Калигула - Зигфрид Обермайер

— Ты права, время пришло. Наш ребенок должен, в конце концов, появиться на свет как императорский наследник.

Как обычно, все происходило в великой спешке. И декрет о разводе с Лоллией Павлиной, и документы о браке с Милонией Цезонией были подготовлены и подписаны одновременно, в один день.

В стремлении показать всему свету, что центр Римской империи временно переместился в Лугдун, Калигула пригласил сюда своих вассалов, правителей Палестины, Коммагены и Мавретании — Агриппу, Антиоха и Птолемея.

Спустя несколько дней после прибытия император уже устраивал игры, соревнования, травлю зверей и гладиаторские бои, желая показать себя с лучшей стороны собравшимся со всех уголков страны галлам.

29

Места в округе Путеоли активно посещались в основном летом, поэтому Сабин легко нашел подходящую виллу вблизи источников, бивших в центре потухшего вулкана, который выбрасывал в разных местах кипящую грязь. Ее-то в охлажденном виде или смешанную с водой употребляли в различных лечебных целях. К тому же в стенах кратера были выдолблены пещеры, служащие паровыми ваннами.

Над всей территорией стоял запах сероводорода, но к нему люди быстро привыкали, вообще переставая воспринимать его уже через пару дней.

Херея точно следовал предписаниям врача: принимал по пять раз в день серные ванны, делал примочки из лечебной грязи и скоро действительно почувствовал улучшение. Сабин сопровождал его к источникам минимум раз в день, но сам предпочитал парные в пропахших сероводородом пещерах, после чего он мог от души наплаваться в бассейне с холодной водой.

Проводя время вместе, они часто заводили разговоры, которые стали настоящим испытанием для их дружбы. Херея был убежден, что чем меньше он будет говорить о ставшей в тягость службе, тем быстрее поправится, но Сабин постоянно возвращался к мысли, что служить жалкому подобию императора недостойно римлянина и как раз обязанностью солдата является изменить это обстоятельство.

Херея какое-то время прислушивался к его речам, давал неопределенные ответы, пока ему это окончательно не опостылело.

— А теперь прекрати болтовню! Я родился в крестьянской семье, потом всю свою жизнь прослужил солдатом и все время должен был учиться делать одно: подчиняться. Ты вырос в других условиях, не один год просидел на школьной скамье, разбираешься в истории и литературе, можешь красиво изложить свое мнение, обосновать, доказать, а мне для этого не хватает знаний. Что мне понятно, так это преимущества республиканского строя. Я думаю, что пришло время ввести его снова.

Сабин дружески пихнул Херею в бок.

— Ты только не обижайся, если я снова возвращаюсь к той же теме. Странно, что с Августом пришел конец Республике, но монархия юридически не была введена, хотя фактически существовала. Настоящей монархии не нужны были бы ни ежегодно меняющиеся консулы, ни сенат — пары назначенных самим императором советников вполне хватило бы для той же цели. Старые республиканцы, чтобы избежать ненавистной монархии, придумали кое-что полезное: в тяжелые неспокойные времена должен был назначаться диктатор, но власть его ограничивалась шестью месяцами. А поскольку потом ему предстояло отчитаться об исполнении обязанностей, то он не мог, как наш Сапожок, дать волю своим страстям. Принцепс — пусть он и остается им всю жизнь — должен быть первым среди равных, а не свободным от обязательств расточителем, которого подданным приходится почитать, как бога. Таким развитием мы обязаны Августу, но он никогда не злоупотреблял своим высоким постом, забывая, что его преемникам такая задача может оказаться не по плечу. Август, хитрая лиса, был достаточно умен, чтобы отказаться от титула короля, да он даже сохранил многие республиканские должности. И Калигула использует это, чтобы при республиканской форме правления пожизненно выступать в роли диктатора. Что отличает его тогда от короля? Лишенный власти сенат? Два подставных лица, называемых консулами? Лучше всего было бы убедить Сапожка надеть корону. Тогда возмущенный Рим, может быть, вспомнил бы о старых временах и избавился от жирного, лысого, капризного и жестокого «бога». Думаю, что лишь немногие стали бы сопротивляться введению Республики, тем более что все для этого уже под рукой: сенат, консулы, цензоры. Остается только восстановить их в прежних правах. Я, во всяком случае, нахожу мысль вполне симпатичной, потому что уже сама республиканская форма правления — гарантия права и справедливости. Теперешнее же положение просто невыносимо.

Херея подлил обоим вина.

