Маленькая леди в большом городе - Эстер Браун

– Да? – раздался из трубки знакомый голос Нельсона. – Что случилось? У тебя проблемы?

По-видимому, радость оттого, что я слышу его голос, обострил алкоголь.

– Нельсон! – заорала я, растопыривая искусно обработанные пальцы на ногах. – Это я!

– Вижу, что ты, – ответил Нельсон. – Высветился твой номер… НЕ ДЕРГАЙ ТАК! ПОБОЛЬШЕ УВАЖЕНИЯ!

Я моргнула.

– Чем ты занимаешься?

– Слежу за вахтенными. Янник за штурвалом, а Лех… СИЮ СЕКУНДУ ПРЕКРАТИ! ЭТО ТЕБЕ НЕ ИГРУШКА!

– Понимаю. Ты занят?

Из трубки послышался не то глубокий саркастический вздох, не то помеха.

– На мне ответственность за парусное судно весом в восемьсот тонн, Мелисса. Если не принимать этого в расчет, я почти свободен. Насколько понимаю, ты звонишь просто так, не потому что загремела в тюрьму?

Я обвела комнату взглядом. Благодаря Нельсону воздух словно наполнился частичкой моей лондонской жизни. До боли знакомый голос согревал домашним теплом. Сгущались сумерки – на стулья и коробки легли тени. Я навела относительный порядок, но распаковывать вещи не было особого желания. Отчасти потому, что не очень хотелось их видеть, отчасти потому, что Джонатан и не порывался втянуть меня в игру «разберемся с коробками вместе».

– Мелисса? Ты еще здесь? Как отдыхается?

– У-у, отлично! – Я откинулась на спинку дивана, почувствовав, что плывет голова. Может, не стоило так много пить? – Я тут как в сказке! Езжу с Джонатаном по городу, знакомлюсь с его многочисленными друзьями. Лори, его секретарша, в моем полном распоряжении: записывает меня на гидромассажные процедуры, называет адреса уютных кафе, словом, готова выполнить любое мое пожелание.

– Здорово! – воскликнул Нельсон. – ТЫ ЧТО, ЖУЕШЬ?

– Нет, – удивленно ответила я.

– Да не ты. ТЫ! – прогремел Нельсон. – НА ПАРУСНИКЕ ЗАБУДЬ О ЖВАЧКЕ, ЯН– НИК! – Последовала небольшая пауза, и мне показалось, я слышу крик чаек. – О ТАБАКЕ ТОЖЕ! ВПИСЫВАЕТСЯ В ОБЩИЙ ДУХ? НИЧЕГО НЕ ХОЧУ ЗНАТЬ! Наверное, обошла все магазины?

– О да! Посетила «Мейси», «Блуминдейл», «Бендел», где, кстати говоря, красавец консультант по джинсовой одежде, Сет, сказал, что у меня отличный зад. Можешь себе представить?

– Да.

– Попробовала кекс из кондитерской «Магнолия» (и скажу без преувеличения: твой бисквит гораздо вкуснее). Прошлась по той улице, фотографии которой «Лед зеппелин» взяли для обложки своего альбома, и…

Голос вдруг задрожал, и я умолкла. На глаза, оказывается, уже навернулись слезы.

– Мне…

– Я СПУСКАЮСЬ ВНИЗ, ТАК ЧТО СОВЕТУЮ БЫТЬ ПОВНИМАТЕЛЬНЕЕ! И ОДНОМУ И ДРУГОМУ! НАДЕЮСЬ, ОБА СМОТРЕЛИ «ТИТАНИК»? – прогорланил Нельсон. – Мелисса, минутку. Я ВСЕ ВИДЕЛ, ЯННИК!

Я быстро утерла слезы тыльной стороной ладони.

– У меня все хорошо, Нельсон. Правда.

Последовало молчание, послышался звук шагов по дощатому полу. Я поняла, что Нельсон уже внутри.

– Дзинь! – ласково произнес он.

Я представила, что оказываюсь в его крепких объятиях, и к горлу подступил огромный ком.

– Ну, рассказывай. Что стряслось? – спросил Нельсон.

