Время Культуры - Ирина Исааковна Чайковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смоктуновский был и остается для меня образцом русского интеллигента, в чем-то схожим с Чеховым. Оба вышли из низов, воспитали и образовали себя сами, выдавливая из себя все рабское, холуйское, вульгарное.
Посмотрите на руки Иннокентия Михайловича, на его длинные тонкие пальцы. Это руки аристократа, музыканта, артиста.
Прислушайтесь к его завораживающему голосу, к его интонациям. Так должны были говорить русские дворяне, аристократы, люди культуры. Откуда это в нем?
Как объяснить аристократизм, предельную нервную тонкость, изящество и философское постижение жизни в пареньке, родившемся в простой семье в деревне Татьяновка под Красноярском?
Тайна сия велика есть. Велика, как и все, что касается гения.
Ольга яковлева — актриса и муза режиссера анатолия эфроса
14.05.15
Женские имена, как впрочем, и мужские, имеют свою ауру, свое значение.
В свое время читала на эту тему сочинение отца Павла Флоренского, но там «значение» имени истолковывается как-то слишком мудрено. Оговорюсь, что имею в виду не тривиальный перевод с древнееврейского, греческого или латыни, а именно «смысл» имени, его «коннотацию», как модно сейчас говорить, сложившуюся у нас в сознании. Так вот, если мы возьмем имя Ольга, то вряд ли литературный человек скажет, что его носительница должна быть некрасивой, глубокой, строгой, мечтательной… Скорее наоборот, скажут, что это имя для веселой, легкой и изменчивой красавицы; беззаботной как мотылек; капризной как дитя.
Ольга Яковлева
Над таким «имиджем» имени Ольга; думаю; хорошо потрудился наш Александр Сергеевич в своем гениальном романе в стихах. Если взять актрис с этим именем; то у моей сегодняшней героини была предшественница — Ольга Леонардовна Книппер-Чехова.
Была она; судя по всему; Актрисой в полном смысле слова; актрисой; умеющей пленять и кружить головы — даже таким «стойким» представителям мужского племени; как Чехов. Капризная; неверная? Пожалуй; так. Но и нежная; и любящая в минуты; когда нужно было помочь умирающему мужу, облегчить его боль и утишить страдания. Короче — разная, разноликая и противоречивая, какой и должна быть женщина, сводящая с ума мужчин, женщина, называемая «роковой».
В своей книге «Три женщины, три судьбы» я писала о таких характерах. «Роковыми» женщинами были Полина Виардо, Авдотья Панаева, Лиля Брик. Все три были очень близки к миру актеров, к миру театральной и литературной «богемы». Помню, как Михаил Козаков ругал свое актерское ремесло, называл его «немужским». Ведь актер должен — нравиться, просто обязан нравиться публике, иначе какой он актер?
Такая долгая преамбула понадобилась мне, чтобы подступить к своей теме — судьбе актрисы Ольги Яковлевой, которую в мае мы увидели на канале КУЛЬТУРА в передаче «Большая семья». Из «семьи» актриса не привела никого — вокруг сидели режиссеры и актеры из разных театров. И было ощущение, что сидящие вокруг очень боятся ненароком сделать больно, совершить или сказать бестактность — чего, говоря по правде, боюсь и я.
Женская душа, тем более душа актрисы, невероятно ранима и отзывается на малейший намек или сказанное в простоте слово. Но чего не скажешь в простоте?
Вот Анна Каменкова, произнося свое слово во славу Ольги Яковлевой, сказала, что после ее ухода из Театра на Малой Бронной на Таганку, вслед за Анатолием Эфросом, ей, Анне, пришлось входить в роль Натальи Петровны в «Месяце в деревне» Тургенева, надевать на себя платья, которые шились на Ольгу Яковлеву… И как ей было это приятно.
Нет, камера не показала в этот момент лица старшей актрисы, героини передачи.
Не почудилось ли ей в славословии присутствие капельки яда? Все же платья — для актрисы святое. А уж какие наряды сшили Ольге Яковлевой для «Месяца в деревне» — не поддается описанию! И как она их носила, как была в них божественно хороша!
Наталья Крымова
Не очень уверена, что у Анны Каменковой получалось что-то подобное, она — другая и, на мой взгляд, очень на месте в роли Верочки в том же спектакле…Что до Натальи Петровны…
Вот про «Месяц в деревне» мне бы хотелось сказать несколько слов. Дело в том, что я специально пересмотрела сделанный по спектаклю телефильм, чтобы проверить свои впечатления. И все сошлось. Великолепная постановка Эфроса, великолепная игра Ольги Яковлевой. То и другое (в сочетании с чудесной игрой Олега Вавилова, Леонида Броневого, декорациями Дмитрия Крымова) впечатляет — особенно на фоне неудачной, на мой вкус, экранизации тургеневской пьесы, прошедшей недавно на экранах под названием «Две женщины» (реж. Вера Глаголева).
Две серии эфросовского телефильма — первая под 40-ю симфонию Моцарта, вторая под увертюру к «Севильскому цирюльнику» Россини — динамичный и яркий драматический рассказ о неудовлетворенном, жаждущем любви женском сердце, сердце безжалостном и нежном, коварном и изменчивом, способном и влюбить в себя, и заставить ненавидеть, сердце, завидующем молодой любви. Настоящая «собака на сене», это сравнение приходит в голову сразу, хотя почему-то не слышала имени Лопе де Вега в связи с Тургеневым.
Ольга Яковлева и Игорь Нетто
Мне пришло в голову, что в героине Ольги Яковлевой очень много личного, выстраданного. Ей поразительно удается передать малейшие оттенки чувств, в ее интонации звучат горечь, лукавство, слезы — где еще найти актрису с такой психологической палитрой?
Ольга Яковлева в спектакле «Месяц в деревне»
Анатолию Эфросу повезло. Он пришел в Ленком, когда актрисе было чуть больше двадцати. Он, как Пигмалион, слепил из «Оленьки» большую актрису. Он ее воспитал. Она стала его актрисой и музой. И без нее он уже не мог.
Все его спектакли ставились на нее. Интересно, что в английской ВИКИПЕДИИ она названа его женой. Но женой Эфроса она не была. У Эфроса была другая жена — любящая, умная и необыкновенно преданная — театровед Наталья Крымова. Но и Ольга Яковлева была не одна. Ее мужем был легендарный капитан советской футбольной сборной Игорь Нетто (1930–1999), безумно любящий жену. Вот такой неудобный для жизни четырехугольник.
Так получилось, что в мае канал КУЛЬТУРА повторно показал фильм «Больше, чем любовь» об Анатолии Эфросе (1925–1987) и Наталье Крымовой (1930–2003). О невероятной любви Наташи Крымовой, в 18 лет и навеки влюбившейся в студента с режиссерского факультета Гитиса, еврея, провинциала, Толю Эфроса…
Видела картину словно в стереоскопическом изображении, когда за спиной персонажей проступают другие фигуры и слабо доносятся
