Христофор Колумб - Игорь Валерьевич Ноздрин

мнению, Мартин – ко второму. Пинсон говорил, что Банеке остался позади эскадры на севере от материка. Между адмиралом и капитаном разгорелся спор, в котором оба сказали неприятные слова. В качестве последнего аргумента Мартин вывел на деку «Пинты» туземца, клятвенно заверившего испанцев, будто Банеке лежит в противоположной стороне. Колумб сдался, повел флотилию на северо-восток. К ночи испанцы открыли глубокую бухту, бросили якоря на безопасном рейде. На следующий день они высадились на берег, водрузили на возвышении крест в знак обладания гаванью, названной Пуэрто Принсипе (бухтой Наследного принца).

Отсюда флотилия взяла курс на северо-северо-восток, где, по свидетельству индейцев, лежал златоносный остров. Испанцы потеряли несколько дней и возвратились туда, где блуждали 13 ноября. От Пуэрто Принсипе корабли шли пять дней в том же направлении. По пути мореплаватели обнаружили красивые острова, покрытые великолепными деревьями, среди которых они надеялись найти алоэ и мастику. Восхищенный Колумб назвал острова «Садами королевы». Благодаря глухим уединенным проходам между островами, обилию скрытых от глаз гаваней, способных приютить суда, это место через сотню лет превратится в пиратское гнездо.

Погода не улучшалась. Дул встречный ветер, волны захлестывали палубы. Каравеллы с трудом продвигались к маячившему на горизонте острову. Моряки выбились из сил, а индейцы не могли определить: Банеке это или нет. По рассказам туземцев, чудо-остров лежал значительно ближе к Кубе. Сомнения одолевали Христофора, только Мартин горел желанием продолжать плавание. Вечером, 20 ноября, учитывая непрекращающиеся шторма, закрывавшие дорогу к острову, адмирал принял решение вернуться к «материку». Колумб приказал убавить паруса, развернуть «Санта-Марию» по ветру, подать сигналы разбросанным по океану каравеллам. С борта флагмана выстрелила пушка, на реях взвились флаги. «Нинья» последовала примеру флагмана, а ушедшая вперед «Пинта» не заметила или пренебрегла приказом командующего. Колумб повторил команду. Мартин не сделал ответного выстрела.

Темнело. На зарифленных парусах «Санта-Мария» с «Ниньей» плыли к земле. Адмирал зажег фонарь, чтобы «Пинта» не потеряла его из виду. На рассвете Колумб не обнаружил Пинсона, «Пинта» исчезла. Исследователи до сих пор гадают: сознательно или случайно палосский капитан увел судно?

Это трудный вопрос, на него нет точного ответа. Колумб не обвинял Мартина в измене, хотя писал о раздорах с ним: «Он доставил мне много забот и хлопот». Мы сопоставим факты, сделаем свой вывод.

Представьте бушующий океан, гудящий в снастях ураган, разбросанные среди волн на большом расстоянии друг от друга каравеллы. Тяжелая «Санта-Мария» находилась позади легких судов, пробивавшихся против ветра. «Пинта» с «Ниньей» имели невысокие надстройки на корме, низко сидели в воде, отчего меньше сносились ветром в сторону. Иное дело флагман, с матросским кубриком на носу и двухэтажной надстройкой на юте. Высокому кораблю трудно идти против ветра. Можно смело предположить, что «Санта-Мария» в последние дни медленно плелась позади разведывательных судов, увеличивала расстояние. Когда Колумб выстрелил из пушки, звук выстрела мог не долететь до лидирующего корабля Пинсона. Шум волн заглушил звук, встречный ветер отбросил назад. «Нинья» плыла в средине эскадры, различила сигнал, выполнила команду. Если бы она ответила выстрелом, то «Пинта» услышала его. По неизвестной причине офицеры «Ниньи» не захотели возиться с пушкой, убрали паруса, поплыли к флагману. Наверное, они думали, что «Пинта» последует за ними. Не дожидаясь ее поворота, «Санта-Мария» с «Ниньей» стремительно понеслись к земле. Когда адмирал сообразил, что нужно повторить сигнал для Пинсона, было уже поздно: между ними лежало большое расстояние, ветер дул со стороны Мартина. Если «Пинта» не услышала первый выстрел, то не заметила бы и второй. Правда, на это есть существенное возражение: неужели дозорные «Пинты» не сообщали капитану о пропаже судов? В это трудно поверить.

