Настоящие индейцы - Олег Дивов

Старухи выложили несколько золотых обручей, переглянулись. Санта объяснила: это на шею. Чем длиннее шея, тем больше обручей поместится, тем красивей считается невеста. У нее на свадьбе поместилось шесть, это очень красиво. Обручи, естественно, не расстегивались, старухи их разгибали, чтобы надеть, и загибали уже на мне. Поместилось семь, но опустить голову я не могла. С грустью подумала, что нечего и мечтать о завтраке, не говоря об обеде.

Но когда мне показали серьги длиной сантиметров в тридцать, я чуть не убежала. Да они ж по полкило весят, небось! У меня мочки порвутся! Санта успокоила: индейцы не прокалывали мочки, они крепили серьги на ушных раковинах. Само собой, головой двигать в таких серьгах надо крайне осторожно, со всей плавностью, иначе серьги могут свалиться, а это плохо.

Мои волосы, которым тоже досталось масла, гладко зачесали назад, голову накрыли свободным платком, который закрепили золотым шнуром. Я б сказала, что похоже на куфию, если бы концы платка не волочились по земле.

Наряженную, как куклу, меня поставили в центр палатки. Старухи восхитились:

— Красивая невеста! Самая красивая!

— Да, а ходить-то мне как? — возмутилась я.

— Зачем тебе ходить? — изумилась старуха. — Твой брат имеет много рабов, они тебя носить будут!

Снаружи передали деревянный стул и отдельно — толстую подушку к нему. Мне позволили сесть. Моника, страшно довольная оказанной честью, приволокла поднос с едой, нарезанной кубиками. Ну да, порядком уже надоевшие черви, овощи и сыр. Поскольку нормально есть я не могла, Моника брала пальцами очередной кусочек и вкладывала мне в рот. В качестве питья мне выдали странного вкуса компот.

— Что это?

— Это особый напиток, — пояснила Санта. — Я сказала старухам, что у тебя ребенок в животе. И поэтому ты не выносишь запах мяса. А мясо на пиру будут рубить и жарить при гостях. Тогда они сварили тебе напиток Ла. От него тошнота пропадает. Его можно пить только при женщинах, потому что если выпьешь при мужчинах, тебя тошнить не будет, а их — будет. Поэтому на пиру ты будешь жевать кору дерева кин, она тоже помогает. Она горькая, зато не тошнит, и зубы становятся очень белые. Старухи принесли много коры, на всю свадьбу хватит.

Когда я поела, самая старая из «принимающей комиссии» достала и бережно развернула платок. В платке обнаружился черный от времени серебряный кокошник, к счастью, невысокий.

— Это колдунский убор, — торжественно сказала старуха. — Мы дарим его тебе.

Кокошник водрузили прямо поверх платка. И поднесли металлическое зеркало. Ничего так из меня получилась русско-индейская красавица. Ржаво-белые полосатые одежды, дикое количество золота, и поверх этого — нечищеный кокошник.

С улицы донесся слитный грохот тамтамов.

— Пора, — сказали старухи. — Жених ждет.

Поддерживая под руки, меня вывели на улицу. Земля была застелена белым полотном: невесте нельзя касаться почвы до ночи с мужем. Тут же стояли носилки с деревянным троном и ждали восемь дюжих индейцев. Мой папа и Крис, стоявшие в сторонке, вылупились на меня и явно с трудом сдерживали хохот. Нечего смеяться, посмотрела бы я на них в наряде хотя бы индейского вельможи, молчу про царя. А то им хорошо, они ограничились чистым и отглаженным камуфляжем, ну, еще побрились.

Пока меня с соблюдением всех церемоний усаживали, мои служанки успели переодеться — в платья из шерсти красных кобыл. Санте-то оно было к лицу, а вот рыжие Моника и Дженни выглядели излишне румяными, если не сказать больше.

Надо сказать, что ехать на деревянном стуле, который несут восемь мужиков, — удовольствие ниже среднего. Они шли в ногу, трясло не сильно, но верхом и то было бы лучше. Под носилками, точно между рабами, топала Василиса, которую никто не звал, но которая решила, что без нее никак. И правда, как же без нее, если там уже рубят мясо, а она не завтракала?

В ста метрах от палатки нас ждали Кер, Тан и Гай Верона, в одежде индейских слуг за плату — плащи, рубахи, штаны по колено и сапоги без деревянных подошв. Слугам нельзя топать, это может раздражать господина. Кер и Тан были при оружии — расписанных яркими красками топориках на длинной ручке. Держа эти топорики двумя руками, они пошли впереди процессии. Папа с Крисом как-то естественно притерлись к ним, мол, попробуйте нас прогнать. Гай Верона присоединился к женщинам, которые шли позади носилок. Старухи по шестеро семенили с боков.

