Право на жизнь (СИ) - Сказкина Алена

Лагерь западных завоевателей обнаружился саженях в ста. Лес рядом варварски вырубили, пустив на погребальные костры и хозяйственные сооружения — коновязь, несколько навесов на скорую руку, деревянную клеть, в которой, похоже, держали свиней или телят.

Основную часть скарба драконы, уходя, забрали с собой. О шатрах напоминали лишь проплешины в траве. У обложенных булыжниками кострищ валялась щепа и растрепанная вязанка хвороста. Ветер шевелил клочья сена под коновязью. В грязи что-то блеснуло, но находка оказалась всего лишь потерянной подковой.

Вспомнилось, как мы играли в кладоискателей в полуразрушенной крепости. От этого места, хоть и покинутого хозяевами не так давно, уже веяло духом ненужности и запустения. Вряд ли здесь обнаружится что-то ценное. Рыжик поковырялся носком сапога в остывшей золе. Судя по скуке на лице, он придерживался того же мнения, что и я.

— Дней пять, как ушли.

Крис обвел взглядом лагерь, точно пытаясь ухватить мысль за хвост. Без особого энтузиазма побрел, огибая участки примятой травы, и неожиданно замер у клети. Резко бросился прочь.

— Крис!

Рыжик меня не слышал. Пришлось бежать следом. Оставаться одной посреди безлюдного лагеря внезапно стало очень неуютно, точно враги не отступили окончательно, а просто временно отсутствовали, но вот-вот должны вернуться.

За чудом уцелевшей рощицей обнаружилась впадина. Возможно, когда-то по дну протекала река, но потом пересохла, и, судя по пологим заросшим молодой крапивой склонам, случилось это достаточно давно. А вот двум оползням, перегородившим русло, было не более семи дней, и они явно имели рукотворного происхождения.

В Капитолии владельцев Арены временами упрекают в излишней жестокости, но, несмотря на робкие протесты миролюбцев, бои пользуются большой популярностью у зрителей. Ответ прост. Людей пьянит коктейль из смертельного риска и азарта, ведь исход гладиаторского поединка никогда не известен заранее. Победить может каждый — это негласное правило соблюдается всегда.

Предопределенность скучна.

Я наконец-то сообразила, для чего предназначалась привлекшая внимание Криса клеть — держали пленников. Что драконы сделали с охотниками, я теперь тоже видела. Выпустить безоружных людей против стаи крикунов… скорее, похоже на казнь, а не развлечение. Егерям не оставили ни шанса.

Все это я осознавала отстраненно, не отводя взгляда от порванных тел внизу. Десять человек, одним из которых был… Йорк? Наверно, именно присутствие командира охотников не давало мне принять реальность, превращало ее в театр абсурда.

Сон Галки был вещим?

Я вряд ли могла назвать егеря Братства другом, особенно если вспомнить его провокацию с Ключом, когда неверный шаг привел бы нас к гибели. Но и равнодушно относиться к Лосскому как временному союзнику, которым и пожертвовать не жалко, тоже не могла. А еще почему-то виновато подумалось: осмелюсь ли я при следующей встрече сообщить Галактии о смерти ее учителя?

Крис, не тратя времени на самобичевание, спустился «на арену».

— Они… — рыжик запнулся, будто не до конца доверяя собственным ощущениям, — живы?

— Живы?

Я сползла-скатилась по склону, желая убедиться в истинности слов друга. Упала на колени подле Йорка и, наконец, осознала, что меня смутило при первом взгляде: тела удивительно хорошо сохранились — ни следов разложения и гнили, ни даже трупных пятен.

Пульс, дыхание не обнаруживались. Однако, прикоснувшись, я почувствовала слабое биение жизни — настолько слабое, что его легко было принять за самообман, попытку разума убежать от жестокой правды. Но ведь и рыжик это тоже ощутил.

— Крис, позови Харила. Нужно соорудить навес и лежаки. Мне потребуются огонь и горячая вода. Эликсиры из моей сумки…

Когда я рванула ворот на Йорке, на землю выпало кольцо с сапфиром. Удивительно знакомое кольцо.