— Может быть, но мы ничего не в состоянии изменить, — сказал он, не сдавая позиций.

Тут Сабин разозлился.

— Неужели до твоей солдатской головы не доходит, что только мы и можем это изменить? Я имею в виду не нас двоих, а преторианцев. Сенаторы пригибаются все ниже, пусть даже один за другим оказываются на Гемониевых ступенях. Оба консула — дряхлые старики, и Калигула самовольно меняет их одного на другого. На кого он опирается? Только на преторианцев! Без них он был бы давно мертв, признай это.

— Не кричи, я не глухой. Ты недоволен императором, я и пара других преторианцев, пусть они об этом и не говорят. Но ты знаешь, сколько их всего? Десять когорт по тысяче человек в каждой! Если ты не привлечешь на свою сторону хотя бы половину, тогда лучше сразу расстаться со своими планами. Да, мой дорогой, Август позаботился о том, чтобы самый глупый и неспособный преемник чувствовал себя так же уверенно, как бог на Олимпе. Я бы хотел тебе напомнить еще и о том, что заговор Гетулика провалился, хотя в нем принимали участие сестры императора. Я бы, во всяком случае, не стал пытаться снова.

— Потому что тебе не хватает фантазии, — вызывающе произнес Сабин и продолжил: — Я плохого мнения о сложных, больших заговорах, в которые втянуты целые легионы. Это должен быть договор нескольких человек без конкретного плана, которые просто выжидают подходящего момента. Где-нибудь в Палатине, когда Калигула бродит ночью по замку и один или несколько его противников как раз несут службу, его толстое брюхо может пронзить кинжал.

Херея засмеялся.

— А следующий удар поразит убийцу! Нет, друг мой, этой идеей ты никого не соблазнишь. Когда сам приступишь к службе во дворце, поймешь, что я прав. А теперь хватит, мне порядком надоела эта тема.

— Я не могу оставить ее, потому что все время думаю о дяде и его трагическом конце, а еще о том, что однажды то же может случиться с родителями, или с тобой, или со мной…

Херея пробормотал нечто невразумительное и снова наполнил кружку, но теперь только свою.

Сабин увидел, что тот разозлился, и предложил:

— Да хватит об этом! Может, пригласить парочку красавиц, чтобы отвлечься?

— Нет, — буркнул Херея, — мне сегодня не до них; к тому же во время службы в легионе я их перепробовал столько, что до сих пор сыт. Да и нога опять болит, наверное, из-за твоей болтовни.

— Я уже замолчал, — примирительно сказал Сабин. — Но с кем мне еще поговорить о таких вещах, если не с лучшим другом?

Тут он задел слабое место Хереи, чье мрачное лицо сразу же просветлело.

— Хорошо, Сабин, но это не должно быть нашей единственной темой. Забудем о ней хоть ненадолго — договорились?

Сабин кивнул и задумчиво посмотрел в пустую кружку.

Жизнь в Лугдуне император начал с невероятной помпой. День за днем он давал приемы, торжественные трапезы, театральные представления, устраивал травлю зверей и всяческие игры. Огромные суммы он добывал путем продажи с аукциона имущества Агриппины. Калигула дал Каллисту поручение доставить в Галлию предметы хозяйства, украшения, рабов, лошадей и прочее. Секретарю было знакомо нетерпение его господина, и он конфисковал всех тягловых животных в Риме, которые могли ему понадобиться. Скоро едва обозримый обоз тронулся в путь на запад.

В Лугдуне собрались все богатые жители Галлии, горящие нетерпением заполучить что-нибудь из имущества императорской семьи. Калигула сам принимал участие в аукционе и наблюдал, как Аргус добивался, чтобы продажи осуществлялись по как можно более высоким ценам. Поскольку многие из вещей принадлежали когда-то его покойным родителям и братьям, он разыгрывал перед возможными покупателями трогательные сцены. Так, когда вниманию присутствовавших были предложены искусно вырезанные из дерева длинный стол и скамьи, на которых возлежали обедающие, Калигула подскочил, погладил мебель и произнес:

— Из дома моей любимой матери! За этим столом, украшенным драгоценными камнями, когда-то собирались Германики, император Тиберий, другие члены нашей семьи. Нет, я не могу его отдать, слишком много воспоминаний связано с этой вещью…

В зале аукциона послышалось тихое гудение; многие рисовали в воображении, как продемонстрируют удивленным гостям стол, за которым сидели члены правящей династии и даже сам император.