Христофор Колумб - Игорь Валерьевич Ноздрин

День близился к концу. Солнце скрылось за горами, в воздухе разлилась упоительная вечерняя прохлада. Позади маленького отряда осталась бухта с плодовыми деревьями, возделанные поля у извилистой реки. Густой лес сменили дубовые рощи, саванна с редкими деревьями и розовыми фламинго, в лучах заходящего солнца выглядевшими огненными птицами. Пленные индейцы стали чаще оборачиваться назад, показывать испанцам пальцами на небо. Матросы поняли, – они боятся заблудиться в ночи. Провожатые простились с индианкой, тронулись в обратный путь. Устав и сбив ноги о камни, они вернулись на корабли поздно ночью.

Утром адмирал отобрал девять добровольцев, пожелавших продолжить поиски деревни. Послов вооружили, снабдили подарками. Кубинский индеец вызвался показать первую половину пути.

Испанцы прошли двадцать километров и обнаружили в живописной долине на берегу реки деревню с сотнями домов – целый город на туземный лад! Хотя гостей было мало, тысячи индейцев в панике разбежались по сторонам. Изможденные испанцы сели на площади покинутого селения. Переводчик пошел разыскивать спрятавшихся хозяев. Индеец нашел жителей, объяснил им, что белые люди явились в город с мирными намерениями. Они объехали весь мир, повсюду раздавали дорогие подарки.

Сегодня они принесли в деревню много удивительных вещей и вручат их тем, кто первыми вернутся в дома. Две тысячи аборигенов поверили послу, согласились встретиться с испанцами. Они вышли из укрытий, начали медленно приближаться к закованным в латы воинам. Это походило на ритуал: туземцы часто останавливались, выражали знаками почтение и смирение, после чего делали несколько шагов и вновь повторяли приветствия. Они приблизились к морякам, по очереди возложили их руки себе на головы, демонстрируя полное повиновение, лишь затем приступили к расспросам. Гости преподнесли хозяевам самые дешевые «диковинки», так как знали, что здесь живут бедные племена. Тряпочки и бусинки вызвали у аборигенов восхищение.

Услышав восторженные крики сородичей, и убедившись, что сверкавшие на солнце воины никого не убили, прочие туземцы присоединились к толпе. В качестве знамени, символа доверия они принесли на руках вчерашнюю пленницу, одетую в подаренные ткани. Муж красавицы сиял радушием и гостеприимством.

Индейцы поделили подарки между собой, пригласили матросов в хижины, где угостили маниоковым хлебом, рыбой, кореньями, фруктами. Они предложили гостям все, что имели, от грубой домашней утвари до великолепных ручных попугаев.

«Индейцы Гаити находились в той дикой и первобытной простоте, которую некоторые философы в воображении представляли себе за идеал человечества, – говорил Вашингтон Ирвинг. – Осыпанные дарами природы, они не имеют забот первой необходимости. Плодоносная земля почти без всяких возделываний доставляет большую часть их пищи, реки и берега изобилуют рыбой, остается затем охота за игуаной и множеством птиц. Для людей, имеющих умеренные и незатейливые привычки, такие условия были богатством. Они охотно делились со всеми приходящими тем, чем природа наделила их так щедро; гостеприимство, как мы сказали, было естественным законом, сохранившимся повсеместно. Для того чтобы получить от них какую-нибудь помощь, не надо, чтобы они вас знали: их двери открыты для всякого чужеземца».

Свирепые одноглазые людоеды Бохио, коими пленные индейцы пугали Колумба, оказались стройными, красивыми гостеприимными людьми.

Посланцы адмирала осмотрели поля и леса вокруг деревни, заметили пальмы, мастиковые и плодовые деревья с крупными яркими цветами, бананы, хлопок, заросли алоэ, насладились пением птицы, принимаемой за соловья, опьянели от чистого приятного воздуха, напомнившего им запах весны в Кастилии, и восхищенные прелестью долины вернулись на берег. Рассказывая товарищам о походе, они сравнивали внутренние районы острова с равнинами Кордовы, отдавали предпочтение новой земле.

* * *

Добродушие туземцев Эспаньолы поразило моряков. Колумб неоднократно подчеркивал это качество индейцев. «Возымев к вам доверие и перестав бояться, они становятся так щедры на все, что у них есть, что трудно этому поверить, не увидев собственными глазами, – сообщал он в письме Сантанхелю. – Если вы попросите у них какую-нибудь вещь, они дадут ее с удовольствием от всего сердца». Таково первое впечатление адмирала от встречи с жителями Гаити. Со временем оно не изменилось. Педро Мартир, беседовавший в Испании с Колумбом, сделал замечание:

«Достоверно известно, что земля у них такая же общая, как свет и вода, что различие моего от твоего, бывающее причиной преступлений, у этого народа не существует. Они довольствуются таким малым, что, живя в столь обширной стране, более пользуются излишком всякого добра, чем его недостатком; эти люди живут в благодатной стране, которая не знает усталости, в открытых садах, не огражденных рвами, заборами или стенами. Не имея законов, книг и судей, они честно относятся друг к другу. На человека, который находит удовольствие вредить ближнему, они смотрят, как на негодяя…»

Через тридцать лет испанцы уничтожат здесь более двухсот восьмидесяти тысяч индейцев-таинов, пять мощных племенных союзов – «почти государств», как говорили завоеватели. На острове сохранится только шестнадцать тысяч туземцев. А пока моряки общаются с аборигенами, принимают подарки, наслаждаются пением соловья.

О восхитительном голосе невзрачной птички скажу особо. Вероятно, орнитологи среди моих читателей заметили несоответствие времени года и чудесного соловьиного пения. Соловей зимой не поет. Испанцы знали об этом и сначала удивились, а потом решили, будто в тех местах нет зимы. Похожая на соловья птичка ввела моряков в заблуждение, способное закончиться гибелью экспедиции. «Если здесь нет зимы, то не нужно спешить, думать о надвигающихся штормах», – говорили кормчие. Эта мысль принадлежит Колумбу. Изучив траву прибрежной полосы островов Багамского архипелага, он сделал неправильный вывод о характере западной части океана. Адмирал утверждал, будто море там всегда спокойно. Испанцы проявили поразительную беспечность, полагая, что им следует опасаться лишь рифов и отмелей.

14 декабря эскадра распустила паруса, направилась на северо-восток к лежавшему напротив Эспаньолы острову. Испанцы надеялись, что он окажется долгожданным Банеке. Дующие с востока на запад между островами ветры помешали плаванию, заставили корабли идти в крутой бейдевинд. Вечером с левого борта путешественники увидели стерегущие остров белые рифы, добрались до земли, бросили на рейде якоря. На возвышенностях загорелись сигнальные костры, струйки серого дыма поднялись в затухающее небо. Туземцы предупреждали соседей о визите незваных гостей.

Утром моряки обнаружили на острове покинутые селения, множество крупных черепах. Черепахи плавали в воде, ползали по песку, грелись на солнце. Они являлись главными обитателями земли. Христофор назвал остров Тартугой (Черепахой). Полакомившись черепашьими яйцами, моряки пошли на разведку вглубь острова. Вскоре они остановились, сраженные красотою долины. «Если на земле есть Рай, то он здесь», – сказал адмирал и назвал долину Райской. По острову протекала река, напомнившая испанцам Гвадалквивир. За это она получила его имя. У символа Кастилии появился на Тартуге тезка.

Вечером моряки варили