Маленькая леди в большом городе - Эстер Браун

– Встретиться за ужином в пятницу. Она приедет на выходные.

Джонатан посмотрел на меня, и в какое-то мгновение мне показалось, в его взгляде мелькнула хитринка, чего обычно за ним не водилось

– Милая, прости, я никак не смогу вырваться. У меня встреча с… клиентами, они свободны лишь в пятницу вечером.

Я пошлепала его по спине.

– А тебя никто и не зовет! Мы хотим пообщаться вдвоем. Только сестры, больше никого.

На лице Джонатана отразилось облегчение.

– Тогда буду иметь в виду, что ты вернешься поздно.

– Хорошо. Мы встречаемся тут поблизости. Но хватит об Эмери. Чем займемся сейчас? – Я запустила руки под его пиджак и прижалась к покрытой рубашечной тканью крепкой груди. – Может, сделаем все наоборот? Начнем с постели, потом оденемся и поедем ужинать?

Джонатан улыбнулся, убрал с моих глаз прядку волос, слегка наклонил меня назад и поцеловал, придерживая мой затылок ладонью, будто мы танцевали свинг.

Я захихикала. Габи его таким не знала: романтиком, влюбленным в голливудские мюзиклы не меньше моего. И прекрасным танцором.

Вот это я понимаю, мелькнула в моей голове счастливая мысль. Я с чувством ответила на поцелуй.

Джонатан вернул меня в прежнее положение.

– Я смерть как хочу подняться с тобой наверх и снять с тебя этот прелестный костюмчик, но не могу. Через час у меня еще одна встреча, которая, судя по всему, затянется.

Мое сердце в отчаянии сжалось. Но мы же собирались поужинать вместе, только ты и я, разве не так?

За все время, что я была в Нью-Йорке, вдвоем нам довелось провести всего три вечера, потому сегодняшнего я ждала с огромным нетерпением.

Джонатан вздохнул и почесал за ухом.

– Прости, милая. Очень прошу. Потому-то я и ехал через весь город, чтобы побыть с тобой хоть полчасика. – Он с печальным видом обвел пальцем мои губы. – При первой же возможности помчусь домой. Ты же знаешь: бывать с тобой я люблю больше всего на свете. Послушай. А может, вместо поездки в ресторан закажем суши на дом и посмотрим «Поющие под дождем»? А?

Я взглянула на него, изо всех сил стараясь не слушать скрипучее «Синди!», «Синди!» в ушах.

– Не для красоты же я купил этот огромный телевизор, – прибавил Джонатан. – Кроме тебя, его больше никто никогда не включал.

– Ладно, – согласилась я Он как мог пытался скрасить мое одиночество. Как только мог – я видела. – Но пожалуйста, не задерживайся.

Остаток дня я бесцельно слонялась по «Блуминдейлу», так ничего и не купила, а в половине шестого побрела назад в Гринич-Виллидж,

более внимательно, чем всегда, разглядывая на ходу крылечки и оконные ящики, все в цветах Вымыв волосы, полежав в пенной ванне я твердо решила не вешать нос, однако настроение все не улучшалось.

Не помогли и фотографии в брошюрках, по которым можно было заказать из ресторанов экзотические блюда. И танец под запись на моем диске, что я вставила в мощный Джонатанов музыкальный центр. Даже телевидение, мой друг и тайный наставник, отказалось протянуть руку помощи. Я по меньшей мере дважды просмотрела все каналы, включая тот, что специализировался на одних судебных разбирательствах, и не нашла ничего такого, чему порадовалась бы душа. Времени было лишь семь тридцать.

Обведя комнату долгим взглядом, я задумалась, что со мной. Сижу в прекрасном доме в Гри– нич-Виллидже, окруженная дорогими вещами, потягиваю изысканное Джонатаново вино. Но чувствую себя глубоко несчастной. Почему?

Взгляд остановился на бутылке. Вина почти не осталось. Как так?

А-а, подумала я, чувствуя, как на плечи, точно давно вышедшая из моды меховая накидка, опускается тяжелый мрак. Винная ловушка. После первого бокала я забываю о застенчивости, после второго становлюсь душой компании, а после третьего впадаю в меланхолию, от которой окружающим одни проблемы. Габи и Нельсон определяли, что я на третьей стадии, по слезам в моих глазах – я ни с того ни с сего вдруг проникалась искренним сочувствием к бедняжкам суданским осликам либо негодовала по поводу того, сколь несправедливо брать плату за въезд в центр города по будням. Только сейчас рядом не было ни души, один Храбрец, чье присутствие, увы, не спасало от хандры. Он вообще спал.

Рука уже потянулась к бутылке, чтобы наполнить бокал в четвертый раз, но мысль о Храбреце меня остановила. Напиться допьяна, когда на твоей совести несчастный пес, что и так настрадался, когда хозяева, которым он был не нужен, поручали заботиться о нем то одному, то другому… Мой единственный товарищ сегодня вечером. Джонатану было не до нас. Клиенты играли куда более важную роль в его жизни. Скорее даже, одна клиентка – его блистательная бывшая жена, которая, быть может, капли в рот не брала. И уж, конечно, не могла себе позволить никакого сумасбродства вроде танцев на столе.

– Храбрец! – позвала я, протягивая вперед руки.

Со стороны кухни послышались едва уловимые собачьи шаги. В какое-то мгновение звуки стихли, видимо, Храбрец на что-то отвлекся, потом возобновились.

Я похлопала рукой по свободному месту рядом со мной. Вообще-то пес уже почти отвык прыгать на диваны, но в данную минуту мной владело неодолимое желание с кем-нибудь обняться.

Упитанное собачье тельце у груди, точно грелка, чуть облегчило страдания.

– Ты-то рад, что я здесь, правда ведь? – плаксиво протянула я.

Храбрец пристально посмотрел на меня, и мне вдруг показалось, что я вижу в его черных глазах-пуговицах проблеск отвращения.

– Если бы ты был собакой из фильма, – продолжала я слегка дрожащим голосом, – то мило лизнул бы меня в нос. Чтобы утешить.

Храбрец спрыгнул с моих колен и исчез за упаковочной коробкой Другого не следовало ожидать.

Не раскисай, велела я себе. Ну же, встряхнись!

Я схватила с кофейного столика телефон. Следует лишь взглянуть на жизнь другими глазами. Для этого сейчас же кому-нибудь позвонить и рассказать, что у меня все прекрасно. Тогда так оно и будет.

Палец застыл над кнопками. Кто мог не спать в столь поздний час? В Лондоне перевалило за полночь. Хм.

Габи? Она наверняка веселится в баре. С кем– нибудь. Затрагивать эту тему следовало лишь на трезвую голову.

Родственникам звонить не хотелось, дабы не знать, что дома дела хуже некуда.

Оставался единственный человек Кто, без сомнения, мог вправить мне мозги. Я взяла записную книжку и принялась набирать номер, который оставил Нельсон. Звонить он велел лишь в крайних случаях, я прекрасно помнила, однако в его духе слегка преувеличивать. Ему будет приятно, я не сомневалась.

Послышались гудки. Техника творит чудеса, размышляла я, выливая в огромный бокал остатки вина. Нельсон сейчас где-то среди океана, может, покачивается в гамаке или, если дежурит в ночь, правит парусником, стоя за огромным штурвалом… Я по фильмам знаю, как работают эти судна. Интересно, в чем он сейчас? Наверное, в толстом белом свитере, чтобы не замерзнуть. Может, стоит поискать для него утепленное нижнее…