Любовница короля (СИ) - Квей Клик

Сара поспешила одеться и сменить тему.

— Вы были молоды, — расправляя юбки, сказала она. — Скажите, а куда мы идем?

— В город, — ответил Карл. — С Её Величеством поговорю позже, а твоему отцу на тебя наплевать. Думаю, ты и сама это заметила.

Сара промолчала, хотя знала, что это правда.

— В общем, я решил, что ты достойна хорошей жизни, — продолжал Карл. — Пока будешь служить королеве, твоими покоями будут оставаться покои фрейлины на третьем этаже дворца. Но когда нам позволят взять выходной, мы будем жить в моём доме. Я купил себе небольшую усадьбу, уцелевшую во время погрома несколько месяцев назад…

— Постойте, — растерялась Сара. — Вы хотите, чтобы я с вами жила?! Но зачем?

— Не знаю, — пожал плечами Карл. — Можешь назвать это старческой глупостью, похотью, порывом страсти. Называй, как хочешь. Я решил, что ты будешь жить со мной. Сейчас посмотрим дом, а потом заберем твою дочь и спокойно переедем. С королевой…

— Нет! — возразила Сара. — Я не могу! Простите, но этого не будет…

Карл поправил шпагу, подошел к ней и без сожалений схватил за горло. Сара попыталась вырваться, однако скоро прижалась спиной к стене и уже не могла бороться с герцогом. Он был так силен, что в своём возрасте сжал ей горло. А ещё он поднял её над полом так, что она с трудом касалась камня кончиками пальцев ног. И при этом продолжала задыхаться.

— Отказы не принимаются, — спокойно сказал Карл, отпустив фрейлину королевы.

Сара стала громко кашлять, держась за горло, согнулась, пытаясь отдышаться и справиться с приступом страха. Он ведь запросто мог её задушить.

— Не будешь жить со мной, — добавил он. — Будешь жить подле меня. Я найду на тебя управу. Если придется, ударю, отберу дочь, выставлю из королевского дворца и отправлю дальше торговать своим телом на улицах. Либо ты будешь жить достойно, как подобает леди, либо продолжишь противиться, станешь сопротивляться, но все равно сдашься и окажешься у меня вне милости. Выбор за тобой, Сара де Дюпон. Хорошо обдумай свои слова и помни, отцу ты не нужна.

— Вы безумны… — откашлявшись, сказала она. — Кто же так признается в чувствах?

— О каких…

— Прекратите! — теперь уже нахмурилась Сара. — Я видела такое много раз. Вы будете угрожать, но никогда не станете ничего делать. У вас есть ко мне какие-то чувства. Может быть, это не любовь. Я и сама не собираюсь занимать место герцогини. Но таким обращением вы ничего не добьетесь. Если не можете проявить чувства, боитесь признаться, лучше скажите как-то иначе. Не надо….

Карл сорвался и влепил ей пощечину. Сара вскрикнула от боли, облокотилась на стену и с трудом удержалась на ногах. Щеку обожгло так рьяно, что ей на секунду показалось, будто бы зубы зашатались.

— Хотела чувств? — спросил Карл. — Ещё хочешь?

— Это тоже чувства, милорд… — несколько оскорблено промолвила Сара. — Я лишь прошу обращаться со мной достойно. У меня дочь. Нельзя, чтобы она видела мать в синяках.

— Поверь, я второй раз в жизни ударил женщину, — вздохнул Карл. — Ты сама напросилась. Я уже говорил, что люблю только свою жену. Я готов заботиться о тебе и дочери. Твоя девочка получит достойное образование, станет учиться на фрейлину, а ты больше не будешь думать о том, что она кушает. В доме будет прислуга. Я лишь прошу покорности. Это так сложно? Тебе обязательно нужно говорить о чувствах?

— Ответьте только, — поглядев в его глаза, спросила Сара. — Я вам хоть чуточку нравлюсь?

— Если бы не нравилась, — промолвил Карл. — Ты бы так и мерзла в том саду, дожидаясь королеву. А теперь идем. Если Её Величество выйдет, а тебя не будет рядом, на самом деле оба поплывем в империю вплавь.

— Как изволите, милорд, — сделала реверанс Сара.

— Меня зовут Карл. Можешь обращаться по имени, когда мы одни.

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ: ШАРДЖА

***

Алекса этого ещё не знала и до сих пор собиралась ударить по столице королевства Шарджа, однако Ивар Остин давно покинул королевский дворец. Он оставил советника Диора де Сатира, который тоже вскоре сбежал, свою королеву и единственного наследника трона, чтобы заманить Предвестницу в ловушку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Истинный враг

***

— Вы поклялись, госпожа Масур, — поспешил напомнить герцог Стивен Остин.

