Предел прочности. Книга четвертая (СИ) - Углов Артем

- А таблеток она тебе не прописала?

- Я должна справляться сама, потому что лекарства туманят разум и мешают работе… так она сказала.

- Правильно, работа превыше всего! А то, что ты на других людей кидаешься, это пару пустяков, это потерпеть можно. Еще чудо, что никого не убила, не загрызла в темном переулке.

- Хотела убить.

- Что? – переспросил я, не поверив собственным ушам.

- Певичку твою хотела кончить, - заявила Альсон обыденным тоном, словно речь шла о пустяках вроде ненастной погоды за окном. – Я же видела, как ты по ней сохнешь, бегаешь рядом, словно верный песик.

- Работа у меня была такая, бегать песиком и охранять.

- А секс тоже входил в условия контракта? Чего глаза вытаращил? Между прочим, перенапряжение вредно для глазных яблок.

- Между прочим подсматривать плохо.

Лиана лишь фыркнула в ответ.

- Тоже мне, нашлась важная персона. Да у тебя на роже все было написано. И ладно бы, нормальную девчонку нашел, а то связываешься вечно с ущербными. Что Ловинс эта твоя, вечно комплексующая по поводу индивидуальности, что Юкивай.

«Что Альсон», - подумал я, но в слух ничего не сказал.

- Одна Кормухина нормальной была, и то только потому, что ей приказали.

- Я смотрю, кто-то любит копаться в чужом белье. Может про тебя поговорим для разнообразия?

- Давай, - легко согласилась девушка. – Хочешь узнать, где и в каких позах папа меня трахал? Сколько раз в день раскладывал, и кто из слуг или братьев при этом присутствовал?

- Лучше ешь свои салат молча, - пробурчал я. Слушать про гребанного папа совсем не хотелось. Вместо этого встал и пошел в ванну.

Не могу, сложно с ней. Хочется одновременно прибить и погладить по голове - странное чувство, двойственное, впрочем, как и все, что связано с фамилией Альсон.

- А певичка твоя дура, - долетели до ушей слова, брошенные в спину. – Придумала проблемы на ровном месте. Зачем было заморачиваться с «мертвыми близнецами», ты бы и так бросился спасать. Она же выдрессировала тебя по полной, стоило лишь к дырочке подпустить…

Я силой захлопнул дверь и включил кран на полную, чтобы не услышать продолжения фразы. Зеркало мигом запотело, навевая неприятные воспоминания о клубящемся тумане запределья.

Бросился… Права Альсон, бросился бы спасать и без всяких «мертвых близнецов». Только в одном она ошибается, не дрессировала меня Юлия, не для этого пустила в постель.

«А для чего тогда, брат?» - раздался внутри глумливый голос.

Хотелось бы саму понять.

Внеочередное собрание команды охотников за Палачом состоялось на следующий день. Все в том же полуподвальном помещении заброшенного особняка. Только в этот раз народ подготовился получше.

Нагуров принес толстенную тетрадь, в которую тут же принялся записывать. Альсон тщательно протерла стул от пыли, но прежде, чем сесть, носик все равно сморщила. Герб запасся двухлитровой бутылкой воды, которую успел ополовинить по дороге. Один Леженец являл миру прежнюю беспечность: обтер углы полами форменного пальто и взгромоздился на старенькую парту, наплевав на грязь и разводы.

- Начнем с последних событий, - Мо обвел взглядом присутствующих, и тяжело вздохнул.

Ему бы у Валицкой пару уроков взять, по поводу поддержания командного дух. Только я знаю напарника - не согласится он, потому как далек от психологических тонкостей. Если настроение паршивое и ситуация хуже некуда, чего тогда изображать? Зачем улыбаться и притворятся позитивным, когда на душе кошки скребутся?

Лучше вывалить на окружающих весь груз тягостных размышлений про «подвижек нет никаких», и «времени у нас не осталось». Народ уже был в курсе последних событий, поэтому вдаваться в подробности не пришлось. Мо лишь уточнил, чем это будет грозить лично мне и команде охотников в частности.

- Разработкой аль Фархуни занимается целый отдел, как бишь…

- Отдел майора Томпсона, - подсказал Нагуров.