Значит, сон, на самом деле, был вещим.

Я оцепенела, не решаясь дотронуться до украшения, словно оно в любой момент могло превратиться в ядовитую змею, и поднимать его пришлось рыжику.

— Рик был здесь, — подтвердил Крис после минутной задумчивости. — Прибыл, когда штурм закончился, хотя его и не ждали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Рик… Судьба искушала меня, предлагала воспользоваться обходным путем. Охотники, по словам сенсорика, изрядно потрепали западных завоевателей. И ушли те не так давно. Если отправимся по следу немедленно, успеем их догнать.

Глупо. Даже если я на миг допущу чудовищную мысль о том, чтобы бросить раненых без помощи, окончательно обрекая их на гибель, воинов у Харила не так много, и быть уверенными в победе мы не можем, а ждать подкрепления долго. Бесполезно рыпаться, Ланка. Веха пройдена. Что бы я ни сделала, место последней битвы назначено и неизменно.

Предопределенность скучна, но необходима.

— Крис, найди Харила. Надо вскипятить воду. И позаботиться об охране: стая может вернуться.

***

Каждый раз провожая меня до палатки, Харил выглядел смущенным, будто жалел, что крошечный шатер из истрепанной парусины — единственное жилище, которое его отряд мог предложить эссе. Слова признательности командир считал за примитивную вежливость, хотя я благодарила искренне. Плотная ткань, пусть потертая, в неприглядных на вид пятнах и заплатках, отлично защищала от ветра и, предполагаю, дождя, а также чужих взглядов, даря иллюзию отгороженности от мира. Тихое, уединенное место для отдыха — что еще требуется человеку после долгого утомительного дня, особенно когда этот «день» растянулся на трое суток борьбы за чужую жизнь.

— Если что-то понадобится, вы знаете, где меня найти.

Алый, не желая быть назойливым, прикрыл полог. Я, не разуваясь, рухнула на лежак с ощущением, что усну раньше, чем лоб коснется матраца. И как это бывает часто, ошиблась.

Усталость, к которой присоединялось понимание, что мы временно в безопасности, превратило каждую клеточку тела в безвольное желе. Ему вторили истощенные «крылья» — за несколько последних суток я пробежала весьма длинный и утомительный «магический марафон», соревнуясь со смертью, кто успеет раньше. И сейчас, когда наступила временная передышка, тело решительно требовало отдыха, отказываясь повиноваться — даже поднять руку или перевернуться на бок представлялось непосильной задачей.

Разуму было все равно.

Вероятно, я должна чувствовать удовлетворение, ведь мне удалось вытащить охотников буквально с порога Последнего Предела. Особенно, трудно пришлось с Йорком. Из-за слюны крикунов тот потерял слишком много крови, и несколько раз чудилось, что проще сдаться, чем вырвать командира Братства из когтей Серой Госпожи. Но я стискивала зубы и продолжала бороться, вкладывая все силы и знания, полученные за годы учебы в Южном Храме и месяц в башне Синскай. В конце концов, Лосский когда-то сделал то же самое для меня.

Спасла десять человеческих жизней. Вернула старый долг: не все же другим расплачиваться сапогами и хлебом. Но вместо ожидаемого удовлетворения хорошо выполненной работой в душе царила пустота.

Смерть дала мне поблажку. В этот раз. В конце концов, впереди нас ждет гораздо более опасная схватка, в которой, как Юнаэтра считает, мне не победить, и новообретенная уверенность в своих силах с каждым днем таяла, точно брезеньский снег. Неотвратимость приближающегося будущего — это первая вещь, что тревожила меня. А вторая…

К пыткам редко прибегают из удовольствия. Найдется не так много моральных уродов, которым доставляет радость вид агонизирующего окровавленного тела, разве что рассудок затуманила ненависть. Боль обычно используют как средство получения информации, казнь — для устрашения непокорных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но случившаяся в безызвестности схватка, когда людей выставили с голыми руками против стаи крикунов, скорее, напоминала жестокую забаву. Скормить пленников прожорливым тварям… Кто способен отдать такой чудовищный приказ? Я знала ответ прежде, чем его озвучил Крис.

Рик.