Рано или поздно Пинсон обнаружил бы свое одиночество, попытался (если бы захотел) вернуться к адмиралу. Для этого следовало повернуть назад и на попутном (!) ветре нагнать товарищей. Сгустившиеся сумерки и начало ночи не помешали бы ему выполнить маневр, ведь «Санта-Мария» с «Ниньей» застопорили ход, зажгли сигнальные фонари. Мартин мог не знать о приказе, но, заметив отсутствие кораблей, не бросился разыскивать их, а продолжил путь к острову, на котором туземец обещал ему богатые золотые россыпи.

Самовольный поступок Пинсона огорчил, но не удивил Колумба. Однажды в Атлантике Мартин покинул эскадру, отправился на поиски несуществующей земли. Под утро он незаметно вернулся в эскадру. Христофор надеялся на следующий день увидеть Пинсона рядом с собой. Мартин не подошел. «Санта-Мария» с «Ниньей» отправились разыскивать «Пинту». Корабли вернулись назад, осмотрели воды. Мартин был опытным моряком, не мог ночью бесследно утонуть. На поверхности волн остались бы доски, бочки, прочие вещи. Волнение было не так сильно, чтобы думать о гибели товарища. Стало ясно: Пинсон уплыл на Банеке или разошелся с кораблями, подходит к «материку». Надеясь на последнее предположение, Христофор приказал кормчим взять курс на Кубу.

Незначительный эпизод послужил основой для далеко идущих выводов. Мартина обвинили в попытке самостоятельно совершить открытие, с триумфом возвратиться в Испанию.

«Колумба очень беспокоило исчезновение ”Пинты”, – писал Вашингтон Ирвинг. – Пинсон был старый моряк, привыкший к почету; преимущественно благодаря его влиянию и его усилиям, был снаряжен флот. Ему тягостно было подчиняться власти адмирала, которого он, может быть, считал не способнее, не ученее себя самого и которому он помогал своим кошельком. Несколько раз во время путешествия между ними происходили несогласия и ссоры, и когда Колумб увидел, что этот командир от него отделился, не назначив условного пункта встречи, он заподозрил, что тот хочет или самостоятельно отправиться продолжать исследования от своего имени, или же скорее вернуться в Испанию и там приобрести славу за открытие».

Я думаю, что Мартин мечтал добраться до золотого острова, но уверен, что он не помышлял вернуться в Кастилию.

Вашингтон Ирвинг выразил мнение, существовавшее на протяжении столетий. Оно возникло в период конфронтации наследников Колумба и Пинсонов как антитеза против возвеличивания заслуг Мартина в ущерб Христофору. С тех пор оно переходит из книги в книгу. Давайте разберемся, стремился ли старший Пинсон «скорее вернуться в Испанию и там приобрести славу за открытие»?

Сразу замечу, – надо говорить о двух братьях Пинсонах. Историки напрасно пренебрегают этим фактом. Вопрос следует поставить иначе: могли ли Мартин с Франсиско бросить на произвол судьбы Висенте? Вывод напрашивается сам собой: не могли! Братья любили друг друга. Младшие ничего не предпринимали без ведома старшего, он всегда заботился о них. Накануне похода Мартин мог обеспечить только себе высокое положение во флотилии и большие доходы, но он добился для братьев капитанских чинов, и если бы Мартин с Франсиско замыслили измену, то сообщили Висенте.

Мог ли