Тропой памяти - Людмила Евгеньевна Пельгасова

умения видеть на солнце и хитрых видений, от йерри она унаследовала еще и сомнительный дар пить не хмелея. Тоскливо оглянувшись на царящее вокруг непринужденное веселье, Шара уже потянулась было к фляге, но вовремя передумала — была еще охота голову туманить! Тем не менее, она постаралась расслабиться и чувствовать себя, как они. Она неторопливо жевала жареное мясо, запивая его мелкими глотками горячего отвара. Поглядывала по сторонам, выискивая знакомые лица, пыталась было шутить, но вскоре сообразила, что никто ее не слышит. Даже Рагхулун…

Иххаш встала со своего места и вновь наполнила опустевшие кружки сородичей. От нечего делать Шара стала следить за ней, мысленно проговаривая имя того или иного охотника, подставившего посудину. Хм, однако… похоже, здесь собрался весь клан — вон, даже мастер Ташкулуд притащился со своим мальчишкой… как бишь его, Ругбар? Да уж, ради такого случая можно оставить караульный пост, в тоннеле как-нибудь и один не пропадет. Ой, нет — вот же он, этот дядька, тоже здесь: в этот момент Иххаш как раз наполняла кружку второго любителя игры в чамгат. Не… не может быть!

Взгляд пойманной птицей метался по пещерному залу, то и дело замирая на лицах. Так и есть… Здесь не просто все. Здесь вообще все до единого. Хай-я, кажется, владения Халрагхахар временно остались без охраны. Но не успела Шара как следует уцепиться за эту тревожную мысль, ее стремительным клином вышибла другая, не менее тревожная. Среди гостей в пещере хар-ману не было Рраугнур-иргита! И вот от этого стало окончательно не по себе.

Дождавшись момента, когда захмелевшие соплеменники нестройным хором затянули непременную для каждого застолья песнь о Рраугнуре — Лунном Волке, девушка встала и, прихватив за голенища оставленные у входа сапоги, выскользнула в коридор.

После яркого света очага темнота тоннеля казалась особенно зловеще непроглядной. Тревога усилилась, это напоминало ощущение дерева в грозу, которое, замерев на фоне свинцового неба, ждет испепеляющего удара молнии. Коридор… поворот… Так и есть — вся охрана на празднике. Вот же олухи, ну кто так делает, а? Вас бы к Тхаругу под начало: у того с поста на две минуты по нужде отойти попробуй — сразу за хлыст. А здесь все-таки не склад с таингуром, здесь объект посерьезнее.

Этими нехитрыми рассуждениями лучница старалась заглушить растущий страх. Похоже, нервы, измочаленные после стычки с урук’тха-ай, не до конца пришли в норму: тихо стучат сапоги, а сердце — вдвое громче и быстрее. Но вот и жилище говорящего-с-духами. Стараясь вести себя как обычно, Шара осторожно отдернула полог, заслонявший дверной проем и… замерла на месте, сраженная увиденным.

Слепой шаман на коленях сидел возле очага. Отсветы пламени играли на впалой груди, на морщинистой шее, на острых выступах ребер, что, казалось, вот-вот прорвут кожу изнутри и вылезут вон. Его серая рубашка длиною в пол аккуратно сложенной стопкой лежала рядом, а узловатые руки сжимали рукоять кинжала. Кроваво мерцающее острие самым недвусмысленным образом смотрело в живот шамана. Истолковать происходящее возможно было только однозначно. Но прежде, чем Шара успела хотя бы предупреждающе вякнуть, Рраугнур-иргит перестал бормотать молитву и обратил к невидимой гостье костистое лицо:

— Я ждал тебя, — спокойно, будто они расстались два часа назад, сказал шаман. — И знал, что ты придешь. Именно сейчас твое присутствие необходимо, должен же я передать тебе свою силу. Но посылать за тобой не стал: преемник должен почувствовать и придти сам, по зову духа…

— Какого, на хрен, духа?! — от страха Шара обнаглела настолько, что растеряла слова, с которыми подобает обращаться к кхургуб-у-уллаг’ай и сорвалась на родное казарменное наречие: — Спятил?! Самоубиваться он собрался, пхут-тха… Да с какого горя? Твои воины возвратились с победой, враг уничтожен, а еще полезут, так огребут по самые кончики шарух: опыт боя с тварями Кхуру у ребят уже есть. А скоро еще анхуров наделаем, так сделаемся вовсе непобедимы. Кхуру впредь сто раз подумает, прежде чем карательные отряды отправлять куда не надо! Всё удалось, все счастливы, все смеются — будет мир и покой в Туманных горах… Убери ножик, Рраугнур-сама, а то порежешься!

Истошные крики не произвели на слепого шамана ни малейшего впечатления. Не шелохнулся даже.

— Когда говорящий-с-духами понимает, что перестал слышать их голоса, это означат, что племени нужен новый иргит. Им станет тот, на кого укажет Знак Силы. Духи сами выбирают, чьими устами нести свою волю. Смертным пророкам проще — преемник сменяет предшественника задолго до того, как духов утомит однообразие призывающего их голоса. Я стар… я очень стар… я служил моему бедному народу шесть с половиной тысяч лет… в своей непомерной гордыне полагая, что я — есть истина, ибо ясно вижу волю Мелх-хара и наверняка знаю, как можно и должно поступать народу Его. Только я и никто иной… И тогда Он ниспослал женщину дун-йерри с большим губуром за спиной и памятью бессчетных поколений в сердце, вложив в живые руки часть первозданной Силы…

— Какой еще силы? — тихо взвыла лучница, хватаясь за голову. — Рраугнур-иргит, да неужели ты не понимаешь, что все это — обычные хитрости. Маленькие уловки — и все! Я не умею исцелять наложением рук, это было всего лишь снадобье, притупляющее боль. Я не умею смотреть в будущее и предсказывать вражеские набеги, победу или поражение — это самая обычная разведка, так делают все. Я не умею приносить удачу… ну да, здесь согласна: нам помогло только чудо. Но в остальном, Рраугнур-сама! Я ведь даже анхур этот несчастный сама сделать не сумею, так что уж говорить! И вообще, иргит-ману не бывает! — неожиданно закончила она. Но приготовившегося к смерти Рраугнур-иргита сбить с пути было не так-то легко.

— Ты говоришь, что не обладаешь Силой… — кажется, пергаментная маска лица сделала попытку иронично улыбнуться. — Неужели тебе мало доказательств обратного?

— Каких? — Шара спохватилась, что теряет позиции, ввязываясь в обсуждение. Но вопрос выскочил сам собой.

— Хорошо, смотри, — невозмутимо ответствовал шаман, не меняя, однако, позы. — Тебя не тронул Древний. Доселе никто из нас не отваживался спускаться в бездну, ибо Первородное Пламя ужасно в своей мощи и не ведает пощады к тем, кто осмелится нарушить его покой. Но ты вспомнила имя Спящего-под-Корнями-Гор, и он не причинил тебе вреда. Он почувствовал в тебе Силу своего создателя, того, кто в незапамятные времена пробудил Духов Огня и привел их в этот мир. Тебе ведом язык духов…

Тут Шара вздрогнула:

— …я понял это, когда во время шарук-ха-та услышал твой голос, что вторил священным словам. И, наконец, третье, —