Любовница короля (СИ) - Квей Клик

Первые добежавшие до выхода из ущелья увидели, что перед ними встала бескрайняя армия суровых воителей с топорами. От жутких взглядов многие люди рванули обратно в город, чтобы найти прибежище где-то ещё. Алекса смотрела на темноволосого юношу перед собой. Ему едва ли исполнилось пятнадцать, а он уже вооружился кухонным ножом и готов убивать, лишь бы выжить. Когда позади него, прямо в порту, прогремел очередной взрыв — это взорвался склад пороха, а небо озарилось вспышкой света и стало светло, будто бы днем, он бросил нож на снег и побежал в город.

— Стой! — крикнула ему и многим другим Алекса.

Многие не услышали, а бежали со всех ног домой. Некоторые остались и с опаской обернулись, чтобы услышать, что скажет по-своему красивая и жутко опасная светловолосая женщина, подвязавшая светлые волосы в конский хвост. Тот юноша тоже остался.

Окинув взглядом напуганные глаза, Предвестница подняла руку и указала воителям направление. К большому удивлению обычной черни, армия суровых мужей прошла в ущелье и направилась в дворянский квартал, где был храм и королевский дворец.

— Мы пришли за королем, — Алекса смотрела на напуганных людей, наблюдала за тем, как воители ворвались в дворянский квартал и начали сметать городскую стражу.

Алекса пошла вместе с остальными и напуганные люди, наблюдая за действием Предвестницы, посмотрели в сторону порта. Там горели пожары. Казалось, горит само море. Вода обернулась огнем, и стало светло, как во время кровавого заката. В небо поднимались клубы дыма, в городе продолжалась паника, но корабли Предвестницы стояли в нескольких милях от берега и больше не стреляли.

***

Прорываясь сквозь толпу малочисленных солдат города, воители врывались в богатые дома, особняки и делали все, что душе угодно. Они крали все то, что блестит, срывали дорогие картины, не подозревая об их первоначальной цене, отбирали драгоценности и уже опускались до уровня животных, в котором важен только один низменный инстинкт — похоть.

Дворец, к которому они направлялись, находился на другом конце огромного поля, усыпанного усадьбами герцогов, маркизов и графов. Сравнивая свою жизнь с бытом дворян, Алекса стала осознавать, чего лишилась из-за дара королевы. Она могла жить в одном из этих особняков, холить себя до конца своих дней, кушать дорогие блюда, пить самые лучшие вина, носить самые совершенные платья. Да и плата, если подумать об этом сейчас, была не столь велика. Отдать ребенка королеве, чтобы тот стал королём. Невольно задумываясь о том, что случилось со дня знакомства с королевой Роксаной Остин и к чему все это привело, Алекса начала себя ловить на мысли, что в какой-то момент совершила ошибку.

Возможно, старый герцог был прав и всему виной непомерно раздутое эго, из-за которого Алекса потеряла связь с миром. Если бы она не полезла в политику, и не взбунтовалось, все сложилось иначе. Она бы родила мужу ребенка, отдала бы первенца королеве, немного поплакала бы в подушку и начала все сначала. Возможно, боги бы наградили её ещё одним, а может быть, даже несколькими детьми, которых она бы любила до конца своих дней. Никто бы не узнал о том, что они с Карлом родственники. Они бы просто жили в счастливом браке, где-нибудь в особняке, а может, в твердыне Оран, где по холодным коридорам бегала бы веселая орава кричащих и визжащих детишек.

Вместо волшебных иллюзий, от которых Алекса улыбалась как дитя, она ударялась лицом о жестокую реальность, где ей приходится спать на холодной земле, заниматься любовью с нелюбимым мужчиной и убивать, убивать, убивать. Она мечтала о большой семье, но уже потеряла мужа и теряет ребенка. Она мечтала о красивой жизни, а питается холодным мясом, спит в шатрах и несколько дней к ряду бредет по сугробам, чтобы во время привала лечь в теплую постель и понять, что ноги насквозь промокли, одежда воняет помоями, а в двадцать шесть лет кости ноют так, будто бы она давно не молодая женщина, а старуха, вечно недовольная жизнью и телом, которое начинает отвергать саму сущность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Даже в сумраке ночи двенадцать башен королевского дворца, увенчанных золотом, переливались всеми оттенками драгоценного металла. Крытые колоннады окружили его со всех сторон, словно оберегая под своим пристальным взором двуглавых львов, которыми украсили их из чистого мрамора. Каменные мосты повисли над землей, проводя путь от одной башни к другой, а всем великолепием стал огромный купол с большими окнами, которые Алекса смогла увидеть даже на таком большом расстоянии.

