Солнцеворот желаний - Даша Игоревна Пар

class="p1">Почему же тогда Ктуул согласился на такой опасный план, зная, что его подопечный может умереть, а значит, боги лишатся шанса выбраться из грезы? В чем идея этого испытания? Или же вечный так уверен в нем?

Закрыв глаза и представляя лицо Селесты, Ник нырнул в проем, складывая крылья и на ходу трансформируясь в человека, так как крупное тело дракона не поместилось бы в маленьком лазе. Фонарь остался снаружи, а нориус плотнее обхватил фигуру мужчины, чтобы минимизировать давление воды и лучше насыщать кровь кислородом. Магическая маска осталась в комнате – ее размер не подходил человеческой форме.

Началось погружение.

Чтобы попасть в грезу конкретного существа, необходимо иметь при себе ценность этого вечного. Разумеется, за прошедшие тысячелетия ничего не осталось, но Ктуул не был бы тем, кто он есть, если бы не нашел выход.

«Ола меняет людей. Его талант прорастает из желания все исправить. Из жажды справедливости. Мщения, которое он помещает в сердца страждущих, когда те теряют покой. Когда в груди образуется пустота. Ше́лки всегда знают, где найти таких девиц. Они заражают их жаждой, и те меняются. Это и смерть, и жизнь одновременно. Пока в груди держится заряд, утопленница существует. Заряд кончается, и существо отправляется в небытие. Для нас очень удобно. Достаточно хотя бы одной, чтобы получить кусочек моего старого друга».

И Ник пошел на это. Он поймал ше́лки и на алтаре, под чутким контролем Ктуула, в окружении морвиусов вырезал из ее груди сердце и заключил его в камень-амулет, с помощью которого найдется бог Ола. Ше́лки же рассыпалась речным песком.

Тьма давила со всех сторон, и хотя глаза были открыты, Никлос ничего не видел. Только чувствовал, как усиливается холод, как запах пропитывает кожу, въедаясь в слизистые, прорываясь сквозь защиту нориуса. Он ощущал легкое движение подводных вод, просачивающихся сквозь тонкие трещины в камне, и нарастающее давление, с которым уже не справлялась его собственная тьма.

Вооружившись амулетом, король сосредоточился, пытаясь призвать грезы. Вечный обещал, что Ник сам поймет, когда это станет возможным. В любом случае, мужчина уже слишком глубоко погрузился в подводный туннель, чтобы отступить.

Воспалившиеся раны ныли, пульсируя голубым сиянием. Свет усилился, однако до дна не доставал, так что Никлос подумал, что его вообще нет. Ему казалось, что он угодил в ловушку. Стены вокруг будто бы были сделаны не из камня, а из жидкого песка. Только тронь – смажется.

Королю нестерпимо захотелось сделать это, а когда он осмелился и тронул бархат песка, его буквально втянуло внутрь, уволакивая куда-то во тьму. Его кожа вспыхнула голубоватым серебром, разлетелись блестящие песчинки. Ник зажмурился, однако свет прорвался внутрь, пропечатываясь на обратной стороне век, забираясь, как лезвия, в мозг, добираясь до самых сокровенных мыслей.

«Помни: если окажешься в своей грезе – борись изо всех сил. Не принимай дары, отвергай их, ненавидь. Воспротивься ненастоящему, и покуда ты жив – сможешь отказать и вырваться. Это твое испытание на принятие действительности. Отказ от иллюзий», – шептал на прощание Ктуул.

Открыв глаза, король улыбнулся.

* * *

Утреннее солнце окрашивало спальню в яркие желтые тона. Окна были открыты, под потолком летала маленькая голубая бабочка с черным кантом на крылышках. Безмятежный полет прервался, когда она спустилась вниз, примостившись на белой лилии в пузатой вазе. От ее веса наклонился стебель, и на пол упало несколько лепестков.

Завороженный ее полетом, Никлос не сразу заметил отражение в зеркале. Лицо, не обезображенное шрамами, обнаженная грудь без следов когтей дракола, чистые руки и здоровое тело. Рядом лежала очаровательная девушка с отсвечивающей ржавым золотом шевелюрой. Он видел только макушку, торчащую над подушками. Чуть скосив глаза, дотронулся до мягкой спинки, которая тотчас вздрогнула, особенно когда он опустил руку ниже и пощекотал ребра.

Над комнатой пронесся заливистый смех, а потом она пихнула его в бок, переворачиваясь и оказываясь сверху. Роскошные кудри свисали вниз, пряча лицо. Глаза, полные женского лукавства, глянули на него, когда она наклонилась ближе и поцеловала его нижнюю губу, чуть потянув на себя.

Ему не хотелось прекращать поцелуй, но вот она ойкает, совсем как девчонка, прижимая руки к расстегнувшемуся ночному платью, сквозь которое проступают мокрые следы от набухшей груди.

– Пора его кормить, – шепчет Селеста, целуя Ника и спрыгивая с постели. Она устремляется к дальнему окну, возле которого в высокой колыбельке под дымчатым пологом сладко спит младенец. Их сын.

Король потягивается, отводя назад руки и широко открывая рот. Это жена настояла, что ребенок будет спать с ними, а не с няньками. И что кормить она будет тоже сама. Селеста ни с кем не хотела делиться материнством. Только сестру допускала до сынишки Миши, когда та наведывалась из поместья в город.

Вот уже десять лет Никлос никак не мог налюбоваться ею. С той самой ночи, когда любопытство погнало его в парк, и он нашел напуганную девицу накануне Равновесия невест. Тогда они проговорили до рассвета. На следующий же день после официального представления к ее матери послали сватов, даже не дожидаясь официальной трансформации дочери. Мужчина сразу понял: она – та самая.

Последующие события только подтвердили это истину. Белые крылья, предательство старой аристократии, договор с подводниками, их помощь… многое приключилось за эти годы. Был даже период, когда они вместе покинули королевство и отправились путешествовать по миру, оставив власть на лучших друзей Никлоса – Артана Гадельера и Акроша Адегельского, маршалов, защитников столицы.

Одно лишь омрачало мысли Ника. Найденные в тайной королевской библиотеке записи. Дэр Томар Бай предупреждал, что белокрылая судьбой предназначена ему, но существует древнее проклятие. Рано или поздно черный дракон убьет возлюбленную.

Так суждено.

И король отчаянно стремился изменить будущее, окружая Селесту теплотой и заботой, следя, чтобы ничто не омрачало ее мыслей, и всячески потворствуя желаниям любимой.

Сегодня он усомнился в собственных страхах: «Ну как я могу убить, коли любовь так сильна в моем сердце?!»

Вставая рядом с ней и глядя на дитя, с невероятно серьезными глазами поглощающее материнское молоко, он поцеловал волосы жены, любуясь ими обоими. Беременность, как и роды, была легкой.

Крепкий черноволосый мальчуган обязательно вырастет достойным наследником. Нориус уже частично перешел в ребенка, а значит, на земле уже два носителя тьмы.

«Проклятье не сбудется, пока ты один. Родится дитя – и она умрет», – талдычил Томар.

– Не сбудется, – прошептал Ник, целуя жену. На мгновение перед глазами возникло иное, и он отшатнулся, хмуря брови.

Под недоуменным взглядом Селесты король быстрым шагом покинул спальню.

* * *

Ник