Пуговицы - Ида Мартин

в силах, но при удачном раскладе есть небольшая вероятность того, что станет лучше.

От слова «надежда» мне стало не по себе.

– Ну хорошо, – согласилась я после некоторых раздумий. – Тогда нам нужно сфоткаться вместе, чтобы Слава поверил, что ты от меня.

Фотографировались минут тридцать. Получилось забавно. Первая фотка не понравилась ей, вторая мне, и мы стали выбирать места, позы и выражения лиц. Сделали кадров двадцать: на кровати, возле окна, у стены. Потом Яна взяла адрес Томаша и ушла. Снова потянулось томительное, наполненное назойливыми мыслями ожидание. Один раз заходила Аня. Принесла обед, но разговаривать со мной не стала. Торопилась.

Яна вернулась к ужину. Они зашли вдвоем. Яна была возбуждена, Аня недовольна. Впервые я видела их вместе, и, кроме цвета волос и выражения лиц, различий не нашла.

– Я у тебя его забираю, – первым делом сообщила мне Яна. – Я влюбилась. Ты не обманула. Он прекрасен.

– Перестань, – одернула ее Аня и пояснила мне: – Она влюбляется во всех подряд.

– Боже, ты его просто не видела! Сплошной ходячий секс.

Яна жизнерадостно светилась, и Аня осуждающе покачала головой.

– Опять ты все путаешь. Секс – это польза, влюбленность – идиотизм.

– Мне нравится это чувство, – с вызовом, провоцирующим на спор, ответила ей сестра.

– Самое бессмысленное чувство из всех. – Аня подхватила нотку спора. – Страсть – это чувство, а влюбленность – иллюзия.

– Твоя страсть всегда заканчивается чем-нибудь плохим. Влюбленность же просто рассеивается. Она безопасна и легка.

– Безопасно все, что не привязывает.

– Спасибо, кэп, я в курсе.

Их странный, не относящийся к делу диалог грозил затянуться, не выдержав, я перебила:

– Как все прошло? Как Слава отреагировал? Что сказал, когда узнал, что я здесь?

– Сказал, что переживает и волнуется за тебя, но денег не даст. – Взгляд Яны наполнился жалостью. – Извини.

– Как? – Я чуть не свалилась с кровати. – Почему?

– Мужики все такие, – зло прокомментировала Аня. – Вот потому-то нужно использовать их, а не болтать ерунду о влюбленности. За влюбленность никто не заплатит.

– Я думала, что он меня любит… – Я не знала, что и думать.

Конечно, ни в какую любовь я не верила уже с тех пор как стала «плохой», но Томаш всячески убеждал, что я ему нужна, и было очень горько выяснить обратное.

– Люди любят только себя, – поучительно сказала Аня, – потом деньги, потом удовольствия. Больше ничего. Когда ты удовольствие, тебя любят, а если проблема – извините. Никто не любит проблемы. Это же так очевидно.

– Но он хоть как-то объяснил это?

Аня злила. Мне было не до ее нравоучений.

– Просто сказал: я не могу. – Яна развела руками. – Без объяснений. Потом спросил, как ты и какие здесь условия.

– И он не собирается меня спасать?

Услышав это, Аня расхохоталась:

– Спасать? Ты серьезно? Мне казалось, ты адекватная. Никто никого не спасает. Никогда.

– Слушай, заткнись уже, а? – Я готова была наброситься на нее с кулаками. – И без тебя тошно.

Яна встала между нами:

– Вопрос в другом. Что теперь будем делать?

Аня кивнула:

– Без денег мы тебе помочь не сможем.

Они обе уставились на меня. Я не знала, что ответить. Предательство Томаша, не то чтобы очень неожиданное, но такое гадкое, полностью выбило почву из-под ног.

– Только давай ты не будешь страдать? – бросила Аня строго. – Времени у нас немного. Здесь мы и так задержались. А чтобы куда-то попасть, нужно двигаться. Сейчас же соберись с мыслями и придумай другой, более реалистичный вариант, откуда нам взять за тебя деньги.

– Других вариантов нет.

– Они всегда есть. – Яна присела рядом. – Просто подумай хорошенько. Ты нам нравишься, и очень не хотелось бы тебя вот так здесь оставлять.

– При чем тут нравишься? – фыркнула Аня. – У нас сейчас, кроме нее, никого. Остальные уже «не здесь», а когда появится кто-то следующий – неизвестно.

Яна виновато улыбнулась:

– Мне ты нравишься. Честно. Должен же быть кто-то еще. У тебя есть родители? Родственники? Хоть кто-то?

– Или, может, ты знаешь какой-нибудь большой-пребольшой секрет, за который захотят и смогут заплатить? – добавила Аня.

Вот уж чего-чего, а секретов в последнее время я узнала предостаточно. Лучше всего было сдать им Тамару Андреевну. Она всю жизнь откупалась от Нади. И сейчас тоже смогла бы. В конце концов, она это заслужила за то, что упекла меня сюда. И Томаш заслужил. Пригрози ему Яна связаться с Марком, он бы все деньги за свою бесценную Дашу отдал, не то что сто тысяч.

– Эй! – потрясла меня Яна. – Уснула, что ли?

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Все, что есть, не подходит.

– Расскажи нам, а мы сами решим, подходит или нет. – Аня принялась нервно ходить по комнате. – Измены, внебрачные дети, подлог, финансовые махинации, медицинские ошибки, фальсификация, убийства – все подходит. Только чтобы человек мог заплатить и не помчался тут же в полицию.

– Есть один секрет, только его все знают! – Я готова была уцепиться за любую возможность.

– Что это за секрет, о котором знают все? – удивилась Яна.

– Рассказывай, – потребовала Аня.

– Короче, жил в «Пуговицах» дед. Миллионер. И его сын-наследник, чтобы долго не ждать, пока тот помрет, заплатил местным работницам, чтобы они устроили деду сердечный приступ. Женщин этих теперь уже здесь нет… И найти их вряд ли получится.

– Еще бы, – вставила Аня, – я бы тоже сразу свалила.

– Но тот мужик – сын миллионера, который сам теперь миллионер, вполне себе жив, здоров и не только реален, но и доступен. У меня есть его номер и адрес места, где он бывает. Вариант глупый, я понимаю, но вы здесь работаете и могли бы сказать, что нашли какие-то доказательства и передадите их каким-нибудь другим его родственникам. Блеф, конечно, но вдруг сработает?

Сестры напряженно молчали. Потом многозначительно переглянулись.

– Это не очень глупый вариант, – медленно произнесла Яна, – только непродуманный. Миллионеры-убийцы – наш профиль.

– Нам нужно это обсудить. – Аня потянула сестру за рукав. – Жди.

Их не было около часа, потом Яна вернулась.

– Мы приняли решение: миллионер нам подходит. Получится, естественно, не так быстро, но и рассчитываем мы теперь не на сто тысяч. Потребуется месяца три, может, чуть больше. Чтобы точно сказать, нужно его увидеть и что-то про него узнать.

– Но я не могу сидеть здесь три месяца! – Я подскочила на кровати.

– Мы не будем его шантажировать. Мы будем его разводить. Это совсем другое. Шантаж – быстро и дешево. Разводка – дорого и круто. Мы навели справки. Этот человек действительно существует, ты нам не врешь. А значит, тебе есть чем расплатиться. Его телефон стоит ста тысяч. Миллионеров кругом полно,