Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон

шторы и встала у окна, где мне были бы видны тени от крыльев пикси, если детки подлетят поближе.

– У Трента прямо в офисе есть лей-линия, – сказала я, понизив голос.

Айви уставилась на меня в поголубевшем солнечном свете:

– Не шутишь? Какова вероятность такого события? Она не просекла.

– Это значит, что он пользуется лей-линиями, – пояснила я.

– И? – приподняла она брови в вопросе.

– А кто может пользоваться лей-линиями? – задала я встречный вопрос.

У нее отвисла челюсть – до нее вдруг дошло.

– Он – человек или колдун, – выдохнула она. Потом встала движением таким быстрым, что я встрепенулась. Подойдя к раковине, она отвела штору и со стуком захлопнула окно.

– Трент знает, что ты ее видела? – спросила она, и глаза ее в тусклом свете казались черными.

– Уж наверняка. – Я отошла за новым печеньем, исподволь увеличивая между нами расстояние. – Поскольку видел, как я пользовалась этой лей-линией для поиска тела.

Она поджала губы, стройное тело застыло в напряженной позе.

– Ты снова подставила голову под топор. Свою, мою, Дженкса и всей его семьи. Трент на все пойдет, чтобы это скрыть.

– Если бы он старался это скрыть, то не стал бы располагать офис на лей-линии, – возразила я, надеясь, что права. – Всякий, кто искал бы ее, тут же увидел бы. И все равно он может быть либо внутриземельцем, либо человеком. Нам ничего не грозит, особенно если я никому не стану говорить о лей-линии.

– Дженкс тоже может сообразить, – возразила Айви. – И ты знаешь, какое он трепло. Он будет в восторге от престижа, который ему даст выяснение корней Трента.

Я взяла печеньице.

– И что мне теперь делать? Если я велю ему держать язык за зубами насчет лей-линии, он только постарается понять, почему. Она забарабанила по столу, пока я ела печенье с кремом. В нервозном проявлении силы она оттолкнулась одной рукой и запрыгнула на шкафчик. Лицо ее ожило, тонкие брови нахмурились от шанса разрешить давнюю загадку.

– И как ты думаешь, кто он? Человек или колдун?

Вернувшись к раковине, я пустила на замороженное мясо горячую воду.

– Ни то, ни другое. – Это было сказано с уверенностью. Айви промолчала, я отключила воду. – Ни то, ни другое, Айви. Я готова поставить жизнь на карту, что он – не колдун, а Дженкс клянется, что он больше чем человек.

Вот потому я и осталась здесь, подумала я, видя, как загораются глаза Айви и начинает работать мозг. Ее логика – моя интуиция. Вопреки всем проблемам, вместе нам работается хорошо. Всегда работалось хорошо.

Айви покачала головой. В синеватом от штор свете трудно было разглядеть черты ее лица, но видно было, как растет в ней напряжение.

– Это единственные варианты. Нужно исключить все невозможное, и тогда то, что останется, и будет ответом, как бы ни было оно невероятно.

Меня не удивило, что она цитирует Шерлока Холмса. Педантичная логика и активная натура выдуманного сыщика точно подходили личности Айви.

– Хорошо, если привлекать невероятное, – предложила я, – можешь включить в варианты демонов.

– Демонов? – Ее барабанящие по дереву пальцы застыли. Я досадливо качнула головой:

– Трент – не демон. Я их упомянула только потому, что они происходят из безвременья, а потому тоже могут работать с лей-линиями.

– Об этом я забыла, – выдохнула она, и от этого тихого звука у меня мурашки поползли по спине. Но Айви, поглощенная своими мыслями, даже не заметила, как наводит на меня жуть. – Что вы в родстве – в смысле, колдуны и демоны.

Против воли я оскорбленно фыркнула, и она виновато пожала плечами:

– Прости. Я не знала, что это больная мозоль.

– Вовсе нет, – ответила я сухо, хотя на самом деле это и есть больная мозоль.

Где-то лет десять назад кипел шумный спор, когда одна пронырливая дама из людей, специалистка по генеалогии внутриземельцев, заполучила несколько генетических карт, переживших Поворот, и развела теорию, что раз колдуны умеют манипулировать лей-линиями, то они тоже родом из безвременья, как и демоны. Колдуны и демоны не в родстве, но, к нашему смущению, наука заставила нас признать, что мы развивались параллельно с ними в безвременье.

Раздобыв финансирование под этот неудобоваримый задел, дама вышла за пределы своей исходной теории, посчитав по скорости мутаций РНК время нашей массовой миграции на эту сторону лей-линий. У нее вышло что-то около пяти тысяч лет назад. По преданиям колдунов, переселение было вызвано восстанием демонов. Эльфы же остались вести безнадежную битву, потому что не могли бросить свои обожаемые леса и поля на разграбление и уничтожение. Объяснение казалось правдоподобным. У эльфов преданий не сохранилось – они всю свою историю потеряли к моменту, когда сдались и последовали нашему примеру какие-то жалкие две тысяч лет назад.

То, что примерно в то же время люди развили у себя умение манипулировать лей-линиями, было отнесено на счет обычая эльфов с помощью магии скрещиваться с людьми, чтобы предотвратить истребление, которое демоны начали, а Поворот закончил. Мои мысли вернулись к Нику, и я сползла в кресле. Хорошо, что колдуны далеки от людей настолько, что даже магией не построить мост через пропасть. Кто знает, что мог бы натворить невежественный гибрид людей с колдунами, способный обращаться с лей-линиями? То, что эльфы ввели людей в семейство видов, использующих лей-линии, само по себе достаточно плохо. Умение эльфов обращаться с магией лей-линий встроилось в геном людей так легко, будто всегда там было. Есть о чем подумать.

Эльфы? – вдруг подумала я и похолодела. Это же прямо в глаза бросалось!

– Бог ты мой! – ахнула я шепотом. Айви подняла глаза, увидела мое лицо – и перестала покачивать ногами.

– Он эльф, – прошептала я, и кровь быстрее побежала по жилам от этого открытия. – Они не вымерли во время Поворота. И он эльф, Трент, гадом буду – эльф!

– Тпру, не гони лошадей! – возразила Айви. – Они вымерли. Был бы кто из них жив, Дженкс бы знал. Он их чует по запаху.

Я замотала головой и пошла по коридору – посмотреть, не подслушивает ли кто крылатый.

– А вот и нет, если бы эльфы ушли в подполье на время жизни одного поколения пикси и фейри. Поворот их здорово проредил, и тем, кто остались, нетрудно было скрыться, пока не умрет последний пикси, помнящий, как они пахнут. Они всего-то лет двадцать живут – пикси, в смысле. – У меня слова в спешке налетали друг на друга, я рвалась выложить все поскорее. – И ты видела, как Трент не любит ни их, ни фейри. Почти фобия. Все сходится! Не могу поверить! Мы разгадали загадку!

– Рэйчел! – ласково сказала Айви, поворачиваясь ко мне. – Не будь дурой. Никакой он не эльф.