- Да, Томпсона… Толковую команду собрал, старый хрен. Они уже в курсе исследований Марата, и его специфического интереса к определенному типу людей, - Мо бросил тяжелый взгляд в мою сторону. – Нам повезло, что люди майора не связали последние события в Монарто с Конкасан и Вороновым. Ну да они свяжут, обязательно. Это лишь вопрос времени, потому как наследил Фархуни предостаточно.

- Вчера в район Монарто вылетела следственная группа, - подтвердил Нагуров.

- Только вчера, - удивился я, - сколько времени прошло, а они только сейчас дернулись.

- А чего ты хотел, пока согласуют по инстанциям, пока бумажки подпишут, - подала голос Альсон. – Это тебе не элементарная система из двух составляющих, а огромный механизм, который привести в действие, еще постараться нужно. Зато когда запустят, не остановить: катком пройдутся.

Тяжеленым катком, по-другому и не скажешь. В том числе и по моим косточкам.

- А чего вы все переживаете, – не выдержал Леженец, – может и хорошо, что раскопают. Узнают про Марионетку, про симбионтов, и возьмутся за дело всерьез, не то что мы… вшестером.

- Всемером, - поправил дотошный до цифр Нагуров.

- Хорошо, всемером. Запрут Воронова в «доме», изучат как следует и разработают супер-пупер оружие против Палача. Всем же лучше будет?

- Леженец, ты или дурак, или фильмов своих насмотрелся.

- Чего это фильмов? - возмутился спорстмен.

- А того, - наставительным тоном заметила Альсон, - Мы эксабайты служебной информации перелопатили, нигде ни упоминается о существах из запределья, если только речь не заходит о медицинских выписках. А знаешь, почему? Да потому что опасно. Потому что стоит только капнуть в данном направлении и сверху посыпятся камни. Никто не хочет связываться с потусторонним, все боятся. Центристы боятся консерваторов, консерваторы косятся на представителей левого крыла, социалисты избегают конфронтаций с ястребами, а ястребы только за одно сомнение в действующий картине мира предадут… анафеме. Я правильно обозначила термин, Воронов?

- Какой нанафеме, чего сложности выдумывать на пустом месте, - Дмитрий все никак не мог угомониться. – Когда люди узнают про грозящую опасность…

- Вот именно, – перебила Леженца Альсон, – когда узнают люди! Этого больше всего и опасаются действующие политики. Разуму обывателя свойственно дополнять пробелы в картине мирозданья мистическими штришками. А где мистика, там новые учения, религии, секты – благодатная почва для разного рода проходимцев, мечтающих владеть человеческими умами.

- Да чтобы Служба Безопасности, сильнейшая в мире Организация, испугалась каких-то там сект?

- Уже, Дмитрий. Уже испугалась, или напомнить какой переполох устроили «Иллюзионисты»? Воронов старший только в первый год работы завербовал более ста тысяч адептов.

- Сто тысяч в третьем мире, - поправил Нагуров, – и около полумиллиона, если речь идет о всем Шестимирье.

- Спасибо, Александр. Полмиллиона верных последователей без широкой рекламной компании в сети. Представляешь, что будет твориться, когда общество узнает о существовании тонких миров, и о неведомых тварях?

На счет Леженца не уверен, но лично я представлял это прекрасно, исходя из собственного опыта. Когда четкая и ясная картина восьмидесятых пошла трещинами, когда привычная идеология ушла в прошлое, образовалась дыра. И в эту зияющую пустоту хлынула нечисть: НЛО, барабашки, экстрасенсы, вещающие в прайм-тайм с телеэкранов. Мы сами с пацанами ходили в ДК имени Ильича, пели и танцевали, славили непонятного бога, а все потому что конфетками угощали нахаляву.

Бабушки, еще вчера крестившиеся на купола православных храмов, пели Аллилуйя новым пророкам, вещавшим со сцены в костюмах и галстуках. Слушали заграничных проповедников на фоне красного флага, а бюст вождя революции созерцал все это бесчинство со стороны. Всей страной ставили трехлитровые банки под экраны телевизоров, в надежде, что рассосутся старые болячки. Поверили в заговоры и проклятья, ведьм и колдунов – всех тех, о ком раньше принято было молчать, или над чем смеялись, называя одним словом – мракобесье.