Все пространство перед царским шатром было застелено полотном. На нем уже стояли столы, скамьи, мельтешили рабы и рабыни, расставляя еду и кувшины. Слева горели костры, оттуда доносился удушливый запах свежей крови и жареного мяса. Василиса аппетитно облизнулась, оглянулась на меня и тихонечко удалилась в ту сторону.

Из шатра вышел Патрик в окружении старейшин. Лицевой щиток со своего шлема-короны он снял и был не голый, а в юбочке а-ля Древний Египет, только в складочку. Новшество?

Носилки опустили наземь, пошли ритуальные разговоры, наконец, царь поднялся на помост и сел на свой трон, а меня усадили по левую руку от него. Только сели, как мимо нас неспешно и величественно прочапала Василиса, тащившая в зубах половину кобыльей ноги. Кажется, задней.

— Она не лопнет? — только и спросил Патрик. — Я понимаю, киборг, но там же килограммов двадцать!

После полета на базу Чужих, когда Август старательно и тщательно размазал Патрика, мы помирились на следующий день. Патрик еще огрызался пару суток, а потом махнул рукой и сделал вид, что так и должно быть. Отходчивый парень, этого у него не отнять.

— He-а, не лопнет. Что сможет, переварит, остальное отрыгнет и прикопает в укромном месте. Завтра ведь тоже надо что-то есть.

— Завтра снова будет пир.

— А собаке об этом сказали?

— Тоже верно, — хохотнул Патрик. — Отлично выглядишь, кстати. По сравнению с тем, как обычно выглядят невесты.

— И как они выглядят?

— А им лицо сажей мажут. Чтобы Духи не польстились. Но ты колдунья, на тебя они посягнуть не посмеют.

— И на том спасибо… Гляжу, юбку надел?

— Ну да. А я сказал: прилетел великий воин в складчатой юбке, вместе с колдуньей освободил Мать Чудес. В знак этого приказываю, чтобы отныне царь носил юбку в складку.

— У тебя она больше на египетскую похожа, чем на шотландскую.

— Да я вообще думаю имидж под Египет подогнать. Он, с одной стороны, царский, а с другой — где-то стилистически совпадает с нашим. Но, конечно, не сразу, я еще поработаю над этим. Зато под юбку можно хотя бы трусы надеть!

— И личико показал…

— Это как раз надо. Царь на больших торжествах выходит без маски. Чтобы все видели его лицо, это такой подарок народу по случаю торжества.

Грохот тамтамов приближался. В него вплетались душераздирающие вопли волынки.

— Едут, — удовлетворенно сказал Патрик.

— А были сомнения?

Патрик смущенно хмыкнул:

— Ну… Это же Маккинби. Я уже не знаю, чего от него можно ждать.

— Того, что он сдержит данное слово, например, — с некоторым холодком ответила я.

Шум, гвалт, люди отпрыгивали в стороны, упал навес… Сквозь хаос к трону бодрым поскоком подлетела целая кавалькада. Прямо копытами по полотну. Шотландцы на индейских кобылах, сплошь бурых с желтыми чулками, это нечто. Но еще чудесней выглядел Август. Честное слово, будь я всамделишной невестой и увидь его сейчас впервые — убежала бы.

Свою роскошную пшеничную гриву, кучерявую до смешного, он намазал маслом и оставил распущенной, только косички на висках заплел. Косички отлично сочетались с отросшей темной бородой. И еще Август был полуголым. В большом килте, да. И в ботинках. И все. Вся его свита скакала в рубашках — Август сверкал могучим безволосым торсом. Необъятные плечи, грудь как бочка, на кобыле сидит так уверенно, словно это привычный вид транспорта, за спиной, над правым ухом торчит рукоятка клеймора. Гм, а наш историк в школе твердил, что двуручный меч в Средние века никогда не носили за спиной… и верховые им тоже не пользовались, это было оружие высокооплачиваемых пехотинцев… Да, но не может же Август ошибаться, он ведь тоже историк.

Он спрыгнул наземь, бросил поводья кобылы подскочившему мальчику-индейцу. Спешилась и его свита. Волынка исполнила соответствующую случаю мелодию. На неплохом индейском Август приветствовал царя, тот ему ответил. Августа проводили на помост и усадили подле меня. Свиту повели за стол для почетных гостей. Справа от царя появились старейшины.

Начали читать обряд. От нас ничего не требовалось, кроме как сидеть и сиять величием. В самый торжественный момент мимо помоста бодро прогарцевала Василиса с высоко задранным хвостом. Она тащила здоровенный шмат мяса. Август проводил ее взглядом, но промолчал. До меня донесся запах, к горлу подкатил комок. Из-за спины протянулась рука Санты, вложила мне в рот кусочек чего-то, пахнущего смолой. От горечи свело скулы, но я стерпела. Зато, надо отдать должное средству, тошнота прошла мигом.