Христофор Колумб - Игорь Валерьевич Ноздрин

сбежавший из Америки Мартин «приобрести славу за открытие»? Мог, но лишь в том случае, если бы погибла экспедиция. В противном случае его ожидала виселица как предателя и дезертира. Не ушел бы от ответственности и Франсиско, исполнявший обязанности шкипера (помощника капитана) «Пинты».

Теперь давайте подумаем, пошли бы братья Пинсоны в одиночку через океан или нет? Утвердительно ответит на вопрос только человек, считающий опытных моряков самоубийцами. Посудите сами: братья не посвящены в замыслы Колумба, не знают обратной дороги в Палос, а возвращаться прежним путем против устойчивых встречных пассатов и морских течений чрезвычайно опасно. Добавьте к этому, что «Пинта» дала течь на подходе к Канарским островам. Где гарантия, что судно не потонет в Атлантике? Кто поможет морякам? Сущим бредом кажется мысль об одиночном плавании через неизведанный океан протяженностью в тысячу двести лиг, когда рядом тебя разыскивают две каравеллы! Жизнь и слава братьев Пинсонов заключена в эскадре, в совместных усилиях преодоления опасного океана. В сентябре Атлантика была спокойной, а какой она становится зимой, моряки знали по опыту.

Дальнейшие события подтверждают мои мысли. Мартин хотел первым попасть на Банеке, но не думал возвращаться домой. Не обнаружив на острове золота, он вернется на Кубу, будет курсировать вдоль берегов в ожидании эскадры. Не исследование островов (как говорят историки), а поиски брата и Колумба станут для него первостепенным делом.

Заканчивая повествование о сказочном острове с золотыми россыпями песка, нужно сказать, что индейцы обманули испанцев. Последующие экспедиции обнаружат Банеке на южном краю Багамского архипелага. Этот скудный остров, не отличающийся от соседних земель, назовут Большим Инагуа.

Внутренний голос подсказывал Христофору не тратить дни на борьбу со стихией, вернуться к берегу. Мартин думал иначе.

* * *

Три дня Колумб разыскивал пропавшую «Пинту», приближался к земле и вновь уходил на северо-восток, где должен был лежать Банеке. Пинсон бесследно исчез. Отчаявшись найти каравеллу, Христофор 24 ноября круто повернул к берегу, пошел на юго-запад в те места, где плавал десять дней назад. Но и там адмирал не обнаружил знаков пропавшего судна. Когда корабли теряют друг друга у побережья, моряки воздвигают на суше кресты и особые вехи, чтобы дать знать товарищам, где они находятся. Учитывая направление ветров, дувших в последние сутки, кормчие советовали адмиралу искать «Пинту» в противоположной стороне, спуститься вдоль берега на юго-восток. Корабли развернулись на 180 градусов, поплыли вдоль берега, внимательно осматривая возвышенные места. Порою им казалось, будто на берегу лежат рукотворные каменные кучи, в которых спрятаны кувшины с письмами друзей, но всякий раз испанцы ошибались и плыли дальше.

Колумб пытался скрыть переживания. Спутники заметили сомнения командующего, утрату решимости, целенаправленности в поступках. Он растерялся, боялся лишиться второго корабля. Эскадра медленно брела к восточной оконечности Кубы, сочетала поиски «Пинты» с исследованием берегов. Колумб ждал возвращения «блудного судна».

Вечером 24 ноября корабли вошли в образованную устьем реки гавань. Чудесные зеленые поля окружали бухту. У берега росли пригодные для корабельного дела высоченные сосны, раскидистые дубы. За ними возвышались горы с густыми лесами. В реке виднелись камни с золотыми прожилками. Христофор назвал это чудное место гаванью Святой Екатерины.

Ранним утром адмирал высадился на землю и допоздна бродил по полям и лугам, осматривал стволы деревьев, восхищался размерами, пробовал в притоках реки воду на вкус, утверждал, будто она самая прозрачная, самая вкусная на «материке». На следующий день Колумб на лодке отправился вдоль берега океана, обнаружил удобные гавани, способные вместить крупные флотилии. Погода выдалась безветренной, сквозь спокойную воду виднелось морское дно, полное раковин и черепах. Туземцы ныряли с лодок, охотились на них. Матросы бросили лот, замерили глубину, насчитали свыше десяти метров. Приятный воздух, чистая вода очаровали испанцев. Они увидели выдолбленные из цельного куска дерева пироги, вмещавшие до пятидесяти человек. Поистине только в райском саду Всевышнего росли такие деревья!

Расхваливая монархам кубинское побережье, Колумб писал в дневнике о местности Пуэрто-Санто: «Спокойствие реки и прозрачность воды, через которую на дне виден песок; тысячи пальм разнообразнейших форм, самых больших и таких изящных, каких я никогда не видел, столько же других высоких деревьев; богатство птичьих перьев и зелени на равнинах придают стране такую удивительную прелесть, что по сравнению с другими она по изяществу и красоте стоит так высоко, как ясный день от ночи. Поэтому я часто говорю компаньонам: какие бы усилия я ни делал, чтобы дать Вашим Величествам понятие обо всем, мои уста не выразят всей действительности, перо не опишет этого зрелища. Я нахожусь под впечатлением такого обаяния, что не знаю, как изобразить увиденное».

Отсутствие следов кораблекрушения позволяло Колумбу надеяться на встречу с «Пинтой». Висенте не верил в гибель братьев. Моряки водружали кресты с указанием пути следования эскадры, жгли костры и фонари. Испанцы ждали товарищей, думали о них.

Из гавани Святой Екатерины каравеллы поплыли на юго-восток к острову Бохио, о котором индейцы давно говорили адмиралу. Шли не спеша, сооружали вехи, осматривали прибрежные земли. На юге Кубы испанцы чаще встречали аборигенов с золотыми украшениями. Это радовало командующего, подтверждало его мысль, будто корабли удаляются от диких северных племен, подступают к древним царствам. Крупные лодки с сотнями гребцов свидетельствовали о высокой культуре судостроения. Со дня на день адмирал ожидал увидеть восточные парусные корабли, многолюдные города, благоустроенные порты, а пока ему попадались скромные селения с возделанными полями. Вице-король не унывал, говорил спутникам:

– Чудесное плодородие почвы – главное богатство этой земли. Мы привезем сюда плодовые деревья, семена овощей и пряностей, которые принесут высокий доход.

– Мы проникнем внутрь материка, найдем золотоносные жилы, построим рудники! – вторили командиру королевские чиновники.

– Создадим флот, будем торговать восточными товарами со всем миром! – подхватывали моряки.

– Обратим в христианство язычников, слава Господня воссияет на азиатском материке! – заканчивали священники.

По дороге на юг испанцы выменяли у туземцев «восковый пирог» (кружок плавленого воска), решили отправить его в подарок монархам. За прошедшие два месяца моряки впервые увидели у индейцев воск. Обычное для европейцев вещество встречалось здесь крайне редко, аборигены не держали пчел, не собирали воск. Он попадал сюда с берегов Юкатана. Не зная о том, Христофор сделал важную пометку в дневнике: «Где есть воск, там должны быть тысячи других хороших вещей». В поисках Бохио, 5 декабря эскадра достигла восточной оконечности Кубы. Колумб считал, будто приплыл к краю Азии. Открытие порадовало его не меньше, чем вид Багамского архипелага после перехода через Атлантику. В честь знаменательного события адмирал назвал выступавшую в море землю мысом Альфы и Омеги – началом и концом Азии. Здесь