Солнцеворот желаний - Даша Игоревна Пар

в словах, бросился прочь, намереваясь разыскать жену, чтобы прижать ее к сердцу, прогоняя жуткие мысли. Он бежал, не разбирая дороги, и оказался в детской, где среди подушек под пристальным взором няни лежал его малыш Миша, будущий наследник престола, очаровательный спящий мальчуган.

Полюбовавшись на его сон, король дотронулся до лица ребенка, чувствуя отклик нориуса. Настоящее чудо. Ради него и Селесты Ник был готов на все.

Успокоив мятущуюся душу, он, минуя смежный зал, зашел в спальню. Думал найти там жену, успокоить ее и объясниться, но комната оказалась пуста. Взглянув на часы, он удивился. Куда же она запропастилась так поздно?

Прикрыв глаза, Никлос призвал нориус искать ариус и ощутил едва заметное колебание нитей. Она была во дворце, но в самой дальней от королевских комнат части. По пути туда его не покидало предчувствие беды. Часть его не хотела идти, другая будто шла на поводке, утратив волю.

Здесь было совсем темно. Эта часть дворца была закрыта до масштабных празднеств, когда в королевство прибывают гости со всех концов света. Не горели фонари – только от открытого окна тянуло весенней свежестью да серебрился каменный пол в свете полной луны.

Он услышал за дверью одной из комнат странные звуки и очень осторожно потянул ручку на себя, чтобы не выдать своего присутствия. В полутьме, при свете свечи, Ник увидел Селесту. И она была не одна.

Мужчина, как мерзкий пес, брал ее бесстыдно сзади, держа за волосы, а она стонала от удовольствия, уперевшись в спинку кровати. Через мгновение он потянул ее на себя, хватая за горло, отчего она вскрикнула, разводя руки в стороны.

Король не знал, сколько времени простоял за дверью, в каком-то ступоре наблюдая омерзительное зрелище – как его лучший друг Артан Гадельер имеет его жену. Как он целует обнаженные груди, ласкает податливый живот и трахает ее так, будто она целиком принадлежит только ему одному.

И вот Селеста оказалась сверху, встав на коленки и, покрывая мужской пресс поцелуями, спустилась ниже, а Арт, запустив руки в ее волосы, направлял ее движения.

– Умрите оба, – прохрипел Ник, и только тогда его заметили. Артан удивленно уставился на короля, намереваясь что-то сказать, но не успел – их обоих поглотила чернильная тьма.

Король рухнул на пол, глядя на покрытое масляными пятнами постельное белье. Из головы исчезли мысли, он будто знал, что так и будет. Прозрение озарило его воспаленный разум. Не проклятие забрало Селесту, а банальная измена. Безучастно глядя перед собой, Ник не сразу обратил внимание на странную деталь, а как заметил, сощурился, хмуря брови.

Поднявшись с места и подойдя к кровати, от которой шла невыносимая вонь паленого мяса и обгоревшей ткани, он опустился на колени, поднимая с пола женское платье. Зеленый шелк. Страшная догадка осенила короля, и он опрометью бросился прочь. Он бежал с такой скоростью, что ночные слуги разлетались в стороны, недоуменно глядя ему вслед. А дойдя до собственной спальни, так резко дернул дверь, что она с грохотом ударилась в стену, разбудив спящую.

Подняв голову, подслеповато щурясь от яркого света, Селеста сонно протянула:

– Ник? Что-то случилось?

И он завыл, падая вниз.

Когда она выскочила из постели и устремилась к нему, обхватывая голову мужа и прижимая к груди, король понял, что не хочет ничего – только быть рядом с женой. Закрыв глаза, слушая биение напуганного сердца, он вспоминал прошлое, наполненное безусловной любовью. Ее любовь – отражение его любви. Они одни на всем белом свете.

Но яд уже проник в сердце, нашептывая отравленные слова.

«Взгляни, как блестит ее кожа! Чувствуешь запах? Вспомни, как именно ты нашел те покои. Ты шел по следу ариуса. Она обвела тебя вокруг пальца. Она лгунья! Предательница и шлюха!»

Чем дольше Никлос сопротивлялся этим мыслям, тем глубже они забирались под кожу, как ядовитые занозы, ворочаясь в его разболевшейся голове, пока он не поддался проснувшейся ярости.

Мужчина перехватил ее руки и обнял, сжимая изо всех сил, пока не стер кричащую Селесту в пыль. Ревя, как раненный зверь, он собирал остатки с постели, поднимая их к лицу и втирая в кожу, смешивая со слезами. Боль была как отрезвляющий душ. Ее больше нет.

* * *

С криком король подскакивает на постели, заходясь горькими слезами, прерывисто дыша.

– Ник? Что происходит? – удивленно спрашивает проснувшаяся Селеста.

Из приоткрытого окна доносится пение птиц и журчание фонтана. Вокруг – их спальня, выглядящая иначе, чем он помнит, рядом – жена. Он мчится к зеркалу, где видит свое гладко выбритое чистое лицо, а позади – ее, совсем сонную и не менее прекрасную.

Память восстанавливалась кусочками. Тенями накладывалась на совсем свежие ложные воспоминания, и король растирал виски, пытаясь собрать мысли воедино. Он не был сиротой, его родители – живы. Селеста стала его женой после слияния, и с чего ему приснились белые крылья?

Отбросив злой сон, Никлос вернулся к ней, укрываясь одеялом.

В этот раз счастье продлилось дольше на целый месяц, прежде чем орда подводных тварей одолела столицу и убила всех его родных, а его самого взяла в плен. Им нужна была белая драконица, чтобы остановить вселившегося в Томара Бай вечного.

И Ник проснулся вновь. И просыпался раз за разом в иных вариациях своих отравленных грез, теша себя надеждой, что в этот раз все сложится. Тяжелое осознание, что это лишь сон, стиралось вместе с пробуждением и четче становилось, когда греза подходила к концу.

Каждая новая реальность что-то убивала внутри короля, и он забывался тяжелым сном, от которого не хотел просыпаться. Какой сон был явью? Ник стал забывать. Все перемешалось в его разуме, оставляя привкус горечи на языке.

В одном из воплощений он гладил спинку спящей девушки, шепча, хотя до конца и не осознавая смысла собственных слов:

– Нам не суждено быть вместе. Сколько бы раз я ни пытался – ты покидаешь меня. Все это будто злая шутка.

Король закрыл глаза и представил мир, в котором нет Селесты.

А когда открыл их, увидел бескрайнюю пустыню на фоне грязно-серого до черноты неба. Ник снова стал собой, а все его грезы превратились в обрывочные воспоминания, состоявшие из нескольких разноцветных кусочков. Он осознал, что прожитые жизни уместились в несколько дней, может, в пару недель, хотя казалось, что грезил он целую вечность.

Обернувшись, мужчина получше присмотрелся к месту, где оказался, испытывая странное жжение в области поясницы, где было припрятано обработанное до камешка сердце ше́лки. Вытащив его, он увидел красную