вдобавок среди бедняков в большом количестве распределялась похлёбка. Наконец, предпринимались отчаянные усилия для обеспечения поставок зерна. Всё это, если не считать Парижа, было бесполезно, и многие районы Франции поразили нищета и страдания. Резко выросла смертность, больницы и богадельни были переполнены, а крупные группы населения впали в нищету — в Гарде в начале 1812 г. почти треть население питалась в суповых кухнях, и даже в Тулоне, где наихудшим последствиям депрессии не дало проявиться наличие крупных военных судоверфей, помощь такого рода получали 2000 человек. Не удивительно, что в результате во Франции вновь появились серьёзные проблемы с сохранением общественного порядка. Во многих районах страны случались хлебные бунты, на севере объявился луддизм, в отдельных местах распространилось попрошайничество, большие группы нищих наводили страх на селян, и впервые с начала консульства повсюду вновь появились разбойничьи шайки.

Как и раньше, к общей сумятице добавлялся религиозный вопрос. С помощью конкордата 1801 г. Наполеон купил мир с церковью, но он вскоре оказался в опасности. К 1809 г. споры с Пием VI о границах папской власти привели к аннексии Рима и Папской области. Начала раскручиваться спираль репрессалий и контррепрессалий, которая завершилась отлучением Наполеона от церкви, заключением Пия в тюрьму[280] и кризисом французской церкви. Насколько эти события были связаны с растущим беспорядком — вопрос спорный (духовенство в целом не проповедовало вооружённое сопротивление, а в народе инакомыслие обычно выражалось в форме участия в пиетистической традиционалистской секте, petit eglise), но вполне возможно, что растущая сумятица способствовала распространению беспокойства и неуверенности даже среди «знати». А то, что «знать» отворачивались от империи, почти не подлежит сомнению. Пока что открытой политической оппозиции не было. Хотя заключение папы в тюрьму подействовало как