Это была конечная цель её долгого и мучительного путешествия. Ещё один шаг, ещё одна смерть, последний рывок и все будет кончено. Она сможет вернуться к нормальной жизни, стать простой герцогиней. Даже сейчас столь величественный титул, каким награждены только избранные люди, кажется таким незначительным, что Алекса была рада стать хоть фрейлиной королевы, выносить по ночам горшки монарха, лишь только все это закончилось. Сил больше не было.

Шаг за шагом они приближались к дворцу. На прошлом собрании, когда она объясняла стратегию битвы, а воители по своей безразличной манере пили, ели, подтирали зад и ковырялись в носу, было решено, что первым делом всех дворян следует собрать в главном зале королевского дворца, где сама Алекса отсеет членов рода Остин, которых хочет убить лично. Пройтись по всем особнякам и собрать всех дворян — вроде бы ничего сложного. Но даже с этой простой задачей воители справлялись лениво. Время было позднее, поэтому многие графы и маркизы уже грелись в теплых постелях. А мужчина до самого конца остается животным. Увидев какую-нибудь красивую даму в ночных одеждах, воители плевали на приказ Предвестницы, чтобы заняться утолением низменных желаний. Все это сильно раздражало Алексу. К счастью, во всей этой суматохе находились те, кто исправно подчинялся приказу. Вломившись во двор двухэтажного особняка, Костин и ещё несколько воинов северных кланов без особого труда вломились внутрь и уже через мгновение вытащили на освежающий холодный воздух хозяев дома, которых, по всей видимости, вытащили из постели.

Штурм дворянского квартала продолжался и через несколько часов, делая все наобум, воители выволокли всех придворных из домов, обчистили ни одну кладовую, выгребли сундуки с золотом и драгоценностям и волокли по холодному стену полуголых графов, графинь, да маркизов. Среди гущи толпы было несколько баронов.

Добравшись до конечного пункта назначения, Предвестница приказала выбить позолоченные двери. Когда проход во дворец распахнулся, Алекса, промедлив лишь на миг, первая вошла внутрь и увидела, что королевская гвардия бросила оружия, подняла руки в знак капитуляции и выстроилась в два ряда перед троном короля Шарджа, на котором восседала женщина с трехлетним ребенком на руках.

— Заводите их! — приказала Ингрид, и воители стали загонять в тронный зал дворян.

Помещение с большими окнами и высокими потолками заполнилось до отказа. Теперь там собрались сдавшиеся солдаты, воители северных кланов, дворяне, которых вытащили из постели в нижних одеждах, сама Алекса Масур и королева с наследным принцем. Предвестница прошла к трону и взглянула на эту женщину вблизи.

Все внимание короля приковала к себе королева, но не ребенок. Взгляд цеплялся за миловидное личико, обрамленное пышными светлыми волосами, колосящимися от дуновения ветра из окна, как золотистая пшеница на полях. Большие зеленые глазки, заключавшие в себе буйство диких лесов королевства Шарджа, были окаймленные пышными ресницами и подчеркнуты двумя тонкими, слегка вздернутыми линиями бровей на белом высоком лбу. Маленькие, четко очерченные губки скрывали в своих недрах острый язычок и белоснежные, ровные зубки. Жена Ивара не могла отметиться ни высоким ростом, ни хорошим телосложением. Она выглядела хрупкой, однако было заметно, что о ней хорошо заботились, изрядно кормили, доставляли зимой фрукты и делали все, чтобы Её Величество оставалась прекрасной в глазах короля.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я Дороти де Пинас дю Оран Остин, — гордо сказала королева.