Тропой памяти - Людмила Евгеньевна Пельгасова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Каким образом?
— Объяснюсь. Итак: зачем она вообще оказалась в тот день на Горгороте? Разобьем этот вопрос на три попроще: что женщина — а вы утверждаете, что это именно женщина — делает в армии, кто ее туда призвал? Далее: непосредственно встреча в солончаках. Орки боятся нас до дрожи в коленях, а эта почему-то выказала удивительную смелость. Снова неясно. А уж этот ваш рассказ о двустороннем контакте… Нет, наш Владыка что-то задумал.
— Например?
— Вы помните, в каком он сейчас состоянии? Так что это может быть все, что угодно, самый невероятный бред, самая безумная идея. Например, Он решил пополнить наши ряды до круглой цифры.
— Исключено. Если уж он отдал нам на откуп развязанную им войну, то это хороший показатель Его нынешней силы. Старина Тху уже совсем не тот, что до поединка с Исилдуром.
— А если Он решил…
— Бросьте, любезный! Он уже давно ничего не решает. Символ страны, сам себе памятник, пустое место… Ему хватило ума передать нам всю полноту власти, оставив за собой лишь совещательный голос. Так что о прежнем Некроманте можно забыть, это всего лишь бледная тень образа из забытых легенд, от него самого ничто не зависит.
— Да что вы говорите? — в голосе второго тотчас же послышалась прежняя убийственная ирония. — И это говорит мне тот, кто не далее как полгода назад лично имел возможность убедиться в обратном? Вспомните, как на совете он завернул ваш план осады Минас Тирита, а ведь то была безукоризненно спланированная операция. То, что мы вот уже который месяц торчим под белокаменными стенами скальной цитадели, как нельзя лучше доказывает, что старина Тху еще способен стукнуть кулаком по столешнице! Он заставляет считаться со своим мнением, несмотря на потерю Единого, вот так!
— Бездарь! Трудно поверить, что в прежние эпохи этот глупец по праву считался одним из лучших полководцев. И тем горше видеть сейчас на троне Барад-Дура это ничтожество. Столь вольного обращения с законами стратегии и операционного искусства я не ожидал бы от последнего из орочьих военачальников. Имея гигантскую армию, щедро подкрепленную войсками союзников, бросить ее всю на штурм ворот Минас Тирита! Вместо того, чтобы с помощью пары тысяч создать видимость осады, а остальные войска, используя нашу базу в Хараде и умбарский флот, десантировать на побережье Бельфаласа. Гондор практически пуст. Народ бежит в столицу, бросая свои дома и наделы. Князья сидят в своих родовых замках и носа не кажут, они ничего не станут предпринимать против вторжения. Мы давно уже могли бы дойти до Белых гор и подобраться к неприступной столице Гондора с западного хребта Эред-Нимрайс… Зачем Он так сглупил, зачем?
— Мне ваш план, признаться, показался лучшим из предложенных. Но ничего не поделать — теперь мы завязли под этими проклятыми стенами надолго…
— Мне нужна эта девка.
— Что?!
— Кирит-Унгольская застава, дальше ее следы теряются. Ее надо найти.
— Ту орчиху? И как же вы предполагаете это сделать? Один раз мы уже разыскивали нынешнего владельца Единого. Но орочья девка — не Кольцо, она не оставляет за собой магического следа, это всего лишь живая тварь. Расспрашивать всех встречных-поперечных? Может, ее уж и в живых-то нет?
— Ну, не так уж много в Средиземье мест, куда податься орку. Кроме Мордора, я имею в виду. К тому же существует старый проверенный способ разыскать кого бы то ни было, при этом совершенно незачем бегать самому. Мне нужны перо, чернила и побольше чистого пергамента…
Глава 22
Назад возвращались в молчании. Причиной тому была вовсе не великая скорбь: погибших нет, все, уллах-тагор’ин глор, живы, и не потрясение своими успехами: обвал накрыл меньше сотни врагов, да и то, по большей части, простых рабочих. Пережитый страх от неожиданного явления духов леса тоже был не при чем: энтов видел один лишь Рагхулун. Дело обстояло до невозможности просто: разговоры не клеились из-за временно наступившей повальной глухоты. Досталось даже вождю, а ведь он в момент взрыва оказался у самого выхода, почитай что снаружи! Печальной участи избежала одна Шара, но и она всю дорогу не проронила ни слова. Наверное, было бы лучше, испытывай она сейчас отвращение или чувство вины, как тогда, в деревне… Но теперь это был страх. И началось все в тот момент, когда…
…Приведя оглушенного напарника в чувство с помощью пригоршни снега, Шара отправилась собирать стрелы: не оставлять же такое сокровище в трупах! Самая первая, торчащая в шее урук-тха’ай-лесоруба оказалась сломана: затоптали. К чести обоих мергенов, стрел, валявшихся на снегу, оказалось всего две. Слегка покачиваясь, Шара побрела вызволять остальные: самое неприятное дело — жмуриков тормошить. С стороны могло бы показаться, что девушка изрядно пьяна, если бы такое лихо водилось за Ночным народом: усталость после вызова энтов была столь велика, что ноги подкашивались. Про голову лучше и не говорить: казалось, что мозги болят оттого, что в затылок загнали гвоздь. Закусив губу и упираясь в мертвое тело подошвой сапога, Шара вытащила одну из доставшихся латникам стрел. Шагнула к следующему. Здесь оказалось попроще: из глазницы наконечник высунулся с противным чавкающим звуком. Что-то лопнуло под забралом глухого шлема, и Шара, стараясь не смотреть на оголовок, стряхнула его, машинально вытерла о снег и лишь после этих манипуляций закинула освобожденную в колчан к сестрам. А вот и третья сейчас будет… пхут-тха! В кольчатой вставке застряла. При помощи храга и Наркун-гуровой матери кольчужное полотнище все же удалось раскромсать так, чтобы наконечник стрелы пролез в образовавшееся отверстие. Следующая…
Медленно, очень медленно колчан наполнялся приятной тяжестью, сухим шорохом оперения, тихим ивовым стуком. Ну вот, кажется, больших потерь удалось избежать — кирит-унгольский запас почти весь цел, хорошо бы и дальше так. И тут…
Вытащив из щели между пластинками нагрудника очередную полонянку, девушка неожиданно для себя стащила с головы мертвеца вороненый шлем со светлой рунической насечкой. «С» — отразила отполированная стальная поверхность, но обычно падкая до мелочей лучница не заметила знака, и уж, тем паче, не успела его осмыслить: расширенные от ужаса зрачки ее глаз прикипели к мертвому лицу поверженного врага. Уллах-тагор’ин-нарт… дрогнувшая рука уронила шлем и сотворила охранный жест.
Изжелта-серая маска, перекошенная предсмертным оскалом, вполне бы могла принадлежать ящерице: мелкая плотная чешуя покрывала лоб,
