За золотым призраком - Владимир Иванович Буртовой

на коварный вопрос боцмана не ответил, с выражением равнодушия отвернулся от проплывающего мимо сухогруза, словно и не собирался рассматривать пассажиров «Виктории», поблагодарил боцмана за информацию:

– Спасибо, Майкл. Эти люди, к сожалению, мне не знакомы. Я думал сначала, вдруг кто из друзей ради шутки решил поиграть со мною в рождественские сюрпризы… Выходит, Кельтман так распорядился, чтобы мы были рядом, но не надоедали друг другу. Он прав, мало ли что может случиться в океане, не сразу допросишься от кого-то помощи, а тут свои все же… Один раз мы их спасли от пиратского налета, в другой раз они нас выручат.

– Ваша правда, господин сенатор, – с готовностью поддакнул несколько разочарованный боцман, хотя сам думал совсем по-другому и скорчил постную мину, прежде чем отойти, – не получилось с гонораром! Хотя те деньги, о которых он говорил, будто отдал Томасу, и лежали у него в потайном карманчике куртки. – Разрешите работу продолжить, там еще не все вытащили…

– Минутку, Майкл, – остановил его Отто. Он впервые за время беседы сосредоточенно всмотрелся в выражение лица боцмана, только тут заметил, что Горилла Майкл напоминает нищего рыболова, с крючка которого только что сорвалась невиданного размера рыба! Он вынул из бумажника еще одну пятифунтовую купюру. – Возьми в награду, что выполнил мою просьбу… Теперь я точно знаю, что путешествуем не с чужими людьми бок о бок. Ну, иди, заканчивайте разгрузку и – в море! Вон как весело играет ветерок, ищет наши паруса, заждался. Да и мы застоялись без всякой нужды здесь…

Боцман спрятал деньги, поклонился, чтобы не выдать мелькнувшего в глазах торжества, а может быть, и хорошо скрытую тревогу – кто они, эти пассажиры на его яхте? Какие у них планы? Неужто Кельтман говорил правду? Все это предстояло еще хорошенько выяснить… И если не для хозяина, который приказывал боцману тут же сообщать ему по рации, то по крайней мере для себя лично. Из любой тайны всегда при умелом поведении можно сделать приличный капитал, об этом он хорошо знал…

Через два часа «Изабелла», а за нею словно на невидимом буксире и «Виктория», вышли из порта и, придерживаясь сорока двух градусов южной широты, под полными парусами взяли курс на восток, к берегам Новой Зеландии, используя хотя и не очень сильный, зато попутный западный пассат.

Отто и Фридрих сидели на баке, рядом со шпилем, изредка поглядывая в бинокль на идущую почти в кильватерной струе за ними «Викторию», осматривали не совсем еще утихшее после шторма Тасманово море. Чайки, проводив обе яхты, быстро догадались, что здесь большой поживы не будет, лучше лететь за пассажирским пароходом, который вышел следом за яхтами и тоже взял курс на восток.

– Увязался все-таки Гансик за «тремя китами», – тихо проговорил с раздражением Отто, опуская бинокль на колени, – «Виктория» по-прежнему держится на таком расстоянии, что невозможно распознать пассажиров в шляпах и в темных очках! Вот не думал, что у Иоганна Шрейбера племянничек окажется таким настырным! Будет теперь вертеться около нас, как та рыба-прилипала под брюхом у акулы в ожидании своей доли добычи. Горазды эти интендантишки на даровое угощение! Очень горазды! – Дункель сдержанно вздохнул, оглянулся на вахтенных моряков около шкотовых лебедок, увидел сосредоточенного Роберта за штурвалом – зыбь была крупной, и яхту то и дело сваливало с курса.

– Выходит, ждал Гансик своего звездного часа, – пошутил Фридрих, искоса поглядывая на большой белый пароход, который в миле левее довольно быстро обогнал яхты, попыхивая сизым дымом из голубой трубы. – Но никто, в том числе и этот Гансик, не знает своего будущего. Как и мы с тобой, фрегаттен-капитан, к сожалению. Оно скрыто за голубыми туманами, а туманы эти напускает на нас то Господь, то не менее всесильный Вельзевул, кому как из людей повезет…

– Что-то ты круто зафилософствовал, дружище Фридрих, – засмеялся Отто и хлопнул штурмана по круглому колену. – Мне плевать на эти туманы, да и на всех этих Гансиков тоже! Меня больше беспокоит другое! Почему за нами пустилась в погоню эта полицейская ищейка? Простое ли совпадение – эти пышные бакенбарды, или это и в самом деле инспектор Паркер решил увязаться за нами? Неужели что-то унюхал? А может, «раскрутил» нас с этим Набелем? Тогда почему не арестовал в Мельбурне? Дал возможность выйти в море, а теперь вцепился нам в загривок… – И даже зубами клацнул от досады, показывая, как инспектор вцепился в него зубами – только каленными клещами, словно однозвучное насекомое клеща, можно сорвать!

– Ну-у, это еще не мертвая хватка, мой фрегаттен-капитан. Пока что у нас с этим полицейским шансы равные – пятьдесят на пятьдесят! – отмахнулся рукой Кугель и перевел глаза на Карла, Вальтера и баронессу, которые стояли у поручней ходовой рубки. У них свой оживленный разговор. Марта то и дело заразительно смеялась, премило морщила носик, иногда бросала быстрые, вроде бы случайные взгляды в сторону бака яхты.

«Ого-го! – мысленно присвистнул Фридрих. – У юной баронессы, вижу, в этом районе нашего судна весьма устойчивый интерес. Устойчивый, как и этот пассат. Ах, Кугель, Кугель, если она и мечтает о чем-то, если и мечет свои очаровательные намагниченные взгляды по этому пеленгу, то не на тебя… Счастливчик Отто! Право слово, счастливчик! Ну и бог с ним, пусть повезет ему с этой молодой женщиной, он достоин ее внимания, а то и любви». – Вслух же сказал другое, отвечая на размышления фрегаттен-капитана, да собственно говоря, и сам на это надеялся:

– Может, отстанут где-нибудь около Новой Зеландии. Нам бы на несколько часов выйти в хорошую полосу тумана, а там шмыг в сторонку – и молись Всевышнему, Кельтман, потеряют наш след твои сторожевые собаки!

– Как же не мертвая хватка, – крутил свое Отто, – если никак не можем стряхнуть с хвоста! Правда твоя, попасть бы в полосу тумана, и я повторил бы маневр Волка Ларсена, который таким же способом ушел от преследования собственного братца Смерти Ларсена! Единственное, что меня пока успокаивает, так это надежда, что не Паркер, а кто-нибудь из таможенников, нанятых Кельтманом, сопровождает обе яхты, а заодно шпионит за нами после того, как Гансик наябедничал на нас о предполагаемом розыске сокровищ… – Он повернулся на складном стульчике, поднес бинокль к глазам. На баке «Виктории», в купальнике, расхаживала девица, придерживая рукой широкополую шляпу. Вскоре это ей надоело, она завязала ленту на подбородке, надела темные очки и опустилась в брезентовое кресло. Рядом с ней, как два Гераклова столба, высились англичанин и его супруга, тоже с книгами.

Отто неожиданно рассмеялся.