– Не знаю! – Я всхлипнула. – Не знаю…

– Мелисса, ты дорога мне, и меня умиляют твои забавные повадки, но нельзя ли обойтись минимумом эмоций? Звонок международный, денег улетает пропасть у нас обоих. Так что же случилось? Не складывается с Ремингтоном?

– Складывается. – Я прерывисто вздохнула. – Только вот… Его вечно нет. Он все время в делах и, сдается мне, уделяет немало рабочего времени Синди.

– Какого черта он делает с Синди?

– Она попросила его продать квартиру. Разве Габи тебе не сказала?

– Габи? Мы давно не общались. Послушай, а ты разговаривала с ним? Объясняла, что тебе неприятно?

Я покачала головой.

– Нет.

Нельсон ответил привычным восклицанием «ах-х!», коим выражал крайнее недовольство, и тоска по дому накалилась до предела.

– А почему, скажи на милость? Я листал в уборной твои тупые дамские журналы, в них ведь все написано! Даже Роджеру известно: хочешь разобраться в отношениях – сядь и объясни, что тебя не устраивает!

– Не хочу распускать перед ним нюни, – проныла я. – И не хочу, чтобы он думал, будто отпуск мне не в радость!

– Но ведь так оно и есть.

– Не так. – Я помолчала. –– Просто я думала… что все будет по-другому.

Помолчал и Нельсон.

– Между вами или вообще в Нью-Йорке?

– И между нами, и вообще… – еле слышно ответила я.

– О господи… – Нельсон кашлянул. – Почему у меня складывается впечатление, будто ты чего-то недоговариваешь?

– Потому что если договорю, ты наверняка раскричишься.

Нельсон засмеялся, и, несмотря на мили и мили переменчивого пространства между нами, я вдруг почувствовала, что он очень близко.

– Выкладывай все, глупая ты женщина. Только, пожалуйста, уложись в сотни две слов.

Я принялась рассказывать. О Годрике, Пейдж, полиции, Синди, Бонни – обо всем. Даже о Храбреце.

– Что ж, – произнес Нельсон, когда, полностью излив душу, я наконец умолкла. – По-моему, тебе следует побеседовать с ним об этих делах с Синди. О делах. На другое и не намекай.

– Думаешь, другого нет? – Легко было говорить на его месте.

– Мел, я знаю Джонатана гораздо хуже, чем ты, но сомневаюсь, что он способен обойтись с новой подругой так же, как с ним обошлась жена.

– Наверное, ты прав.

– Не исключено, что она пытается вернуть власть над ним, но он без ума от тебя. Главное оставайся собой. Той женщиной, что покорила его сердце. – Послышался жуткий скрежет.

– Что-то с парусником? – испуганно спросила я. – Нельсон? Вы тонете?

– Нет, это я. Поверить не могу, что говорю тебе все эти вещи.

– Но мне теперь намного лучше, Нельсон, – сказала я, не кривя душой.

– Ну и хорошо. Ты ведь знаешь, как сильно я… СЛОМАЛСЯ? ПРЯМО У ТЕБЯ В РУКАХ? ДА ТЫ ЧТО? ОН ЖЕ ИЗ ТИТАНА!

Я почувствовала, что разговор подошел к концу. Мою догадку подтвердила внезапная тишина в трубке: связь прервалась.

Я откинулась на спинку дивана, окутанная теплом и полумраком, и принялась снова прокручивать в голове мудрые слова Нельсона.

Будь той женщиной, что покорила сердце Джонатана…

Но ведь он влюбился в устроителя, координатора, в человека, кому по плечу любая чужая проблема. В даму, которая в Нью-Йорке ему была совсем ни к чему.

В любом случае Джонатан увлекся не мной. Я задумалась, хоть Джонатан и уверял меня в обратном, не любит ли он Милочку, плод моих великих усилий. Не Мелиссу, что трепетала и ежилась под лебяжьей элегантностью Милочки.

Я попыталась отделаться от неприятной мысли. Быть может, из-за вина я, подобно Аллегре, вижу мир в столь мрачных красках.