Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

Высочайший поезд ожидался в Москву к 5.30 часам дня. Государь следовал с юга. К этому времени я направился к Иверской часовне, где и ожидал прибытие государя. От усталости я еле передвигал ноги, но, когда послышалось «ура» и показалась вереница экипажей, усталость мигом прошла, как будто ее и не было. В открытой коляске с лейб-казаком на козлах подъехали к Иверской государь с государыней, в следующем экипаже великий князь Сергей Александрович, затем наследник цесаревич с великими княжнами Ксенией и Ольгой Александровнами, Михаилом Александровичем и Елизаветой Федоровной.

Убрана была Москва необыкновенно, убранством своим она напомнила мне дни коронования в 1883 г., даже, пожалуй, этот раз она была убрана еще богаче, еще лучше. Несметные толпы народа находились по всему пути следования государя, а у Иверской и на Красной площади это было сплошное море голов.

Вскоре по приезде государь с августейшей семьей обедал у великого князя. Для лиц свиты был накрыт гофмаршальский стол у графа Стенбока. После обеда государь и вся царская семья проехали по иллюминованным улицам Москвы. Народу везде была такая масса, что экипажи с трудом двигались. Все дома друг перед другом хотели отличиться, и потому один дом был иллюминован лучше другого.

Вернувшись в генерал-губернаторский дом, государь несколько раз выходил на балкон к толпе, наполнявшей площадь. Восторг толпы был неописуемый, пение гимна, крики «ура» наполняли воздух по всем направлениям. Когда государь вернулся к себе в Кремлевский дворец, я лег спать и, как убитый, проспал до 7-ми утра, когда отправился к Ивану Великому для наблюдения за лицами, входившими в Кремль к месту выхода государя на Красное крыльцо. Когда последовал выход, то я присоединился к свите.

Когда могучая фигура Александра III появилась на Красном крыльце, то площадь как бы дрогнула, и из десятков тысяч грудей раздалось оглушительное «ура», смолкнувшее только тогда, когда государь подошел к Успенскому собору, где был встречен преосвященным Александром, управлявшим Московской епархией за болезнью митрополита Леонтия.

После высочайшего выхода и возвращения государя во внутренние покои, я завтракал у Тестова,[284] а в 2 часов поехал на освящение Козаковской богадельни на Поварской улице в высочайшем присутствии. История этого дома призрения такова: 15 января 1887 г. скончался в Москве гвардии полковник А. Б. Козаков и по духовному завещанию оставил в собственность московского дворянства свой дом на Поварской улице с тем, чтобы в этом доме был устроен приют для призрения на полном содержании бедных дворян военного звания без различия губернии, а также жен и вдов с малолетними детьми штаб и обер-офицеров, убитых на войне или умерших от ран. Сверх пожертвования дома, В. Б. Козаков оставил московскому дворянству капитал в 600 000 рублей и 20 000 рублей на устройство и обзаведение дома.

Государь был встречен у подъезда дома призрения губернатором Д. С. Сипягиным и губернским предводителем князем П. Трубецким. Государь проявил большой интерес к истории возникновения учреждения и после освящения дома подробнейшим образом его осматривал. Из Козаковского дома их величества с наследником цесаревичем навестили больного митрополита Леонтия в Троицком подворье. Митрополит уже месяца два был болен нервно, вследствие кровоизлияния в мозг, и временами бывал даже психически ненормален, забывался. То же с ним случилось и во время посещения его государем. Митрополит приказал служке подать чаю и венгерского вина и, заметив, что наследник не пьет, заволновался и стал говорить: «А маленький-то, маленький, ведь не пьет, зачем не пьет», – и принялся заговариваться. Под тяжелым впечатлением, как мне передавали, их величества отбыли от митрополита.

Вечером государь был в Малом театре, давали комедию Боборыкина «С бою» при участии: Ермоловой, Медведевой, Никулиной, Ленского, Правдина и др. Спектакль прошел блестяще, артисты были в особенном подъеме и превзошли себя. Во время антракта государь прошел в фойе, находившееся рядом с царской ложей, было очень душно, и государь приказал открыть окно, оказавшееся замазанным. Пошли за малярами, чтобы откупорить окно, конечно, засуетились страшно: как всегда в таких случаях, найти маляра не могли. Государь не стал дожидаться, подошел к окну, тряхнул раму, и она осталась в его руках. Он ее взял и отдал служителю. Когда сконфуженное начальство явилось, окно было уже открыто.

14-го мая состоялась торжественная закладка памятника царю Освободителю Александру II. С 9-ти утра народ стал стекаться в Кремль и на Софийскую набережную, откуда видно было место закладки.

Вся колокольня Ивана Великого была усыпана народом. Войска были построены от входных ворот лентой кругом места памятника, правым флангом к Чудову монастырю. У самого подъезда, где начинался помост, ведущий к месту закладки, были построены роты 1-го лейб-гренадерского полка[285] и 12-го гренадерского Астраханского его величества полка с оркестрами музыки, первая с левой стороны и вторая – с правой. Взвод Дворцовых гренадер был помещен у самого места закладки памятника с южной стороны, а взвод кадет – с восточной. Воспитанники юнкерских училищ занимали места внизу, близ церкви Св. Константина и Елены. Неподалеку от них были выстроены воспитанники Константиновского межевого института. Кроме того, в разных местах, как по насыпи, так и на горе, находились группы воспитанников разных учебных заведений. Забор, окружавший место постройки памятника, был украшен национальными флагами, а все постройки внутри его – императорскими. На месте закладки был устроен помост, а над ним – большой шатер из красного сукна, отделанного позументом. По крыше шатра с четырех сторон были помещены государственные гербы из золотого глазета. Над шатром возвышалась золоченая корона. Сверху, с площади, к помосту спускалась пологая и широкая лестница, устланная красным сукном. По обеим сторонам ее были устроены места для приглашенных лиц. Со стороны Кремлевской набережной были устроены также места для публики и рабочих, производивших постройку памятника. На восточной стороне помоста возвышалась аршина на полтора от пола гранитная, отполированная глыба с углублением; за нею у самого барьера были помещены привезенные иконы Спаса Нерукотворного и Иверской Божией Матери.

В 11 часов утра раздался с колокольни Ивана Великого звон, возвестивший о выезде их величеств из Кремлевского дворца; гул колокола слился с восторженными кликами «ура». Скоро послышался звон и во всех московских храмах.

Когда их величества прибыли к месту постройки памятника, войска взяли «на караул», оркестры музыки заиграли «встречу», знамена преклонились. Государь император и государыня императрица были встречены августейшим председателем высочайше утвержденного комитета по сооружению памятника в Бозе почившему императору Александру Николаевичу московским генерал-губернатором великим князем Сергеем Александровичем и членами комитета. Художник П. В. Жуковский поднес ее величеству и великой княжне Ксении Александровне букеты из живых цветов. «Ура» не смолкало. Их величества и их высочества в сопровождении свиты направились к месту закладки. Встречный марш сменился гимном «Боже Царя храни».