Маленькая леди в большом городе - Эстер Браун

– Сейчас же прекрати, – велела я, доливая в его кружку чая. – Некрасиво притворяться больным. Тебе положено всегда прилично выглядеть и быть в форме. За это ты и получаешь столько денег. Встряхнись, притворись, что всем доволен.

– Достало меня все это! – простонал Годрик. – Долбаные притворы вокруг, их сияющие лица и мерзкие наркоманские склонности.

– Годрик. – Я указала на него чайной ложкой. – Хватит, я тебе говорю. Временами нам всем приходится делать то, к чему не особенно лежит душа. Это называется работой.

– Но я актер!

– Это тоже профессия, насколько мне известно. Может, все-таки поведаешь, в чем дело?

Годрик глубоко вздохнул.

– Знаешь ведь, что я играю в спектакле? В пятницу вечером они устраивают долбаную вечеринку. До ужаса не хочу туда тащиться. А Пейдж заявляет: надо. Необходимо походить на задних лапках перед корпоративным спонсором. – Его взгляд наполнился мольбой. – Может быть?..

– Ни за что в жизни, – ответила я. – Годрик, как ты не поймешь? Я больше не желаю играть с огнем, даже если на первый взгляд все кажется столь невинным. Самое важное в моей жизни – спокойствие Джонатана.

Годрик взглянул на меня своими большими печальными глазами, и во мне что-то шевельнулось, возможно, угрызение совести.

– Я бы с удовольствием. Но не могу. Послушай, Годрик, тебе пора к этому привыкнуть: вечеринок, на которые ты будешь вынужден ходить против воли, будет в твоей жизни видимо– невидимо.

– Было бы лучше, если бы в толпе проклятых онанистов я появлялся не один, – проныл Годрик. – Если бы рядом был человек, с которым можно хоть поговорить. На постороннюю тему, не о ком-то из присутствующих.

Проклятье! Стеснительность, замаскированная под мизантропию, начинала действовать мне на нервы.

– Понимаю, – деловито произнесла я.– Может, кого-нибудь пригласишь? Друга? Товарища с занятий по актерскому мастерству?

– Здесь у меня нет друзей. Тем более товарища с занятий.

– Тогда позвони кому-нибудь в Лондон, – предложила я, проникнувшись его проблемой. – Пусть прилетят, Пейдж все устроит. Допустим, одной из бывших подруг?

Годрика перекосило.

– Не неси ерунды.

– А родители? Неужели откажутся провести чудный уик-энд в Нью-Йорке?

Годрик приковал ко мне мрачнейший взгляд

– Родители? Забудь. Пейдж уже заявила мне: твои предки не вписываются в имидж, который я тебе создаю. Недостаточно, видите ли, они крутые и аристократичные. Даже спросила, нет ли у меня родственников посимпатичнее, которых было бы не стыдно пригласить на премьеру.

– Неужели? – пораженно воскликнула я.

Годрик кивнул.

– Это еще что. Если бы ты знала, какой она сначала придумала для меня псевдоним. Не в курсе?

Я покачала головой.

– Год. Год Спенсер. Я, разумеется, бурно запротестовал.

Я поджала губы. Год? Выходит, я думала о Пейдж Дроган лучше, чем она заслуживала.

– Как отреагировал Джонатан на… приключение с машиной? – поинтересовался Годрик.

– Я, окажись на его месте, разозлилась бы в сто раз сильнее, – осторожно ответила я. – Бабушка, конечно, перестаралась – превратила историю в дешевую мелодраму. Я попыталась растолковать это Джонатану. По-моему, он даже позабавился.

– Не удивлюсь, если узнаю, что все подробности растрепала газетчикам Пейдж, – проворчал Годрик.– Полиция не имеет на это право, ведь нас тут же освободили, верно?

Я внимательно на него посмотрела и нахмурилась.

– Верно. Должно быть, это она.

– Чертова проныра! – выругался Годрик. – Я ужасно расстроился. А ведь мы здорово покатались с тобой, согласна?

– Э-э, да. Согласна. Годрик уставился в кружку.

– Я сто лет ни с кем так… не веселился. Спасибо. Что выручила из беды. Не представляешь, как я тебе благодарен.

Он неловко похлопал меня по руке. Было в выражении его лица нечто такое, что странным образом трогало. Несмотря ни на что, я вдруг почувствовала, что мы с Годриком понимаем друг друга, более того – что я помогла ему. Стыдно признаться, на душе потеплело.

Естественно, Годрик не заставил долго ждать и испортил волшебство минуты чисто мужской выходкой.

– Знаешь, Мелисса, – сказал он, наклоняясь вперед так, что из-под рубашки «Аэртекс», не застегнутой на две верхние пуговицы, показались темные волосы, – ты девушка что надо. Без комплексов.

Я резко откинулась на спинку сиденья, будто обожглась. В последний раз меня называли девушкой без комплексов, когда я сидела в ресторане «Савой» в парике и чулках, а мой сотрапезник все намекал, что я будто сладкий десерт. Старику было шестьдесят с лишком, и у него пошаливало сердце, однако, ставя его на место, я не делала скидок на болезнь и возраст.

– Что за выраженьице? – спросила я довольно строгим голосом.

– Чем оно тебе не нравится? – Годрик приподнял брови. – Я в самом лучшем смысле. Это же прекрасно – быть без комплексов. – Он уверенно кивнул. – Я, будь на твоем месте, радовался бы.

Знаете, подчас мне кажется, мужчины и женщины, хоть и пользуются одним набором слов, говорят на разных языках.

– Годрик, – твердо произнесла я, – когда тебя называют «без комплексов», возникает чувство, будто ты производишь впечатление… уличной.

– Ерунда! – возразил Годрик. – «Без комплексов» – значит любительница приключений, понимаешь, не та, у которой без счета клиентов. Если кто-то думает иначе, пусть себе думает.

Я в оцепенении на него уставилась.

– По-твоему, это должно радовать?

– Мужчины тащатся от девчонок без комплексов, – развивал тему Годрик. – С ними только и гуляй. Они изобретательны. Выдумают такое! Как ты, когда нас сцапали. Признаюсь честно, у меня нет слов. Вспомнишь, как ты выкрутилась, – не верится. О чем это говорит? Да о том, что натура у тебя на редкость широкая!

Он болтал и болтал: о выпивке, веселых проделках в парке, быстрой езде, охотниках носить одежду противоположного пола.

Внезапно я поняла, почему Джонатан не желал, чтобы я общалась с Годриком, чтобы заменяла подругу всякому другому одинокому парню. В их глазах я была такой, как описывал Годрик. Авантюристкой, готовой на все.

Холодные щупальца страха обвились вокруг моей шеи, где надлежало красоваться жемчужному ожерелью добропорядочной девушки. Почему никогда прежде я не смотрела на ситуацию с этой точки зрения?

Не желала я быть авантюристкой. Авантюристки никогда не выходят замуж. И в пятьдесят пять вынуждены довольствоваться компанией лабрадоров да прогулками на пони из клуба. Авантюристок повсюду приглашают на рождественский ланч, но они неизменно отвечают отказом – «из-за собак». И проводят день, попивая «Бей– лис» да со слезами на глазах следя за путешествиями Майкла Палина. Короче говоря, в таких никто не влюбляется.