ОНО - Стивен Кинг

— Он е-еврей, — пояснил Билл. — Из-за эт-того у н-него мало д-друзей.

— Ну да? — удивился Бен. — Неужели еврей? Это что… как турок или как египтянин? — уточнил он после секундного раздумья.

— Я д-думаю с-скорее как т-турок, — Билл поднял одну из досок, принесенных Беном — футов шести длиной и около трех шириной. — Мой папа говорит, что у е-евреев б-большие н-носы и много д-денег, но у С-с-с…

— У Стэна нормальный нос и ни гроша за душой, — докончил за Билла Эдди.

— Да, — произнес Билл, впервые за день улыбнувшись.

Заулыбались и Бен с Эдди.

Билл положил доску на место, встал и отряхнул джинсы. Пошел, сопровождаемый ребятами, к берегу. Глубоко вздохнул, засунув руки в задние карманы. Эдди почему-то был уверен, что Билл намерен сказать что-то серьезное. Тот поочередно оглядел ребят, остановившись на Эдди и уже не улыбаясь. Эдди насторожился.

Но Билл всего лишь спросил:

— Т-ты взял а-аспиратор, Эдди?

Эдди похлопал по карману:

— Загружен до упора.

— А ну-ка расскажи, как подействовал шоколад, — попросил Бен.

Эдди захохотал.

— Нормально!

К нему присоединился и Бен, лишь Билл улыбался несколько непонимающе. Эдди пришлось разъяснить ситуацию, чтобы еще раз посмеяться — уже всем троим.

— М-мама Эдди б-беспокоится, к-как бы с-сынок н-не разорил ее.

Эдди фыркнул, сделав вид, что собирается столкнуть Билла в реку.

— Смотри, козел, — отскочил Билл, подражая Генри Бауэрсу, — сверну башку — увидишь собственную жопу.

Бен схватился за живот от смеха. Билл продолжал улыбаться как-то рассеянно и отстраненно, переводя взгляд с Эдди на Бена.

— Чудаки, — проговорил он.

— Ну, — подтвердил Эдди, ощутивший, что они только-только находят общий язык. Его не покидало чувство, что в голове Билла рождается какой-то замысел, и он сейчас сформулирует его, но послышалось лишь продолжение:

— …глупые.

— Поправимо, — весело согласился Бен.

— Т-ты п-покажешь нам, как с-строить, или весь д-день б-будешь штаны п-просиживать?

Бен поднялся и оценивающе взглянул на умеренное течение реки. Кендаскейг в пределах Барренс был не очень широк, но тем не менее отразил их вчерашние попытки. Эдди с Биллом не имели в головах ясного плана запруды. Бен же улыбался как человек, знавший что-то новое, забавное… и не слишком сложное. Эдди подумал: «Я убежден — он знает».

— Окэй, — сказал Бен. — Снимайте обувь, иначе ножки замочите.

Тут же в голове Эдди возник образ мамы с голосом копа-регулировщика: «Не смей, Эдди! Не смей! Промочишь ноги — получишь простуду, воспаление легких, не делай этого!»

Билл с Беном уже сидели на берегу, сняв тапочки и носки. Бен суетливо закатывал джинсы. Билл, слегка ухмыляясь, смотрел в сторону Эдди; парню показалось, что его мысли уже прочтены; его охватил стыд.

— Т-ты идешь?

— Да-да, сейчас, — заторопился он, разувшись и сев рядом с ними на берег. Голос матери удалялся… мерк, будто кто-то зацепил ее багром и тащил по длинному коридору — подальше от Эдди…

3

То был один из чудесных дней, надолго запечатлевающихся в памяти. Легкий бриз унес из Барренс комаров и мух.

Небо ярко голубело, совершенно безоблачное; температура держалась чуть выше 20°. Аспиратор использовался лишь однажды; большую часть времени он, забытый, пролежал в заднем кармане.

Робкий и неуверенный вчера Бен Хэнском совершенно преобразился, охваченный идеей постройки запруды. То и дело он взбирался на берег, оценивая проделанную работу и что-то бормоча под нос.

Его грязные ладони оставляли заметные следы на джинсах. К одиннадцати часам его шевелюра, постоянно взъерошиваемая, представляла собой отдельные пучки грязных и спутанных волос.

Эдди, медленно входивший в рабочий настрой, поначалу был захвачен какой-то неопределенной идеей, но вскоре раззадорился, повеселел и наконец ощутил в себе странную смесь благоговения и восторга. Он так и не смог придумать этому названия, хотя честно старался — вплоть до самой ночи, лежа в постели и восстанавливая в памяти события прошедшего дня. «Порыв — вот что это было. Трудовой порыв, причем такой, что они с Биллом наверняка не испытывали раньше, да наверное, и Бен тоже…»

Он заметил, как постепенно увлекался Билл, приступив слегка враскачку, по-прежнему не в состоянии отвязаться от какой-то навязчивой мысли. Но, видимо, работа увлекла его, и вскоре он хлопал Бена по плечу, уверяя его, что «это колоссально». Парень фыркал от удовольствия.

Бен попросил ребят подержать доску, пока он будет забивать ее в русло реки.

— Ну вот, дело сделано, но ты… — обращался он к Эдди, — все равно поддерживай, чтоб не унесло течением.

Вдвоем с Биллом они принесли вторую доску, поставив ее в двух футах ниже по течению от первой. И вновь Бен работал кувалдой, пока Билл держал, а потом стал сыпать в пространство между досками землю с камнями, принесенные с берега. Эдди боялся, что река вымоет эту смесь, но Бен все таскал и таскал, пока вода между досками не стала светлеть: вымывание прекратилось. Перегородка между досками возникла менее чем за двадцать минут. Эдди дело их рук показалось оптическим обманом.

— Эх, если бы у нас был цемент… вместо камней и грязи… мы бы… горы свернули, — комментировал запыхавшийся Бен, отдуваясь и садясь на берег. Билл с Эдди рассмеялись, но Бен лишь усмехнулся со значением…

Вода захлестывала переднюю доску. Эдди забеспокоился и спросил Бена, что надо с этим сделать.

— А ничего. Пусть себе, — последовал ответ.

— Ничего?

— Угу.

— А почему?

— Ну как тебе объяснить? Ладно, сам увидишь.

— Откуда ты знаешь? — настаивал Эдди.

Бен молча пожал плечами. «Знаю, и все тут», — означал жест, и Эдди смолк.

После краткого отдыха Бен взял третью доску — раз в пять толще (он не рассказывал, как измучился тащить ее через весь город) — и тщательно подпер ей вторую, закрепив одним концом в русле. Получалась опора — точь-в-точь по вчерашнему чертежу.

— Окэй, — довольно произнес он. — Теперь мы можем отдыхать. То, что мы насыпали между досками, должно выдержать давление воды. Опора поможет.