— Я свое слово держу! — бросила она. Алекса поглядела на женщин, на детей и герцогиня Элизабет поняла, что им с дочерью и внуками стоит удалиться.

— Мы пойдем, — поцеловав руку мужа, она обошла стол и забрала у дочери грудного младенца. — Надеюсь, вы не причините вреда детям?

Алекса посмотрела на Костина, стоящего чуть позади неё. Он молча кивнул и прошел следом за женщинами, которые направились в сторону лестницы. Стоило им скрыться, к Предвестнице тихим шагом подошла воительница Ингрид. Она положила руку ей на плечо, словно попыталась поддержать.

— Оставьте нас с герцогом, — попросила её Алекса на языке северных кланов, которого герцог Стивен Остин не мог знать.

— Что делать с женщинами этого старика?

Алекса посмотрела на стоящего перед ней герцога и одним взглядом посадила его обратно за стол. Это решение было непростым, однако она верила словам герцога, верила словам его жене. Кажется, даже среди проклятого рода есть те, кто ставит на первое место здравый смысл, честь семьи и веру во всевышние силы, а не похоть, которой преисполнены остальные члены этого проклятого семейства.

— Не трогайте их, — заговорив на всеобщем языке, чтобы герцог понял, Алекса кивнула в сторону выхода и Ингрид, окинув взглядом старика, пошла на улицу. Стоило ей выйти, как во дворе началась паника. Все-таки приказ Предвестницы распространялся только на семью Стивена Остина, а остальные женщины и девочки города непременно пострадают. К сожалению, с этим Алекса ничего не могла поделать. Она не собиралась идти против своей армии, не хотела вставать на пути разъяренной толпы.

— Вот мы и одни, — проговорила она, поерзав на мягком сиденье стула. — Как вы заметили, господин Остин, я не всегда могу контролировать действия армии, которую наняла отомстить убийцам своей семьи. Обещаю, что за вашей женой, дочерью и внуками присмотрят. Возможно, им даже удастся избежать насилия и смерти. Тут все зависит только от вас.

— Хорошо, — понимающе кивнул Стивен. — Я рад, что вы родились именно такой, какой бы хотел видеть вас отец.

— Прошу, не надо… — сдерживая накопленную годами ярость в груди, попросила Алекса. — Вы не смеете говорить о моём отце так, будто бы были хорошими друзьями.

— Простите и вы совершенно правы. Я не знал вашего отца. Однако ж, каждый отец мечтает, чтобы его дети выросли и стали достойными людьми.

— Боюсь, у вас немного расплывчатое представление в этом вопросе. Вам ли ни знать, господин, что именно в вашей семье многие отцы мечтают видеть детей в своей постели, а на остальное им как-то наплевать. Скажите, хорошо ли вам спится по ночам, зная, что, возможно, какой-нибудь из ваших старых кузенов занимается любовью с племянницей, с внучкой, с сестрой?

— Семью не выбирают, госпожа Масур, — пожал плечами Стивен. — Я предпочитаю не думать об этом. Признаться, вы так заговорили с моей женой, будто бы наверняка знали, что она из года в год рожает мертвых детей. По правде говоря, мне уже надоело считать, скольких детей мы потеряли. За двадцать лет брака Элизабет беременела каждый год. Именно эта любовь к жене ограждала меня от того, чем занимаются остальные члены семьи.

— В этом вопросе вам многие мужчины позавидуют, — не удержавшись, улыбнулась Алекса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я ведь мужчина. Раз уж мы остались наедине и я еще жив, можно говорить открыто. Думаю, хуже уже не станет.

— Лучше тоже.

Стивен улыбнулся, и его лицо будто бы разгладилось от морщин. Он налил себе теплого молока, хотя вино на столе тоже было, сделал несколько глотков и указал Алексе на кувшин. Она деликатно покачала головой.

— Боитесь, что я вас отравлю? — спросил он. — Что ж, право ваше. Так вернемся к нашему вопросу. Я мужчина, госпожа. Не буду лукавить и признаюсь, что порой Роза пробуждала во мне желание. Не знаю, как это переносят женщины, однако ж, я, наблюдая, как моя милая девочка цветет и благоухает, первым делом бежал к жене. По всей видимости, семейные устои с близостью с членами семьи как-то на меня повлияли. Однако ж, я бы никогда не посмел коснуться дочери. Та, кому я читал сказки на ночь, убаюкивал, пока жена крепко спала, холил и лелеял. Как я посмею сорвать этот прекрасный цветок? Остальные члены семьи не такие. Не буду вас обманывать и сразу раскрою небольшой секрет. Коли вы уже здесь, а на пути у вас остается только столица, там живут только грешники, госпожа Масур.