Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений - Марк Блиев

Первый и ключевой пункт принятого 11 декабря 1990 года Верховным Советом Республики Грузии «Закона» лапидарно и четко формулировал: «Упразднить Юго-Осетинскую автономную область». Таким образом Грузия сама по своей доброй воле рассталась с политической целостностью своей республики. Депутаты грузинского парламента, очевидно, доверились собственным ксенофобским настроениям и не заметили, как «Законом» о ликвидации Юго-Осетинской автономии они разрушили тут же всю политическую и правовую конструкцию своей республики. Зато не в пример тогдашним депутатам и их председателю Гамсахурдия, многие годы диссидентствовавшему, нынешние президенты России и Грузии – В. Путин и М. Саакашвили – оба профессиональные юристы, кажется, без дискуссии согласились, что «Законом» от 11 декабря 1990 года Грузия «для себя» ликвидировала Юго-Осетинскую автономию, а последняя, получив таким образом волю, создала «для себя» «Юго-Осетинскую Советскую Республику». Этим же «Законом» беспочвенными стали обвинения Южной Осетии и в политическом сепаратизме, поскольку она выходила из состава Грузинской Республики согласно «Закону» от 11 декабря 1990 года; кстати, именно этот день должен был бы стать Днем независимости Южной Осетии. Что касается семи других пунктов «Закона», то одни из них лишь дополняли пункт «1», другие же в соответствии с первым пунктом переставали находиться в ведении Верховного Совета Республики Грузии или же, в лучшем случае, становились для Южной Осетии дискреционными. В Южной Осетии не сразу обратили внимание на правовой промах Тбилиси, предоставивший им независимость. Руководство республики продолжало по инерции отстаивать законность и суверенитет Юго-Осетинской Советской Республики. Впрочем, чисто эмпирически в Южной Осетии понимали собственную политическую свободу и ставили вопросы, связанные с делимитацией границы между Южной Осетией и Грузией. Последняя, в свою очередь, заговорила о территориальной целостности Грузинской Республики, понимая ее не как делимитацию, а политически довольно расширительно – возвращение Южной Осетии в Грузию с обещанием предоставить ей «широкие правовые полномочия». Но это позже, а в середине декабря 1990 года, когда Грузия, помимо принятия «Закона» о ликвидации Юго-Осетинской автономии, приступила еще к вооруженным действиям, стало ясно и другое – в Тбилиси твердо намерены пойти по тому же пути, на котором решал «осетинский вопрос» Жордания – начать в Южной Осетии геноцид. На этом этапе первенство брали не традиционные для грузинской элиты мизантропия или же ксенофобия, а скорее важность Южной Осетии как политической карты. Война с ней, с одной стороны, позволяла новой власти демонстрировать грузинскому обществу, отвлекая его от других насущных проблем, свой национальный патриотизм, с другой – дистанцироваться от Москвы, давно мешавшей местной партийно-советской и подпольной «буржуазии» приступить в Грузии не только к политическому господству, но и к экономическому.

На политическом поле, созданном в центре Кавказа Грузией и Южной Осетией, несомненно, действовала и Москва.

Нам, к сожалению, недоступны документы и материалы, которые бы пролили свет на позицию центральных государственных органов власти в отношениях, складывавшихся между Тбилиси и Цхинвали. В нашем распоряжении лишь данные, публиковавшиеся в открытой периодической печати. Несмотря на это, благодаря общественной деятельности автору известно, что Москва неофициально поддерживала Южную Осетию в ее противостоянии грузинским властям. В частности, в Северную и Южную Осетию приезжали высокого уровня представительные чиновники, давали щедрые обещания, связанные с улучшением экономического положения Южной Осетии; эти обещания, как правило, оставались на бумаге. Кстати, гораздо большую помощь Южной Осетии оказывали российские регионы, а не официальные власти. Главной заботой Центра – и это было естественно – являлось политическое развитие Грузии, практически вышедшей из-под влияния Москвы. Кремль никак не мог успокоить разбушевавшегося Гамсахурдия, сводившего счеты с Москвой. Последней было важно удержать Грузию в составе СССР, и в этом политическом стремлении она пыталась использовать противостояние Грузии и Южной Осетии. Очевидно и другое – помогая и Грузии, и Южной Осетии в их конфликте, Москва готова была принести в жертву Южную Осетию, но в обмен на серьезные политические уступки со стороны грузинских властей. В Кремле не совсем еще отдавали себе отчет в том, что идеологически «оболваненные» политики в Грузии подвластны собственной политической стихии, оторвать от которой их было не так-то просто. Не учитывалось, например, что для официального Тбилиси самым непривлекательным обещанием Москвы являлось возвращение Юго-Осетинской автономии в Грузию; гораздо больше грузинских политиков устраивали как «уход» Южной Осетии из Грузии, так и конфликт с ней. В свете этой достаточно четкой политической парадигмы, которой придерживались в Грузии, «Обращение» Президиума Верховного Совета СССР к Грузии и Южной Осетии следовало рассматривать как чисто формальный акт. В нем содержалось сжатое изложение фактов политического размежевания между Грузией и Южной Осетией. Акцент, однако, был сделан на «Законе» об упразднении Юго-Осетинской автономной области, было указано на то, что «любое решение об изменении статуса автономных образований» согласно Конституции СССР и Закону СССР «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федераций» «подлежит рассмотрению Съездом народных депутатов СССР и только после утверждения съездом приобретает юридическую силу». «Обращение» заканчивалось призывом к Грузии и Южной Осетии «проявлять благоразумие и отменить свои антиконституционные решения». Приведенное «Обращение» по своей сути и форме скорее являлось свидетельством слабости государства, уходившего в прошлое. Может быть, поэтому адекватно (формально и, пожалуй, беспринципно!) к нему отнеслись в Верховном Совете Северо-Осетинской ССР, предложившем Грузии и Южной Осетии «сесть за стол переговоров... и обсудить вопросы об отмене решений областного совета народных депутатов Юго-Осетинской автономной области»... Необходимо отметить – грузинская сторона заигрывала с представителями Северной Осетии, поскольку опасалась единых и согласованных действий двух Осетий. Насколько это удавалось Тбилиси – трудно сказать, но был случай, когда Южная Осетия обратилась к Верховному Совету Северной Осетии с просьбой рассмотреть вопрос об объединении двух Осетий в составе единой Республики и вхождении в состав Российской Федерации. Президиум Верховного Совета Северной Осетии рассмотрел вопрос и с решением об отказе в такой просьбе Южной Осетии вынес на обсуждение Верховного Совета Республики. На сессии последнего был зачитан проект решения об отклонении просьбы Южной Осетии. Не будучи депутатом Верховного Совета Республики, но зная, что проект может быть одобрен, автор настоящих строк первым выступил с предложением изменить решение; депутаты с этим согласились, и сессия Верховного Совета поддержала обращение Южной Осетии об объединении Южной и Северной Осетии в рамках единой Республики с вхождением в состав Российской Федерации. Вялая позиция Северной Осетии в отношении Южной Осетии, вероятно, объяснялась давлением Москвы, не желавшей лишнего участника в нараставшем вооруженном конфликте в Закавказье.

Жестким было обращение к народам Советского Союза Чрезвычайной сессии Координационного Совета Ассамблеи горских народов Кавказа и Ассоциации национально-государственных, национально-территориальных образований и народов, не имеющих своей государственности. В нем были два главных положения: а) В первом, наиболее важном тезисе указывалось, что «повышая свой государственно-правовой статус, народ Юго-Осетии добивается права быть субъектом обновляющейся федерации – Союза суверенных республик; б) Этот акт народа был предпринят с целью покончить с бесчисленными унижениями и оскорблениями, кампанией травли осетинского народа официальными лицами, средствами массовой информации Грузии. Заканчивалось „Обращение“ заявлением о готовности „оказать необходимую помощь братскому осетинскому народу“. Тем самым давалось понять, что в случае продолжения вооруженного давления на Южную Осетию со стороны Грузии малые народы готовы будут поддержать Южную Осетию в военном отношении. В связи с этим следует заметить – конфликт позже стал не просто разрастаться, но принимал угрожающие для южных осетин формы. Но войну с агрессором Южная Осетия фактически выносила на собственных плечах. Несмотря на это, моральная поддержка малых народов СССР для южных осетин, противостоявших развивающемуся в Грузии фашизму, имела огромное значение. Особо в этом отношении стоило отметить солидарность с Южной Осетией абхазского народа, близкого по культуре и духу осетинам. Народ Абхазии сам под игом грузинского господства испытал немало невзгод и хорошо понимал, с кем и с чем приходится бороться южным осетинам. В письме к Президенту СССР М. Горбачеву и председателю Верховного Совета Грузии З. Гамсахурдия от Народного форума Абхазии „Единение“ подчеркивалось, что „по своему цинизму и жестокости“ грузинские власти превзошли так называемую Демократическую Республику Жордания, а решения Верховного Совета Грузии сопоставлялись с „правительственными и правовыми нормами“ „нацизма и сталинизма“.